1 — О чём плачет пустая душа? (1/1)

В ванной тепло. Струи воды падали точно на его тело и согревали лучше чего бы то ни было. Райто нравились эти ощущения, это фальшивое душевное спокойствие, когда он запирался в маленькой комнатушке и глушил собственный плачь в мелодии стекавшей воды. Только сейчас, сидя на плитке душевой, он мог наконец расслабиться, разбить о стену все свои маски и захлебнуться в собственных чувствах. Непозволительная слабость, но иногда, совсем уж изредка можно позволить себе даже её, разве нет? В конце концов, кровь на его руках стекала отвратительно-красиво, и останавливать её поток не хотелось. Отвести взгляд и вовсе было невозможно, и поэтому он смотрел как можно внимательнее, пристальнее и, словно находясь в каком-то непонятном трансе, вновь проводил поперёк вен канцелярским ножом. Это вряд ли сможет убить его: вены ведь стоило бы тогда резать вдоль,?— но боль помогала отвлечься, убедиться, что всё это не было сном, ужасающим до холодного пота кошмаром, в котором Ёсида находился слишком долго, чтобы вновь вернуться в нормальный образ жизни. Может, не стоило убеждать себя в реальности происходившего? Может, если бы он действительно Какой смысл всё ещё дышать? Райто не знал ответов на эти вопросы, да и не нужны они ему были. Ведь если кто-то и мог ему ответить, то всё оказалось бы абсолютно бессмысленной тратой времени, так любившего ускользать из чужих рук. Прямо как человеческая жизнь. Он улыбнулся промелькнувшей мысли и опустил взгляд на отложенный подальше нож в раздумьях о том, достаточно ли сделанного. Боль всё ещё растекалась по телу и не собиралась отпускать его, наверное, несколько дней, но было ли её достаточно, чтобы заглушить вой сердца, сложно сказать. Возможно, даже смерти будет недостаточно, чтобы сделать это. —?Хей, ты чего там так долго торчишь?! —?Сквозь шум воды раздался громкий крик Аято, явно чем-то недовольного. Разобрать сказанное оказалось труднее, и Райто сделал напор чуть меньше, чтобы лучше расслышать младшего брата. —?Вылезай уже, красна девица! Мне тоже, знаешь ли, надо душ принять! Отвечать на чужие слова не хотелось, но прислушаться к этому крикливому ребёнку стоило. Ёсида бросил взгляд на часы, неведомо зачем установленные в ванной, и обречённо вздохнул, понимая, что выйти всё же стоило: в ванной он был уже не много не мало несколько часов. Даже удивительно, что не потерял сознание в таком-то положении. Ещё и кровь… Будет весьма проблемно, если она попадёт на пол или испачкает полотенце: Аято вряд ли обрадуется, обнаружив нечто столь провокационное, да и Канато… Они все сейчас на нервах. Райто поднялся, стараясь держать нож как можно расслабленнее, чтобы кровь не потекла сильнее от напряжения в мышцах, и всё же висевшее поблизости полотенце. Кажется, оно даже не было его, но сейчас сложно назвать это той проблемой, о которой следовало бы волноваться. Он промочил ткань и раны, смывая как можно больше крови, а после перевязал одну из рук. Правда, вторая всё ещё кровоточила, и с этим тоже надо было что-то делать, пока терпение младшего брата совсем не иссякло. —?Какое… проблемное хобби,?— устало усмехнулся он, раздвигая дверцы душевой. Это было не особо приятно, да и руки всё ещё не стоило сильно напрягать, однако выбора не предвиделось, и Райто как можно быстрее вышел из кабины, чтобы достать новое полотенце. Вода всё ещё падала на пол, и его голоса не было слышно за её музыкой — можно было дать себе чуть большую вольность и в сласть наговориться обо всём наболевшем со старой доброй пустотой в груди. Уже, кажется, года два прошло, да? ?Надо будет купить лилии… —?промелькнула мысль. —?Да, точно, белые лилии с фиолетовой лентой смотрелись бы очень красиво?. Он всё ещё стоял посреди ванной комнаты, рассматривая, как полотенца пропитывались кровью. Раны необходимо было обработать и забинтовать, чтобы потом спрятать под одеждой и как можно быстрее скрыться с глаз братьев, но Райто вслушивался в мелодию падающих капель воды и, казалось, пропадал из этой отвратительной реальности куда-то невероятно глубоко, во тьму, где не было ничего: ни воспоминаний, ни боли, ни желаний. Чувство собственного несуществования приятно холодило кожу. Возможно, он был бы не против провести всю свою жизнь вот так: стоя в ванной комнате, будучи нагим и истекающим кровью, в полной социальной изоляции,?— но роль старшего всё ещё непосильной ношей ответственности лежала на нём и давила, заставляя вновь и вновь покидать мир одинокого спокойствия, чтобы улыбнуться фальшиво-радостно Аято и Канато, а после пойти заниматься повседневными делами и жить. Можно ли было сравнить его с сорванным на лугу цветком, чью жизнь отчаянно пытаются продлить застоялой водой в старой вазе? Райто хотел бы знать ответ, но лишь аккуратно забинтовывает руки и надевает свежую одежду, чтобы тут же выйти и столкнуться с недовольным взглядом родных зелёных глаз. Они яркие-яркие, особенно когда полны такими эмоциями, сравнимыми с искрами разгоравшегося (потухавшего?) костра. У Аято в такие моменты они особенно сильно горели, лучше, чем у кого бы то ни было из всех них. Точно как у мамы. —?Ты слишком долго! —?возмутился брат, но в глаза, как делал это обычно, смотреть не смел. Райто удивлённо вскинул бровь и в ожидании объяснений протянул руку. —?Ч-чего? Уйди с дороги. —?Я-то уйду, а ты чего руки прячешь? Ему на это ничего не ответили и только отпихнули, громко хлопнув дверью прямо перед носом. Оставалось лишь покачать головой в понимании, что младший брат ничего не расскажет, и уйти в свою комнату, чтобы собраться в магазин. Волосы были всё ещё мокрыми, однако пустой холодильник вряд ли стал бы ждать, пока Райто сможет их высушить, а магазины совсем скоро должны были открыться. Он бы предпочёл находиться там в почти полном одиночестве, а не толпиться с пожилыми дамами и родительницами, которым вечно надо было пораньше прийти и закупиться всяким. Конечно, винить лишь сложно: он ведь и сам такой,?— но раздражения это как-то не уменьшало. К тому же Канато… —?Всё ещё не вернулся? В последнее время этот тихий мальчишка на диво часто стал пропадать, и, возможно, стоило бы заподозрить что-то вроде издевательств со стороны других, но вряд ли его второй младший брат был способен терпеть подобное отношение: пара ударов подаренной на днях битой, и дело с концом. Тут уж точно не стоило о чём-то переживать. Но тогда причины совершенно не были ясны, и это нервировало, а сам Канато едва ли что-то расскажет, даже если попытаться выпытать у него с особой изощрённостью. Вот ведь проблема. *** Тепло, которое Райто подарили струи воды, исчезло также быстро, как Райто вышел на улицу. Безлюдные улицы сопровождал сильный, промозглый ветер, от которого по всему телу то и дело бежали отвратительные мурашки, и, кажется, даже зубы стучали от неожиданно встретившего Ёсиду холода. Конечно, если бы он посмотрел погоду, ничего подобного не случилось бы, однако ничего уже все равно не изменить, и ему оставалось только проклинать явно не задавшийся день, который в любой момент мог стать ещё хуже. Несмотря на ужасную погоду, из-за холода совсем не хотелось куда-то спешить, а сонливость лишь сильнее замедляла его, и Райто шёл так медленно, словно вышел не за продуктами, а просто прогуляться и подышать тяжёлым и жутко холодным воздухом. Отвратительное, на самом деле, чувство. Осень вообще сложно было назвать приятным временем года, и он никогда не понимал, почему она нравилась стольким людям. Холод, опавшие листья и унылая серость, от которой тоска пожирала душу только сильнее?— как нечто столь отвратительное могло навевать на кого-то вдохновение? Пожалуй, Ёсида был слишком далёк от мира духовности, чтобы рассуждать о таком. Он размял шею и остановился точно у автоматических дверей магазина. Через прозрачные окна можно было заметить, что людей оказалось на удивление мало, и это не могло не радовать. —?Хоть что-то хорошее за день.