1. Eyeshield 21, Банба/Харао, PG-13 (1/1)

Харао умел это лучше всего?— молчать. Он не давил тишиной, не игнорировал откровенно и не пытался ?поставить на место?. Он просто молчал, показывая, что разговаривать не о чем. Разговор был окончен на поле, когда в запале гнева и боевого настроения Банба рявкнул: —?Замолкни, Харао! —?посмел при всей команде выказать неуважение квотербеку, сердцу и мозгу команды. А тот и замолк, отдавая в огромные руки Банбы управление командой и как бы говоря: ?слушаю и повинуюсь, молчу?. Во время игры это не бросалось в глаза: Харао общался с командой, капризничал и ну… Говорил. И только позже, когда все разошлись после душа из раздевалки, оставляя Банбу и Харао наедине, стало очевидно, что что-то не так. Банба пытался обсуждать тактику Хирумы, его лайнменов и раннинбека, но Харао молча натягивал школьную форму и только пожимал плечами. По пути домой Банба ещё пару раз пытался начать разговор, но натыкался только на прямую спину и отрешённый взгляд. Даже ванильное мороженое с кусочками персика не помогло. Харао отрицательно качнул головой и ушёл вперёд. Вечером тишина только разрасталась и утолщалась, грозясь похоронить под собой Банбу так, как никто из лайнменов всех японских команд не мог сделать. Они с Харао снимали эту маленькую квартирку рядом со школой уже почти год (точнее родители им снимали), и это был первый раз, когда в ней царила такая давящая атмосфера. К этому моменту Банба уже знал, что именно сделал не так, но никак не находил слов, чтобы извиниться. А Харао все так же тихо разогрел оставшийся со вчерашнего дня ужин, помыл за собой посуду и удалился в единственную комнату готовиться к каким-то занятиям. Банба мялся в миниатюрной кухонной зоне, стараясь не слишком биться локтями и коленками о мебель и не сопеть, чтобы не отвлекать Харао от его учебы. В бесплодных попытках придумать извинения и оправдания прошел весь вечер, а Банба так и сидел на колченогом табурете возле мойки и пил давно остывший чай. И только услышав звук отодвигаемой двери шкафа, а затем?— мягкий шорох футона, Банба отмер и рискнул заглянуть в комнату. Харао, как обычно, готовил общий футон: умывшись и переодевшись в спальные шорты и футболку, он погасил свет и занял свою половину, повернувшись спиной к половине Банбы. Тот поспешил тоже умыться и улечься, но сон не шел без тихого и привычного ?спокойной ночи, Мамору?. Харао тихо лежал, едва дыша и, кажется, тоже не мог уснуть. Решившись, Банба всё-таки подкатился поближе и прижал жилистую спину к своей груди, зарываясь носом в мягкие пряди и шепча: —?Прости меня, я идиот… —?Хорошо,?— подозрительно легко согласился Харао,?— но если ты ещё хоть раз так унизишь меня, команде придется искать нового квотербека… —?Ками… —?Не перебивай. Я не закончил,?— Харао извирнулся в сильных руках и, толкнув Банбу на спину, навис сверху и почти по слогам проговорил,?— команде придется искать нового квотербека. А тебе?— нового партнёра для оплаты этой квартиры. Всё ясно? —?Да… Харао снова улёгся спиной к Банбе и прошептал в тишину: —?Спокойной ночи, Мамору. Банба снова укутал его в объятия и, поцеловав куда-то в третий шейный позвонок, прошептал: —?Люблю тебя. Харао ничего не ответил, потому что это он умел лучше всего?— молчать.