16 (2/2)
Рекс не в силах и слова вымолвить. Мистер Блэк ложится рядом с ним и поглаживает его мокрый живот. Потом наклоняется и слизывает влагу и… всё остальное тоже. Рекс до сих пор не может к этому привыкнуть, это кажется ему… странным! Неужели приятно это делать? Приятно, конечно, приятно, ведь он и сам это делает, он помнит вкус, запах… и у него так сильно начинает колотиться сердце, стоит ему вспомнить вкус и запах, но вот так… нет, он ещё не привык, когда это делают с ним. Но, может быть, скоро он привыкнет.
- Я хочу… - говорит вдруг Рекс. – Пожалуйста, я так долго…
Ему до сих пор трудно говорить об этом и он не знает, какие слова употреблять. К счастью, слова и не нужны: одно из достоинств любви в том, что влюблённые понимают друг друга с полуслова.
Рекс переворачивается на живот и приподнимает бёдра. Тёплые руки гладят его по спине, а потом Рекс чувствует эти руки в том месте, о котором не может думать без того, чтобы не залиться обжигающим румянцем от шеи до лба.
- Да! - говорит Рекс.Скользкие пальцы нежно ласкают его, глядят, потом проникают внутрь. Сначала один, а через несколько минут второй.
- Ещё! – вскрикивает Рекс, извиваясь.- Потерпи, не хочу, чтобы кто-нибудь наутро горько пожалел о своей неосмотрительности, - слышит Рекс.И вот наконец он чувствует, как пальцы сменяет то, что Рекс чопорно называет ?плоть?, покрываясь румянцем от шеи до лба.
- Боже! – восклицает Рекс; его глаза застилает красная пелена, он вряд ли смог бы описать свои ощущения: боль и наслаждение сливаются так тесно, что Рексу становится ясно видна их одинаковая природа. Это одно и то же, думает Рекс, выгибая спину. Боль и наслаждение. Ненависть и любовь. Рука вцепляется в длинные волосы Рекса, тянет их. Я знаю, что в какой-то точке твоя любовь на одну секунду становится ненавистью, думает Рекс. Но это происходит за тем пределом, за которым наши имена и всё прочее, что составляет человека здесь, на земле, теряет всякое значение. За тем пределом есть только чистое и слепящее чувство. И это соединяет нас сильнее, чем всё, что изобрели на земле для подтверждения того, что они называют любовью.
Но вот боль пропала совсем, осталось только наслаждение, и Рекс чувствует ладонь, зажимающую его рот. Он вздрагивает всем телом: как хорошо.
- Кричи в мою руку, Рекс, - слышит он. – Кричи.
На этой руке нет двух пальцев и почти не осталось ногтей, и Рекс кричит в неё так, что на мгновение даже теряет рассудок. Нет, он сразу же возвращается назад в своё костлявое тело, но в это мгновение безумия всё кажется ему ясным и чётким, и ?я люблю тебя? – это не те слова, которые могут описать то, что понимает в те секунды Рекс.
Я есть, понимает он. Я есть, потому что есть ты. Но ты всегда был во мне, а я – в тебе, нам просто понадобилось немного тяжёлого земного времени, чтобы встретиться, потому что там, за пределом, мы слиты в одно существо уже сотню вечностей, и поэтому я всегда буду искать и находить тебя, а ты – меня. Всегда. Пока этот мир не исчезнет в ослепительной вспышке. Но даже и тогда мы будем вместе.
- Любовь моя… - слышит Рекс. Он лежит на животе, тяжело дыша. Горячие губы собирают испарину с его спины.
Рекс поворачивается и смотрит в лицо человека, назвавшего его ?любовь моя?, широко открытыми глазами. Это лицо вряд ли может считаться красивым, если иметь в виду обычные каноны красоты, но Рексу оно кажется прекрасным.- Я люблю вас, мистер Блэк, - говорит Рекс. Какие слабые и жалкие слова! Но других у него нет.
- А если я стану старым лысым уродом с трясущимися руками, мистер Бернс?- Тогда я буду целовать вашу лысину и носить вас на руках.- Мой маленький добрый эльф! – улыбается Ральф. – Чем же я тебя заслужил?- Полагаю тем же, чем и я заслужил тебя, - отвечает Рекс и утыкается лицом в грудь мистера Блэка, чтобы спрятать намокшие ресницы.
В своей комнате миссис Эйр задувает свечу и ложится в постель. Но внезапно какой-то странный и подозрительный звук на втором этаже дома заставляет её сесть на кровати. Что это? Неужели в дом забрался грабитель?
Потом миссис Эйр понимает, что это, очевидно, звуки… взаимной симпатии и доносятся они из комнаты мистера Блэка.
Бедная миссис Эйр покрывается обжигающим румянцем от шеи до лба и горячо просит Господа послать ей немного терпения и чуть-чуть ночной глухоты на всё это долгое-долгое лето.
Конец первой книги