Глава 3. Возврат (1/1)

Первый погожий день выгнал всех обитателей Перевала во двор, кроме официального хозяина, у которого, впрочем, были свои причины остаться в похожей на склеп спальне. Джозеф по приказу Хитклифа чистил высокую лошадь гнедой масти, которая норовила вырваться или лягнуть его. Гэртон в начале храбрился помочь своему воспитателю, но огромное копыто, летающее у его головы, отправило мальчика к ограде, откуда он наблюдал за работой старого слуги. Лошадь продолжала брыкаться под бормотание Джозефа, но Хитклиф не проявлял никакого желания усмирить животное. Он сложил руки и в безразличии осматривал местность вокруг, будто продумываю маршрут своей поездки. Изабелла выскользнула на крыльцо и со вздохом села на ступени. Попадаться на глазу мужу ей не хотелось, но, пожалуй, его больше взбесит, если она побежит прятаться в дом.

–Экая вы ленивица, миссис Хитклиф. Прибрались бы в комнатах или на крыльце, если вам неохота быть в доме. Так нет, вы будете сидеть и бездельничать до Иерихонской трубы,– проворчал Джозеф.Идея могла бы показаться разумной, но ухаживать за домом Изабелле не хотелось, приводить свою темницу в порядок представлялось ей занятием абсолютно пустым, и даже унизительным. Следят только за собственным домом, а Перевал ей таким не казался. Изабелла ответила очередным вздохом и перевела взгляд вдаль. Пустошь отозвалась на раннее тепло бледными ростками трав. Если достаточно поискать, а свежесть и прозрачность воздуха способствовали этому, то можно было найти одинокие пятна золотых крокусов.Раньше Изабелла любила весну, даже календарное её наступление радовало её. Слово ?март? казалось ей волшебным: стоило датам получить к себе эту приставку, как свет, бьющий из окон, начинал как-то тепло мерцать, за пяльцами не сиделось и хотелось выйти на улицу на дольше, хотя она и быстро замерзала. Но когда появилась Кэтрин, Изабелле стало понятно, что кто уж действительно ждал это время года, так это она. Зима утомляла её, делая вялой и раздражительной, короткие прогулки по саду или вокруг дома ей не нравились, а дальняя прогулка по холмам угрожала простудой, которую Кэтрин стала плохо переносить после лихорадки, заработанной поисками сбежавшего Хитклифа под ливнем. Но Изабелле не нравилось сравнивать себя с невесткой, ведь каждый раз она казалась себя тусклой и бледной рядом с Кэтрин, которая всё делала через край. Казалось, амплитуда её чувств была значительно шире, чем у её золовки. Изабелла стеснялась этого, ей вовсе не хотелось стать похожей на свою сестру, но всеобщее внимание, которое ей уделялось, неприятно кололо её. Теперь тень, в которой она находилась стала для неё в тягость, а в улыбках и взглядах жены Эдгара ей виделись скрытое презрение и снисхождение. Но все-таки они стали подругами, Кэтрин чаще была весёлой и резвой, и домашние вычеркнули из памяти, что она бывает совсем другой. Год назад они вместе готовились к свадьбе, правда, невесте больше нравилось сбегать со своей подружкой гулять по окрестностям. В итоге, всем занималась Нелли, а новобрачная только насобирала цветов, которые велела заплести в волосы себе и Изабелле, если та захочет. И она захотела, только они не держались на её голове, к церкви на ней не осталось ни одного бутона. В тот день её снова захлестнула странная клокочущая обида. Всю церемонию она теребила оставшиеся стебельки, не решив хуже с ними или без, пока уже на обеде Кэтрин не шепнула ей, что она очень хорошенькая и без венка. Растрёпанная дружка по-детски поцеловала ту в щёку, сказав, что они будут очень хорошей семьёй.Смогла бы она теперь полюбить Кэтрин? Наверное, нет. Если бы она здесь жила, то точно не добавила бы радости в жизнь Изабеллы, даже наоборот. Кэтрин чем-то напоминала ей гончую: пока она в доме, то ластиться к людям и кажется практически ручной, а её иногда дикие повадки умиляют, но стоит отпустить её на охоту среди таких же, она становится жестокой и хищной, а от того существа, которое мирно грелось у огня, не остаётся и следа.

Но теперь пришедшее пробуждение природы раздражало Изабеллу, оживление вокруг подчеркивало заледенение внутри неё. Надежды, которые она возлагала на наступление тепла, не оправдались. Она ждала весточки от Нелли, но она не пришла, она хотела выходить на улицу, но Хитклиф ясно дал понять, что и эта затея ему не по душе, она рассчитывала на дружбу Хиндли, но он сторонился её.Мистер Эрншо на самом деле пытался не совпадать с Изабеллой, её поведение ставило его в тупик. Её попытки завести разговор требовали от него каких-то душевных сил, которых у него не осталось. Он понимал, что подвергается скрупулёзному исследованию с её стороны, что девчонка Линтон ищет в нём хорошие стороны, которые он сам не наблюдал да и не хотел наблюдать. Хиндли не собирался подвергать своё сердце такому тяжёлому испытанию как возрождение в себе человеческого облика, но и затея миссис Хитклиф причиняла ему какую-то непривычную щемящую боль, вызванную пониманием того, что при ближайшем рассмотрении она будет разочарована в нём. Ему вообще хотелось не видеть её, а ещё лучше будет, если она будет жить, где жила до этого.–Вы, верно, достали эту кобылу из самой преисподней, мистер Хитклиф, такой у неё нрав,– обратился к хозяину Джозеф, закончив свою роботу.–Вон,– коротко отозвался тот, подходя к лошади. Джозеф не стал возражать и, подозвав к себе Гэртона, пошёл греть кости на кухню.Миссис Хитклиф не последовала их примеру, оставшись сидеть на ступеньках, которые покрывала её юбка. Но когда её супруг, проворно сев на лошадь, стал водить её по двору, она пугливо притянула к себе вытянутые ноги. Хитклиф хорошо смотрелся в седле, кажется, она окончательно решила, что очарована им, когда он приехал к ним на Мызу верхом на этой самой кобыле. Она бы и сейчас любовалась ним, если бы вечное ожидание жестокости с его стороны не заставило её возненавидеть мужа в любом проявлении.–Боишься? Что же расселась тут? Неужели, этот скудный ум не способен проследить такую простую закономерность,– сказал ей муж с насмешкой, смотря с презрением на неё, благо, поза к этому располагала,– Это становится невыносимо. Только вот не пойму: твой брат ни ударил палец о палец, чтобы вернуть свою дражайшую Изабеллу, потому что побоялся мешать мне, или потому что был рад, что ты теперь моя морока? Отправить бы тебя к нему, тяжело придумать более тяжкое наказание. Да откроешь ли ты рот, трусливая твоя душонка?–Означают ли ваши слова, что я могу уйти?– тихонько спросила Изабелла, будто боясь, что может кого-то разбудить. Он отпускает её домой? Она может идти отсюда? Этот кошмар скоро закончится?–Иди, или ты до сих пор тешишь себя надеждой, что твоё присутствие приносит мне хоть какое-то удовольствие?– сказал он, на удивление, спокойно.Развернув лошадь к воротам, он резко пришпорил её, отчего она понеслась по дороге и скоро скрылась из виду с самим Хитклифом. Его жена поднялась на ноги и подбежала к ограде, заражённая скоростью, с которой понёсся всадник. Она разобрала его фигуру, растворяющуюся в суровом пейзаже. Изабелле вдруг стало страшно, что он обернётся и увидит, как она растерянно выглядывает его из-за ворот, опираясь на них руками, и поедет назад к дому. Но через несколько мгновений она убедилась, что её испуг напрасен.Она, продолжая хлопать глазами, повернула голову в сторону торфяных болот, за которыми начинались владения Линтонов. И она может вернуться туда. Стоит только побежать туда прямо сейчас. При этой мысли её сердце наполнилось таким умилением, она улыбнулась этой возможности, как улыбаются чему-то прежде невиданному и удивительному.

Тут она сорвалась на бег, почему-то ей хотелось именно бежать, хотя время не должно было диктовать ей свои условия, Изабелла боялась куда-то не успеть. Она бежала в своём голубом не слишком тёплом платье, которое она взяла с собой в поездку, считая, что в таком наряде она окончательно покорит его, заняв в его сердце своё законное место. Юбка раздувалась позади неё, как парус от ветра, дувшего ей в лицо, и постоянного полёта в её ногах. Бежать в домашних туфлях было плохой затеей, да и платье было лёгким, но ей даже не пришло в голову вернуться на Перевал, чтобы найти костюм удобнее. Дорога куда-то сворачивала, куда она не смогла припомнить, но точно не Мызу. Она лихо взяла пригорок и понеслась дальше. Ребяческий восторг сделал всё вокруг неё замечательным, все травы будто кланялись ей на ветру, каждый бутон на тоненьком стебельке приветствовал её, болото гостеприимно напоминало проторенные дорожки и казалось чистым, как стекло, а сама себе она представлялась какой-нибудь нимфой, хозяйничающей в этих местах.Сердце тарабанило о рёбра, она, запыхавшись, умудрялась глубоко вдыхать нежный прохладный воздух, впитавший в себя весь задор этого времени года. Но она не остановилась, ноги продолжили нести её к заветной цели, хотя её прыжки стали уже, но она всё так же взлетала вверх при каждом движении. К болоту она добралась с сияющим румянцем и дрожащими ногами, но энтузиазм не покинул её, хотя, быть может, уйдя, он бы уступил место здравому смыслу. Из-за такого спутник, она не удосужилась даже взять палку покрепче, чтобы проверять топкие места, а просто, даже не сбавив темп, побежала по островкам, которые казались ей надёжными и были побольше. Изабелле повезло, она сделала приличный крюк, но зато не забрела в глубь болота, только разок промочив ноги, которые и так уже были мокрыми.Но, увы, судьба уберегла её, чтобы посильнее ударить в следующий момент. Когда вдалеке Изабелла заметила деревья, которые смогла признать как начало парка Линтонов, то не будь она так сосредоточена на близости Мызы скворцов, она бы заметила фигуру всадника, который уронив голову себе на грудь, вцепился в неё глазами. Много позже заметив своего супруга, она отшатнулась от него, хотя расстояние позволяло этого не делать. Изабелла схватилась за сердце, будто в неуверенной попытке защититься. Нет, нет! Что он здесь делает? Он что передумал? Тогда почему он молчит? Надежда ещё билась в агонии в у неё голове, но рассчитывать на то, что Хитклиф оказался здесь случайно, было глупо, скорее он вырос из-под земли.

–Вы что здесь делаете, миссис Хитклиф?– угрожающее прошипел он, чуть пришпорив лошадь, зашагавшую к его жене.–Я иду к брату, вы ведь мне сами позволили,– пролепетала Изабелла, пятясь назад от приближающегося мужа, путаясь каблуками в измаранной юбке.–А какого дьявола вы решили, что я отправил вас к брату? Я отправил вас с глаз своих в дом, но я не имел ввиду, что вы можете уйти,– ответил он громче и с напором.–Нет, вы отпустили меня, и я возвращаюсь жить на Мызу!– воскликнула Изабелла в лихорадочном состоянии. Она не могла попрощаться с идеей возвращения домой. Хитрый бес, он не помешает ей, она всё правильно поняла!Щёки, доселе светившиеся прозрачным яблочным румянцем, запылали недоброй краснотой. Она подхватила платье в сжатые кулаки и бросилась к деревьям, задыхаясь и оборачиваясь. Но, кажется, она больше суетилась, чем убегала, потому что Хитклиф, ледяное раздражение которого треснуло, соскочив с седла, вмиг поймал её за локоть. Как бы заставляя себя слушать, он вцепился второй рукойеё челюсть, впиваясь пальцами в белую кожу, и сказал:–Никуда ты не пойдешь, потому что я этого не хочу и имею право выбирать, где тебе жить. И если ты этого не знаешь, то можем уточнить это у твоего братца-судьи,– он говорил прямо над её ухом, заглядывая в перепуганные и злые глаза Изабеллы.

Он потащил её к лошади, пренебрежительно перебросив через седло. Но горе сделало её отчаянной, и она, задирая голову, прокричала, осознав его замысел:–Гнусный обманщик! Негодяй! Отвратительный презренный человек! Изверг! Ты специально поджидал меня здесь, ты специально так сказал, понимая, что я со всех ног побегу сюда! Проклят, будь ты проклят!– но эта изобличающая тирада не вызвала должного отклика в Хитклифе.–Догадалась, я уже и не надеялся,– сказал он со смехом.И они пустились вскачь, как полтора месяца назад, только тогда она ехала на своей лошади, застенчиво разглядывая беспристрастное лицо своего спутника. Теперь же он то и дело хмыкал, а то и смеялся под её проклятия.Пролетающий мимо пейзаж расплывался перед её глазами из-за стоящих завесой слёз. На полдороги силы окончательно покинули её, всхлипы и крики застревали в горле, она свисала, будто лишённая скелета, дорога вытрясла из неё сознание, оставив только сильное головокружение. Изабелла даже не заметила, как они приехали на Перевал. Хитклиф зашвырнул её в дом, держа за плечи, так как сама она бы и не слезла с лошади.Она снова здесь, что за наказание, она должна была забыть об этом месте. Ноги её не держали, подгибаясь в коленях, она не могла разобрать: это она шатается, или стены перевала пошли в зловещий пляс. Боясь упасть, она даже в полузабытьисхватилась за Хитклифа. В глубине комнаты из-за спинки кресла показался Хиндли, обернувшийся на шум, который постоянно преследовал чету Хитклиф.

–Да посмотри на неё, она еще шаг сделает и дух испустит, будет с неё,– проворчал Хиндли, когда понял, что происходит.Муж окинул Изабеллу оценивающим взглядом, и заметив полное отсутствие любых красок в её лице, кроме какого-то неестественного фиолетово-голубого цвета, бросил её в кресло с закатывающими глазами. Сам же он отправился к себе, досадуя, что всё так скоро закончилось.Мистер Эрншо взял бутылку и, удивлённо глядя на девушку, дал ей хлебнуть своего пойла, полагая, что это приведёт её в чувства. Изабелла пришла в себя, когда её сердце наконец застучало ровнее после трёхчасовых гонок. Она обнаружила себя лежащей в грубом зелёном кресле снова на треклятом Грозовом перевале. Справа от неё сидел Эрншо, который что-то застенчиво спросил о её самочувствии, одновременно воротя от неё взгляд и всматриваясь в её лицо.

И тут её посетила вторая догадка за день: Хиндли Эрншо сторонится её, потому что беспросветно в неё влюблён. На его вопрос она ответила самой измученной и мягкой улыбкой, вновь заставляя его задуматься, а не повредилась ли и она умом?