Часть 4 (1/1)

Сказать по правде, Пауля давно мучили боли в правом боку. К врачу он не ходил, надеясь, что все пройдет само собой. Говорить о своих проблемах с остальными раммами он не мог – он же брутальный немецкий мужчина все-таки! Да и вообще, в связи со столь напряженной ситуацией в личной жизни его меньше всего беспокоило его собственное состояние. В день расставания со Шнайдером он до поздней ночи бродил без цели по улицам, сердце сжимала какая-то пустота. Вдруг его пронзила острая боль в правом боку до самого позвоночника, в глазах начало темнеть, и Пауль понял, что сознание его покидает. Сначала его заметил владелец какого-то бара, закрывавшего свое кафе на ночь неподалеку. Парню показалось, что Пауль пьян и попытался его оттащить подальше, на случай если он будет хулиганить и посягнет на его хрупкую витрину. Но разобравшись основательно в случившимся, он вызвал скорую, потом достал из его куртки телефон и просто позвонил по последнему набранному номеру. Этот номер принадлежал Тиллю.Таким образом, уже через час все ребята, за исключением Шная, нежившегося на Мальдивах, были в больнице.- Ну что я вам могу сказать – как обычно начал свою речь врач, - это обыкновенный аппендицит, мы конечно сделали ему операцию, и сейчас его жизни ничего не угрожает, однако такие вещи запускать нельзя, у нас по такой глупости люди десятками умирают.Ребята дружно с облегчением выдохнули. Узнав, что очнется Пауль только к утру, было решено разъехаться по домам, а вот Тилль остался в его палате.Пауль проснулся с легкой болью в животе и сразу увидел перед своими глазами Тилля, который дремал на стуле и держал руку Ландерса в своих ладонях. - Тилль, где я? – Пауль разбудил вокалиста слабым голосом.Тут Тилль мгновенно проснулся, подскочил и заверещал: - Родной, очнулся, солнышко мое! - Тиииль, послушай, почему я в палате? - Я так волновался, я чуть с ума не сошел! Как ты меня напугал! Ты почему никому не сказал, что у тебя живот болит? Тебе аппендицит удаляли! Я когда узнал, что ты в реанимации, я думал я повешусь! Ты больше никогда, никогда так не делай! Пауль был крайне удивлен поведением Тилля, но был очень ему благодарен. Все те пять дней, которые Ландерс должен был провести в палате, скрашивал Тилль. Он носил Паулю яблоки и собственноручно растирал их на терочке , поправлял подушки, не разрешал вставать и держал его руку. Так нежно, как хрупкий хрусталь. В один из таких дней Пауль и Тилль разговорились , и, когда все темы для болтовни были исчерпаны, наступила неловкая пауза. Они оба никогда ее не забудут. Тилль серьезно посмотрел на Пауля, а потом поцеловал. Сначала Ландерс принял это все за случайность, ведь он всегда считал Тилля своим лучшим другом. Но за поцелуем последовало признание: - Я люблю тебя, Пауль, всей душой люблю, давно уже люблю. Я мечтаю о тебе по ночам, я страдаю. Если ты в своем сердечке найдешь хотя бы уголок для меня, я подарю тебе всю свою нежность, все свои чувства.На глазах Пауля появились слезы. Пока он еще не любил Тилля, он полюбит его по-настоящему чуть позже, но сейчас он чувствовал, что действительно нужен, что есть человек, для которого он составляет целый мир. И тогда он ответил на его поцелуй. Они целовались еще долго, до самого закрытия больницы.А после выписки Пауль стал жить у Тилля. Они сидели в двоем у камина, Ландерс долго и страстно целовал шею вокалиста, а потом, спускаясь ниже, расстегнул ширинку его брюк. Тилль откинул голову назад и закрыл глаза. Сначала Пауль играл языком с головкой, обхватив член Тилля двумя руками, а потом заглотил пенис на всю длину. Чувствуя,чтоТилль стонет все сильнееи сильнее, он ускорил темп и ввел два пальца в его проход. Через пару минут вокалист кончил Паулю в руку, а потом начал его страстно целовать. Повалив Ландерса на пол, Тилль стащил с него брюки и начал смазывать любимого двумя пальцами. А потом Линдеманн вошел своим членом в Пауля и начал мерные толчки, стараясь как можно больше задевать его простату. Внутри него было приятно, влажно и тепло. Тилль ласкал его член вдыхал запах его кожи, Пауль же в свою очередь чмокал вокалиста в шею и сминал его волосы. Кончив одновременно, они завершили свое соитие долгим поцелуем. А потом тепло, исходящее из камина согревало их, поэтому на полу можно было лежать совсем без одеяла.