Глава 4. (1/1)

Бодрит - это когда ты, с похмелья, с больной головой, находишь в шкафу бутылочку с зельем от головной боли, наливаешь в ложку, выпиваешь и через четверть секунды понимаешь, что это был чистый спирт.Антонину Долохову удалось взбодриться, хоть он и не ожидал, что это произойдет таким внезапным образом.Удивительное дело, но голова все-таки прояснилась, хоть и не сразу, и господин Долохов смог спуститься в столовую, где собирался отведать аппетитнейший завтрак из свежесваренного черного кофе и тостов с джемом.Помимо завтрака мсье Антонин также смог насладиться довольно забавными (с его точки зрения) последствиями вчерашней попойки, которые ярко выразились во всем внешнем виде остальных её (попойки) соучастников.Люциус Малфой сидел, уткнувшись в свою тарелку. Лицо его было зеленоватого оттенка, и аристократ явно старался сдержаться и не излить душу всем присутствующим прямо за столом.Жена скрытного мужчины, Нарцисса Малфой, в отличие от супруга имела вполне здоровый вид, если не считать стеклянного взгляда и мешков под глазами, которые, к чести дамы, были заметны лишь при пристальном рассмотрении.Сестра стеклянноглазой хозяйки поместья, Беллатрикс Лестрейндж (знойная женщина, мечта поэта), тихонько раскачивалась из стороны в сторону, как маятник, и все время пила из прозрачного стакана такую же прозрачную жидкость. Многие подозревали, что это была вода.Муж мечты поэта, Рудольфус Лестрейндж, держался бодренько, спокойно завтракал, однако руки его все же мелко тряслись.Мисс Гермиона Грейнджер имела еще более растрепанный внешний вид, чем обычно, а на лице её застыло виновато-стыдливое выражение, словно это она вчера подливала всем чачу (стоило заметить, чачу высокого качества!). На Долохова, своего вчерашнего лучшего друга, мисс Грейнджер и вовсе старалась не смотреть.Самым довольным, бодрым и спокойным из всех присутствующих (помимо мсье Антонина) был чтоб-его-Волдеморт. Он с невозмутимым видом внимательнейшим образом изучал утренний «Пророк», всем своим внешним видом показывая, что антипохмельное лучше варить перед пьянкой, а не после.Ехидным голосом пожелав всем доброго утра, Долохов уселся за стол рядом со своей новоиспеченной подругой Муней.Завтрак продолжался в полнейшей тишине, прерываемой лишь шуршанием газетных страниц и сдавленным хихиканьем Темного Лорда.«Зрелище не для слабонервных», - содрогнувшись, решила Гермиона.Тут случилось ещё более опасное для всех слабонервных зрелище – Волдеморт засмеялся*.Он хохотал искренне и долго, обнажая все свои тридцать два зуба (ну, или сколько их там у него). Страдающие похмельем с удивлением и недовольством поглядели на хохочущего Лорда и стали судорожно соображать, как среагировать: возмутиться, что чревато неприятными последствиями от Лорда, или поддержать веселье, чего не простила бы голова, мучающаяся от боли.Пока все размышляли, Волдеморт успел успокоиться и осмотреть остальных присутствующих.- Вы читали утреннюю газету? – Хихикая, спросил он.- Нет, Мой Лорд, - морщась при каждом слове, сказал Люциус, с отвращением отодвинув от себя тарелку, - вы первый.- Я так вообще газет не читаю, - подумав (или, наоборот, не подумав, что вероятнее), брякнула Беллатрикс.- Людей, которые не читают газет, надо морально убивать на месте, - ответил ей Волдеморт, - тебе я оставляю жизнь только потому, что надеюсь тебя перевоспитать.Белла пробормотала слова благодарности. Звучало искренне.- А что с газетой? – Полюбопытствовала бесстрашная мисс Грейнджер, которой не терпелось узнать свежие новости. – Эээ… - Девушка смущенно посмотрела на Великого и Ужасного. – А как мне к вам обращаться?- Действительно, об этом я не подумал, - задумчиво протянул Лорд, на миг забыв о газете. Его мозг лихорадочно думал, обычные варианты вроде «Мой Лорд», «Мой господин» и «О боже, нет, только не убивайте!» не подходили. Волдеморту даже вспомнилось шутливое прозвище, которым его однажды наградил Антонин, обозвав на свой русский манер, - «Tom Tomych», но грубое «Tomych» не нравилось Лорду, слывшему эстетом с хорошим вкусом. – Сойдемся на мистере Риддл.- Хорошо, мистер Риддл, - важно кивнула Гермиона, мигом представив морду лица своих товарищей, если б они узнали, как мисс Грейнджер может называть Последнюю-Гадину-И-Скотину-Всего-Мира-Если-Не-Вселенной.- Вы знаете, что написали в этом выпуске «Пророка?» На этот раз они превзошли сами себя. Статья называется «Почем опиум для народа?» В ней уважаемые товарищи журналисты повествуют нам о реакции нашего нелюбимого и неуважаемого министра Фаджа на ваше явление в Министерстве Магии. Здесь полностью приводится его речь и речь его оппонента – Руфуса Скримджера, этого проклятого параноика. Хуже него только одноглазый шизофреник. Прочту только некоторые шедевры министра:…Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу……Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим……Правительство - это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком…На замечание одного журналиста о том, что народ имел иные представления о действиях Министерства, товарищ Фадж заявил: «Ах, вы имели? Встаньте те, кто имел».…Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела**.- В общем, - заключил Волдеморт, он же мистер Риддл, глядя на сдерживающих смешки Малфоев, Лестрейнджей, Долохова и Грейнджер, - все как всегда: много воды и ничего важного, кроме забавных цитат, показывающих его истинный уровень развития. Единственное, что понятно из его речи – он не верит, что я Карлсон. В смысле, что я вернулся. А вот господин Скримджер, - добавил любитель утренних газет, - высказался более конкретно и кратко, заявив о том, что «верит Дамблдору и мистеру Г. Поттеру, отчаянно пытающимся доказать, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился». Его речь трогает меня до глубины того, что у меня осталось от души: «Доколе ж нам, людям британским, терпеть супостата недоброго? Пусть отведает он силушки авроратской!» Он призывает народ на борьбу со мной? Ну, удачи, - иронично сказал Лорд, фыркнув. – А Фадж… Слов на него не хватает!- Вы же на него не обижаетесь? – Нервно спросила Волдеморта мисс Грейнджер, всерьез испугавшись за моральное и физическое (в основном) здоровье министра.- Я? На Фаджа? Нет, не обижаюсь. Ведь на таких людей не обижаются.«И хорошо», - подумала Гермиона, потеряв всякий аппетит после таких утренних потрясений. Один смех Волдеморта чего стоил.Мисс Грейнджер была уверена в том, что мало что могло испугать её после того случая, когда черепаха её соседки, попросившей присмотреть за животинушкой, застряла под крестовиной стула на колёсиках, и выперлась с ним из тёмного коридора. Однако мистер Риддл одной своей улыбкой заставил девушку пересмотреть её взгляды на страх.«Хоть заикой не осталась».__________________*Все помнят, как это было в фильме? :)** Все цитаты принадлежат неподражаемому товарищу Виктору Степановичу Черномырдину. Полное собрание его шедевральных высказываний можно подсмотреть на Викицитатнике.