Зарисовка - 17 (1/1)

Мерлин ненавидел сны. Любое их появление в своей ночной жизни он считал за проблески зла, потому что никогда сны не были смутными или тусклыми. Никогда сны не путались и никогда не забывались. Чёткой линией они следовали за друидом, как привязанные, даже после его пробуждения. О снах нельзя было не думать.А что самое страшное?— сны эти всегда были пророческими.Счастье ли, радость или скорбь являлись во сне?— неважно! Мерлин ненавидел все эти картинки, все образы, потому что они напоминали ему о том, как далёк он от людей и как далёк от друидов. Сохраняя человеческие черты, Мерлин не был человеком. Имея волшебные силы, не мог быть полноценным друидом. Он метался между двух состояний, и иногда ему даже удавалось забыться, потерять из виду своё положение, как вдруг появлялись сны.Проклятые сны!Мерлин ненавидел сны, потому что они терзали прошлое и будущее. И эта участь настигала не его одного. Кошмары приходили к Моргане и в эти дни, которым предшествовала ночь ужасов, фею легко было угадать по мрачному взгляду и скрещенным на рукам груди. И Мерлину было особенно плохо и совестливо рядом с нею, ведь он знал, что сны Моргане являлись одни и те же, и что он. Мерлин, был виновником этих снов, виновником давнего предательства, которое он так и не смог скрыть от Морганы.А вернее всего?— побоялся. Побоялся, что никто не потребует с него расплаты за этот проступок, за эту трусость перед Утером, если не будет свидетелей, и в трусости за свою душу отдал кару будущей фее, возложил участь Судьи безмолвия и совести на пятилетнее дитя.О, сейчас он ненавидел себя за это! И кошмары тоже ненавидел.И таил свою ненависть, ведь как однажды пошутила…или не пошутила Моргана: ?друидам не положено ненавидеть!?А он ведь друид? Или всё-таки человек с волшебной способностью и человеческой же слабостью?Как учить короля правильным поступкам, как учить править, если в душе самого наставника царит сумбур? Мерлину казалось порою, что он не достоин стоять над душою Артура, твердить ему, как и с кем заключать перемирие, как вести переговоры, но мальчишка сам тянулся к нему, когда был одинок.А сейчас?Мальчишка всё также одинок, только теперь он ещё ослеп от блеска и обманной роскоши и видит себя не одиноким бастардом, а королём.Жаль только, что выучившись носить корону, мальчишка не выучился быть её достойным. А может быть, всё правильно Артур делает?Нет. Тогда не было бы этих снов. Не было бы, правда?Мерлин ненавидел сны. И ничего не мог с ними сделать. Они врывались, они били по струнам души, внушали один сумбур и хмарь и…издевались.Мерлин сидел на деревянной, грубо сколоченной кровати, кое-как заправленной не самым новым, и, признаться, не самым чистым меховым одеялом, и смотрел в пустоту перед собой. Он являл фигуру скорбно скрюченную, замершую в созерцании его одному доступного мира, а может быть, так оно и было?Он даже не моргал. Лишь пальцы его, погружённые в глубины мехового, не самого чистого покрывала, выдавали в нём волнение, судорожно собирая ткань, сминая её ещё сильнее.Нет, конечно же, Мерлин знал, что он не вечен. Но он так и не приготовился к тому, что не обладает бессмертием. Странное дело, видевший в своём сне некий безумец перед великой междоусобной войной, предвидя свою смерть, почти за двадцать лет до начала своей войны, взошёл на место своей казни спокойным, приготовившись!А Мерлин, предвидевший этот миг с самого раннего детства, с того самого часа, когда в руке его раскрылся мёртвый цветок живым светом, и обратился бабочкой, предвидел! И миновали годы, обратившись в десятилетия и даже в века. И годы эти уподобились вечности, но так и не стали ею.Время! Всемогущие: время и смерть! Они приходят всегда. Особенно, когда их не ждёшь. Напоминают, порою ласково, а порою грубо.К Мерлину эти Всемогущие были добры. И напомнили ласково, придя во сне. Но они не знали, что Мерлин ненавидит сны.Друид предвидел, что умрёт. Время иногда тяготило его. Умирали его близкие. Умирали его родственники. Не стало той единственной женщины, которую Мерлин любил, не смея сказать ей о своих чувствах, зная, что счастья ей не будет от его слов, хоть она и желала их всем своим чутким сердцем. Она не обрела счастья и в безмолвии Мерлина, потому что умела видеть сердцем и глазами дальше, чем люди. Она знала, каким взглядом провожает её молодой друид и ждала его слов, которые должны были засыпать пеплом её жизнь, но…Сладкая боль! Эта женщина так и не встретила её. Умерла.Оставив ему на попечение свою дочь. Маленькую девочку, слабую и чахлую, которую, казалось, сдует лёгким порывом ветра. Дочь, повенчанную с силой тёмного танца.А потом появились другие. Ученицы и ученики. Они умирали, они оставляли учение, они поддавались человеческим слабостям, они уходили и приходили, сменяли друг друга и Мерлин всё ждал, сварливо и нарочито, когда придёт его смерть.А смерти не было. Она выжидала своего подлого часа, когда Мерлин будет чувствовать, что будет нужен Артуру, Моргане, Лее, Лилиан…всем. Всем будет нужен. И в тот момент он уйдёт.Но разве не предвидел этого Мерлин?Предвидел! И всё равно оказался не готовым к такой роли. Не готовым к такой судьбе, к такому часу. А час приближался. И благородством был отмечен, как насмешкою судьбы.Мерлин боялся Высшего Суда Авалона, куда совсем скоро должен был отлететь его дух. И точно знал, что именно там он встретится со своей совестью и со всеми, кого оставил на земле, в час их острой нужды в нём, надо только подождать…Ждать ты умеешь, Мерлин, правда? Ты ждал. Ты долго ждал, когда ненависть вырастет в Моргане, когда Артур сядет на престол, когда ты будешь, покинут всеми своими учениками!Почему-то в голове Мерлина скользнула мысль о закатах. Он вспомнил, что по пьяному делу обещался как-то показать Моргане лучшие закаты этого мира, а потом откладывал, откладывал…А так хотелось увидеть, как солнце разрывает в последнем своём порыве небо, цепляется за жизнь, но на смену ей приходит ведьма-ночь.-Ведьма…- прошептал Мерлин. —?Действительно, ведьма!Как же будет Моргана? Без него, без Мерлина? С Артуром она долго не протянет! Он её либо начнёт считать за угрозу, либо она всё оставит и тогда Камелоту без единственного оставшегося дипломата и советника придётся туго. Она, бедная, итак, работает так. Что не жалеет самой себя. Благо, Ланселот хоть стал о ней заботиться, а то от Артура, кроме перчаток и тревожного взгляда ведь не дождёшься!А Мерлин сам видел меньше суток назад, как Ланселот, под чутким руководством феи, заплетал её волосы в косу, потому что у неё не то руки болели, не то ещё чего.Мерлин увидел эту картину в архивах и знатно обалдел от подобного зрелища. Рыцарь, с высунутым от напряжения языком, водил, аккуратно и бережно по волосам феи щёткой, пытаясь сделать ей ровный пробор. Она же, зажмурившись, давала указания:-Осторожнее! Да нет, можно посильнее. Ну, Ланселот…Увидев это зрелище, Мерлин подумал, что открыл дверь в параллельную реальность, где, видимо, это было возможно. На всякий случай, он ущипнул себя за руку, но видение не исчезло.Позже, в отсутствие Ланселота, Мерлин спросил у Морганы:-Он тебе что, проспорил?-Ты о чём? —?поинтересовалась Моргана, распутывая тяжёлую, чуть кривую, но всё-таки заплетённую косу. —?А! нет, не проспорил. Просто…Она не договорила, неожиданно зардевшись, и перевела разговор на тему того, что Артур совсем распоясался! В дни тяжёлых переговоров объявил королевскую охоту на хорьков в своём лесу.В самом деле, не объяснять же друиду, что у неё выскользнула расчёска, она наклонилась за ней, ребёнок толкнулся, она взвизгнула…а дальше произошло что-то неясное, но в следующие десять минут Ланселот пытался и пытался честно соорудить причёску на голове Морганы.А что было ещё забавнее, он соорудил её в кривом виде, но Моргана честно проходила с ней до ухода Ланселота.Мерлин улыбнулся?— за Моргану можно не переживать, она не пропадёт. Ещё есть Уриен.Да, Уриен…несколько мрачный в последние дни, избегающий свою возлюбленную, но всё-таки, любящий… Мерлина ведь не проведёшь.Лилиан… да, Лилиан жаль. впрочем, вряд ли Мелегант даст её в обиду. Сам обидит, и сам же получит от неё. Но Лилиан в любви своей не будет знать наслаждения и конца. Она будет мучиться от бездонности чувств этого…человека? Да, наверное, человека.Мерлин вспомнил, как Лилиан, маленькая девочка ещё, протягивала мальчику-подростку цветочек, вырванный с корнем из его клумбы. А он, мальчик-Мелегант, прибывший вместе с отцом своим к Мерлину, торопливо спрятал этот цветок, оторвав коренья и грязь.Мерлин предпочёл тогда не заметить, что его любимая клумба разворочена так, словно по ней прошёл лёгкий ветерок…ураганный ветерок имени Лилиан.Больше всего Мерлин беспокоился в неожиданности, за Гвиневру. Она не нашла покоя при дворе Артура, не нашла любви от Ланселота, предпочтя угаснуть…жаль, молодая девчонка, красивая, а уже разбитая.Остаётся верить, что Моргана не даст ей пропасть. Снова Моргана! Как много должно лечь на её плечи.-Прости, моя маленькая,?— в пустоту сказал друид, представив, что Моргане в один момент придётся остаться и Артуру советницей, и сестрой, и матерью Мордреда, и спасать Гвиневру и бог знает ещё что. —?Прости меня, моя маленькая лилия…да, первая лилия королевского цветника, разорванная ветром. Прости меня, всё снова на тебя. Моя вина на тебя, моя смерть на тебя.-Ты снова громко думаешь, друид! —?странное дело, голос Морганы не был сонным или раздражённым. Скорее, насмешливым.Мерлин дёрнулся, словно она оказалась здесь, огляделся и отвтеил ей мысленно:-Много успела услышать?-Только ?Моя маленькая? и ?первая лилия королевского цветника?,?— Моргана передразнила его и друид улыбнулся?— всегда…как и прежде. Она такая, как всегда.-Это было не тебе,?— поторопился выкрутить Мерлин и, конечно, безуспешно.-Разумеется…-Моргана фыркнула,?— это было Уриену.-Как он, к слову? Кажется, стал избегать тебя?-Ему и нужно бы. Поймаю?— убью сама.Мерлин нахмурился. Он не понимал, почему тон Морганы вдруг сменился холодным.-Моргана, в чём дело?-Неважно! Чего не спишь, старый безумец? кости рассыпаются? -Почти так,?— Мерлин весело рассмеялся. —?Моргана, а давай посмотрим на закат?Она почти не удивилась, лишь вежливо поинтересовалась:-Ты чего там надышался?-Ну, Моргана!-Да я не отказываюсь же! Просто, вдруг ты чем-то надышался, а я и не в курсе! Нехорошо же выйдет…***Артур с удивлением и горьким торжеством смотрел на двух рыцарей, представленных ему Гавейном и стражей пред троном в поздний час.Оба рыцаря: Ланселот и Уриен Мори являли собой печальное зрелище. Изорванные, истрёпанные, жалкие, в оборванной одежде…На лице графа Уриена Мори запеклась у носа кровь. У Ланселот?— большой синяк на скуле и кровоточащий бок…-Так,?— Артур вздохнул,?— вы знаете, почему вы здесь?Уриен Мори кивнул, не сводя ненавистного взгляда с Ланселота:-Знаю, ваше величество. Но он своё ещё получит!-Да за что? —?возмутился Ланселот, и едва увернулся от нового удара от графа Уриена, который вырвался из рук державшего его Гавейна.Началась безумная суматоха. Гавейн пытался растащить сцепившихся в новой битве рыцарей. Не без помощи ещё двух рыцарей ему удалось оттащить Уриена, что отчаянно стремился впиться в Ланселота смертельной яростью.-В чём причина ссоры? —?спросил Артур сурово. Ему не нравились драки при дворе. Драки, в которых он не участвовал.Уриен отрицательно покачал головой, не сводя прямого взгляда с короля, сказал:-Моя честь?— честь рыцаря, не позволит сказать вам этого.-Ланселот? —?Артур перевёл взгляд на второго, более потрёпанного и помятого, жалкого.-Я не имею представления, ваше величество,?— честно отвтеил Ланселот.-Бабы,?— лирично подвёл итог Кей, сидевший с гуслями на подножии ступенек. Что вели к престолу и Артур, рыцари и все присутствующие с недоумением воззрились на него.-Что ты имеешь в виду? —?не выдержал Гавейн, отличающийся нетерпеливостью.-Я вам сейчас объясню! —?Кей с готовностью вскочил и отчаянно забренчал на гуслях такие звуки, словно мучали двух кошек, при этом, вторая, видимо, ещё до этого и впитала в себя дух других замученных.Кей торжествующе оглядел двор, драматично лязгнул гуслями и завыл протяжно:-Наш Уриен?— граф, Моргану любил,Но объект его любви,Не ему перчатка подарил.Ревность взыграла в графе том,Что Моргану любил.Ну и потом,Граф наш счастливца побил…-Молчи, подлец! —?Уриен попытался броситься к Кею, который пискнул и спрятался за маленькую подставку для бокалов и кувшина с вином. Вышло неубедительно?— бока и голова Кея виднелась из-за ножек, но он, видимо решил, что раз глаз не видно, значит?— скрытность на высшем уровне.Притворяться было бессмысленно.-Моргана?— моя! —?рявкнул Уриен, глядя на Ланселота. —?Я убью любого, кто…Артура дёрнуло от этих слов. Он считал Моргану своей. Своей, а не графа Уриена или Ланселота. Он не мог отдать её. Никому.Она ведь его сестра!-Я не люблю Моргану! —?Ланселота тряхнуло от абсурдности ситуации. —?Мы просто…-Кто? —?наступал на него Уриен.-Кто? —?в унисон спросил Артур, поднимаясь с престола. В его голове мелькнула мысль о любовниках и тут же представилась ему голова Ланселота с высунутым языком, нанизанная на пику…-Друзья,?— Ланселот переводил взгляд с одного на другого и пытался понять, что от него хотят. Он вспомнил вдруг сцену в саду и горько усмехнулся.Уриен воспринял это по-своему…-Ты просто использовал её! —?пришёл он к неверному выводу и Гавейн снова удержал его порыв.Кей подзадоривал из-за столика, воя:-Граф наш Моргану любил,Он Ланселот за неё побил.А оказалось, что Ланселот притворялся,И с этим притворством он к ней в постель забрался!-Что? —?Артура ударило чувство горечи, он пытался сохранить лицо.-Что? —?одновременно спросил с королём Ланселот. —?Не было у меня с ней ничего. Я люблю Г…ругую.Кей не сдавался:-Наш Ланселот трусом был,И он не признал, что Моргану любил.Только вот видели глаза верного стража,Что слова рыцаря?— это грубая сажа!-А ну?— молчать! —?рявкнул женский пронзительный голос от дверей.Все, кто присутствовал при безобразной сцене, обернулись, словно по команде на вошедшую.На пороге стояла бледная Моргана, потрясая кулаками. Она пересекла порог так быстро, что её плащ метнулся страшным ветром, вихрем…-Да как вы…- она тяжело дышала, обводя гневным взглядом всех, кто был в зале. Несколько рыцарей отступили назад и начали делать вид, что они вообще не рыцари, а уборщики зала и понятия не имеют, что здесь происходит.Гавейн икнул и спрятался за спину побитого Уриена.-Да я вас…- Моргана со слезами в голосе не смогла закончить свою угрозу. Сделала глубокий вдох и крикнула, вкладывая ненависть,?— Кей, молчать! Вон отсюда!-Ты это…не распоряжайся,?— прохныкал Кей из-за своей стойки. —?Распоряжается она здесь, женщина! Вот я тебя!-Вон! —?повторила Моргана зловеще и Кей понял, что шутки кончились. Мозг у него был и Кей нырнул куда-то в боковую дверцу.-А ты…- Моргана глянула на Уриена. —?Какого чёрта? Ты же рыцарь! Ры-царь! А как ты себя ведёшь? А ну…марш к себе! Я с тобою поговорю позже!-Моргана,?— начал Уриен, подходя к ней,?— я…-Марш, я сказала! —?повторила Моргана и вытолкала графа за дверь. Гавейн скользнул за ним, бочком обходя фею.Артур не сводил взгляда с сестры, и многое она прочла бы в нём, не будь так взбешена.-Сильно он тебя? —?спросила фея, глядя на Ланселота.-Нет. Да…нормально,?— он не знал, как ответить. Ему стало стыдно за себя, за поведение Уриена, за то, что её, беременную так взволновали.-Тогда прочь отсюда,?— Моргана посторонилась, предлагая Ланселоту пройти в дверь.Ланселот взглянул на неё непонимающе:-Уйти?-Можешь улететь,?— разрешила она. —?Или вылететь. Только прочь…пожалуйста.Последнее слово она произнесла очень тихо, и Артур снова смерил сестру странным взглядом, и она снова не прочла в нём ничего. Потому что даже не старалась этого сделать.-Моргана,?— Артур сошёл к сестре с трона, когда Ланселот вышел. —?Ты…-Пошёл ты,?— со злостью отозвалась она, но не стала отклоняться от него,?— ненавижу я тебя.-Это ложь,?— спокойно отозвался Артур.Моргана взглянула в его глаза. Карие глаза. В них появится мудрость однажды. И усталость. Только этого уже нельзя будет использовать для отмены того наказания, что под её сердцем. Бьётся…-Дай мне руку,?— Моргана охрипла.Она не думала, что Артур повинуется, но он покорился, не спрашивая.Её рука дрожала, когда ладонь брата была в собственной руке феи, когда она подвела его руку к своему животу.-Мой сын…- Артур смотрел на Моргану и глаза его блестели от счастья. —?Мой сын.-Твой убийца,?— жёстко напомнила она и глаза её тоже заблестели, но от слёз.-Сын,?— возразил Артур.-Всё из-за тебя! —?вдруг ярость бросилась ей ядовитым шипом в душу, она рванулась, и со всего размаха залепила Артура одну пощёчину, другую, третью…Он не сделал попытки защититься, не сделал попытки перехватить её руки или заключить её в объятия. Он не был уверен, что имеет на это права. Тем более?— сейчас.-Ненавижу! —?Моргана стала бесом с расколотой душой. Она била Артура по всему, что ей попадалось из его частей тела под руку и кричала, рвала ногтями.И не встречала сопротивления.И это раздражало её ещё сильнее.-Я не вовремя? —?холодный голос, снова женский раздался от дверей.Артур круто схватил Моргану за плечи, развернул и стиснул так, что теперь она оказалась лицом к двери, но обездвижена.На пороге стояла Гвиневра. Она выглядела испуганной, но голос её был тверд и даже как-то непривычно насмешлив.?Растёт девочка?,?— подумала Моргана, предпринимая попытку вырваться. Не сильную, скорее, для порядка.-Нет, не помешала,?— Артур тяжело дышал, держать Моргану было для него делом не самого лёгкого толка.-У вас странная семья,?— пожала она плечами. —?Я не стала бы лезть, мало ли…может, вы имя ребёнку выбираете.Моргана не сдержалась от смешка. Гвиневра неожиданно показалась ей не только забавно девочкой, но и вполне себе развивающейся в скорбном потрясении чувств, женщиной, королевой.Артур, конечно, этого не мог почувствовать и спросил, отпуская успокоившуюся Моргану:-Что случилось?-Мой отец болен,?— жёстко отозвалась гвиневра, пытаясь удержать в голосе слёзы. —?Говорят, он не может встать и даже шевелиться. И не говорит. Его тело?— это теперь…Она не договорила…заплакала.