Глава девятая. Отзвуки океанического бриза. (1/2)

— Вы уверены, доктор Акаги? — спросил командующий Икари прочитав предоставленное. — Да, это окончательный срок. — Итак, третьего декабря Евангелион 00 вводится в эксплуатацию, Ева 01 с десятого декабря по первое февраля будет переведена в режим консервации. Второго мая следующего года стартуют процедуры по переводу Евы 00 в режим полной работы. Двадцатого июля эти процедуры завершаются, двадцать пятого Евангелионы 00 и 01 будут в режиме боеготовности на 95.49%. Я что-то упустил? — Скорее мы пропустили. — И что же это? — Сроки первого полноценного запуска Евы. Изначально мы планировали провести его двадцать третьего августа. — Вы считаете, что мы можем сократить срок подготовки. — Я считаю, что мы должны сократить срок подготовки, как минимум до первого числа. Гендо откинулся в кресле. — Что по этому поводу думают MAGI? — Каспер и Мельхиор согласны, Бальтазар же считает, что запуск возможен не позднее второго августа. При этом общая оценка подобного решения благоприятная. — Я приму это к сведению. Пилот Аянами, — обратились. — Да? — Что вы думаете по этому поводу? Линия моего взгляда несколько переменилось. Если так подумать, то возможно мы действительно ?должны сократить срок подготовки?. Ведь другой возможности может и не быть.— Я склонна согласиться с главой научного отдела, — по-моему, она на меня покосилась при этих словах. — Времени у нас может и не быть.— Хм…

Командующий вновь принял своё привычное положение тела. — Время, нам всем нужно время. Ясно, не смею вас более задерживать, — сказал он. Рицко осталась стоять на месте, ожидая, когда обратятся к ней.— Что-то не так? — спрашивает Икари у Акаги. — Я хотела бы высказать… особые рекомендации по этому вопросу, — произнесено это было абсолютно непонятной интонацией. —Вы ведь не против?— Я могу выслушать вас в 19:01. Вас это устроит?— Да! — Кхм… — То есть, да. — Буду ждать вас. Мы обе развернулись и направились к дверям. — Аянами Рей, — ко мне вновь обратились. Я чуть вытянулась, прежде чем обернуться.— А вас я попрошу остаться.

Осторожно, одним взглядом я обратилась к той, с которой планировала выйти из этого помещения. Но ответом мне послужила неопределённость в её ответном взгляде. Затем мы разошлись, она вышла за дверь, а я ушла от двери. Когда мои ноги вновь оказались в полуметре от стола, мне жестом предложили сесть, решив не медлить, я так и поступила.

Ощущения были неоднозначными, хотя когда они у моей персоны такими не были. И с одной стороны это хорошо, что я знаю чего ожидать от самой себя. Но если смотреть на это с другой стороны... Что если я начисто деградировала и остановилась в развитии? Вот теперь звучит не так воодушевляюще, если честно.— Может ли нас постичь неудача? — спросил он не столько у меня, сколько вообще. — Никто не застрахован, — решила всё же ответить. — Но пока мы имеем возможности, нужно реализовывать их, в независимости от того, что может нас постичь. — Но ведь риски нужно оценивать. — Продуманный риск и авантюра – две совершенно разные вещи. Или я не прав? — Я этого не говорила, — ведь не говорила?

Верно?...*** Веснушчатая девушка с каштановыми волосами, собранными в два хвостика, приближалась ко мне со спины.— Хикари, вы меня напугать собираетесь? — Ой, прости, я не специально… — чуть смутилась девушка. — Я не хотела. — Ага. — А на что ты смотришь? — спросила она А я смотрела на дверной косяк. — Эм... а зачем... — Оцениваю. — Но ведь это просто дверной проём, — не поняли меня. — Как и любая вещь вообще – это объект, в первую очередь. И мне кажется, хотя я могу быть не права, что у любого объекта должно быть эстетическое обоснование.— Но это же не картина. — В искусстве важно не что, а как. Для меня это не играет никакой роли.

Колонна это всегда колонна, с барельефом она или нет.*** — Встаём! Поклон! Сесть! — скомандовала староста. Вместе со всеми я, пусть и неохотно, поклонилась учителю. Очередной урок в очередной учебный день. Краем уха я слышала, как девушки на разных партах перешептываются. Темой их разговоров, разумеется, была всякая хренотень. Всего разговора я не слышала, но это было что-то вроде: ?Вот это мне подойдёт, это модно, фу это же не её фасон, дёшево!? и так далее. Как там говорил Жан Бодрияр? ?Человек гламурного мышления есть существо, которое считает акты потребления достижением?. Ну разве может считать себя человеком тот, кто существует лишь ради тряпок и бижутерии? Ну, быть может. Но вот что это будет за человек? Сказать очень не просто.*** Так, а нужно 3 или 2 стакана? Так и не определившись, я отошла от греющейся кастрюли и опустилась на стул. Промокшая рубашка оказалась зажата между спинкой стула и моей собственной спиной. Так, нужно сосредоточиться. Выравниваю дыхание, встаю. Вытащив из шкафчика ложку, я принялась медленно помешивать рис. Через некоторое время телефон, лежавший на столе, рядом, зазвонил.— Алло, — взяла я трубку.— Аянами, это ты? Я тебя не отвлекаю? Ты не занята? — полился из динамик знакомый мне женский голос.

Посмотрев на металлический цилиндр посудины, понимаю, что времени у меня достаточно. — Да так, ничего особенного. Что там?— Помнишь о третьем декабря?—Да, это четверг, — говорю я.— Шутишь? — А что, пятница? — Не… Стоп! Ты что, глумишься?! — Немного, — сказав, я попыталась ухмыльнутся, но не получилось. Обидно, на самом деле. Интересно, почему? Конечно, мимика вещь во многом спорная. Но её основная цель – передача эмоций другим людям. Выражать – не есть чувствовать. Я чувствую, и мне этого достаточно.— Ладно, не обижайтесь, доктор. Я вам буду нужна? — Да, причём на весь день. Будем вводить тебя в оборот. — Давно пора. Раздаются гудки. Хм… а всё-таки, 3 или 2 стакана?*** Когда приходишь заранее, остаётся только заниматься своими делами. В моём случае это выражалось сидением, или, скорее, лежанием за партой, с периодическим подглядыванием на часы. До урока оставалось ещё 8 минут. Часть учеников ещё не явилась. У тех же, кто уже присутствовал, имелись разные занятия.

Прибытие очередной группы людей сопровождалось замятым шумом. Их вид, а вернее их ситуация, порождала в голове множество вопросов. Это была Хораки, тянущая за воротники Тодзи и Айду. Похоже, Бенни Хилл вернулся. — Ааа... — приглушённо вопил Судзухара. — Ай, ай, не надо! Ай, староста, — умолял Кенске, повиснув в её хватке. — Не надо?! — возмущённо переспросила она. — А то, что вы устроили, это было делать надо?

Все потрясённо наблюдали за этой картиной. Так и не поняв происходящее, принимаю решение разобраться. Если подумать, то японцы относятся к физическим контактам куда как щепетильнее, разве нет? — Эм, а что случилось? — спрашиваю я у всех троих. Те прерываются и обращают на мою персону внимание. На примерно пол секунды мне стало как-то не по себе. Сама не знаю, от чего так. Может, за несколько лет упрощённого обращения, когда можно просто что-то сказать и тебе ответят, я разучилась в полной мере воспринимать подобные реакции? В любом случае, у меня есть самообладание, а это не маловажный, как мне кажется, фактор. Хикари, мотнув головой, просит идти за ней.

*** — Так в чём соль, господа? — спрашиваю я. — Может, они решат пояснить?! — уперев руки в бока, спросила/потребовала она. — Но, староста. — Никаких ?но?! — возразили парням, сидящим на лавочке, возвышаясь над ними. — Это в вышей степени отвратительно! Да что тут твориться?! — Мы же ещё ничего не сделали. — А что вы вообще собирались сделать? — не выдержала я. Спорящие друг с другом подростки замолчали. О, неужели на меня обратили внимание?!— В общем эти... люди, — начала Хикари. — Эй! — возмущение. — Ты на что это намекаешь?! — Судзухара, помолчал бы, а! — как не странно, это сработало. — Так вот, они хотели поставить камеру в женской раздевалке. — Вот это поворот.— А уж для меня какой поворот. Девочка смерила провинившихся крайне строгим взглядом, прежде чем спросить: — И что мне с вами делать? — Понять. — И простить. Среагировала на подобные предложения ученица на удивление спокойно. — Староста, — прерываю я её. — Чего там? — в этом моменте её голос звучит размеренно. ?Уже успокоилась?? — подумала я. — Там как бы звонок сейчас будет. — Ой, ой, я и забыла, — чуть растерялась. Подхожу поближе и выставляю вперёд ладонь с отогнутыми пальцами.— Давай, ты иди, а я проведу профилактическую беседу, — предлагаю вполне прямо. — Но это же моя ответственность, — возражают мне. — Считай, что это плата за твоё молчание.

Чуть притихнув, видимо обдумывая сказанное, моя собеседница склонила голову чуть в сторону.— Ладно, но только на этот раз, — сказала она. Затем, под прицелом моего взгляда, эта особа удалилась. Интересная девчушка. — Фух... Пронесло.— Преждевременно, — кинула, не оборачиваясь, чем вызвала закономерную реакцию. — Вы что наделали, идиоты?! Вы совсем, что ли?! У вас вообще мироощущение хоть какое-то присутствует?!— Ээээ... — Аянами, ты чего?— Я? Я ничего. А вот у вас, похоже, проблемы.— Ты же сама говорила, что это нормально. — Вот только не нужно вырывать мои слова из контекста! Фотография средниклассницы, сидящей на скамье и читающей Кафку - это одно. А это - чуть ли не детская порнография, и это фига не круто. Ребята, я ведь ни разу не моралфаг, но вам что, совсем ничего не ясно?

Остановившись на некоторое время, дабы перевести дух, продолжаю: — Поймите, ваши свободы и права заканчиваются там, где начинаются права и свободы остальных. Есть ведь фактор "нанесение морального вреда", в конце концов. Да и вам бы на их месте оказаться не хотелось бы?

Двоица, выслушав всё сказанное, несколько поникла.— Ненужно только на меня обижаться. Я вас не к чему не призываю и не принуждаю. По идее я и объяснять вам ничего не должна.— Ну поняли мы. — Вам не меня понимать нужно, а думать над тем, что делаете вы. — ... — ... — Ладно, пойдём уже. Или нам ещё учитель будет мозги полоскать.*** — Держи голову прямо! — возмутилась блондинка. — Ты уши чистишь? — А разве не очевидно.— Аааххх-х... Что там за проблема? — это обращение было направленно уже Майе. — Новые логические цепи куда менее активны, чем мы предполагали. — Насколько? — спрашивает учёная. — Прирост всего 2.32%, вместо 13.066%, — отвечает Ибуки. Светловолосая женщина скривилась на секунду. — Нам нужно будет исправить.— Нам втроём с вашей помощью трудно заставлять их работать даже поодиночке. Семпай, как вы справлялись с MAGI самостоятельно?— Это... это долгая история, Майя. И не слишком презентабельная. Давай как нибудь в другой раз... — пауза. — я тебе расскажу об этом, но не сейчас, не сегодня. Хорошо?— Я... я поняла. Майя, все таки ты весьма и весьма доверчивая персона.*** — LC... что? — LCL, — повторила док. — Это янтарного цвета полупрозрачная жидкость, позволяющая пилотам мысленно связываться со своими Евами. — Похоже на жидкостное дыхание. — Вот именно, что похоже. Во время активации Евангелиона, кабина пилота наполняется LCL, который обеспечивает пилота кислородом, он поступает напрямую в кровь. Затем LCL электролизуется, становясь полностью прозрачным. После этого пилот может синхронизироваться с Евой. Затем активируются внутренние экраны, дающие пилоту полный трёхмерный обзор из Евангелиона.*** Белая керамика и серебристый метал. Комната выглядела достаточно технологично. Я сидела на длинной алой скамье. На стене была сероватая надпись ?R–0?. Акаги что-то черкала в бланке. Когда её работа подошла к концу, я спросила: — Так что там? — Сегодня мы получили последних 3 компонента. — Вы про ложемент?— Про него в том числе, — проговорила она, облокотившись на ряд металлических шкафов. Отложив планшетку, Рицко остановилась, словно собираясь с мыслями. Затем она изъяла из кармана ключ с большой биркой. Далее им же она отпёрла один из металлических ящиков. — Вот, держи.

Мне в руки попал крупный пластиковый пакет, запаянный и загерметизированный.— Мне вскрывать?— Да, давай. Вскрываю. Содержимое оказалось в вышей степени интересным. Это был костюм, закрывающий всё тело от шеи до ступней. Сделан он был из тонкого и эластичного, но при этом плотного материала, похожего на смесь резины и очень плотной ткани. Цвет этого изделия был в основном белым. На высоком воротнике имелись вставки из чего-то, что напоминало очень плотный пластик. В районе ключиц были напечатаны два овала, по всей видимости означавшие нули. Поперёк плеч шли одинарные оранжевые линии. Оба плеча покрывала ещё одна крупная накладка из полимеров с металлическими элементами. Вся внутренняя часть руки, вплоть до запястья, была окрашена в чёрный. На самих запястьях располагались ?манжеты?: крупные, толстые шестиугольники со сглаженными углами, на каждом из которых имелась кнопка. Перчатки были разделены на внутреннюю и внешнюю. На спине имелся большой выступ, уже однозначно металлический.В солнечном сплетении была ещё ода крайне интересная конструкция – каплевидное сочетания прозрачного пластика и серо-серебристого метала. На уровне шестой пары рёбер имелись сегменты, охватывающие тело с двух сторон со спины. Часть, в которую полагалось облачать ноги, также делилась на отдельные фрагменты с помощью разного рода трубок, проводков и дополнительных коммуникаций, протянутых поверх. Завершала всё толстая резиновая подошва. — Что скажешь?— Выглядит... интересно.— Это контактный комбинезон, — начинает объяснять мне Акаги. — Мы используем такие, чтобы контролировать показатели пилотов, а также воздействовать на них в случае необходимости. — Воздействовать? — что это вообще значить должно?— Ах да... Я же тебе не говорила, — женщина вытащила из кармана карандаш и принялась вертеть его. — При синхронизации пилота с Евангелионом устанавливается связь между их нервными системами, а в частности... с болевыми рецепторами. Нихрена себе подробности! — То есть, если в бою мне, ну в смысле Еве, оторвёт руку... — То ты можешь умереть от болевого шока. Чёрт! Вот ведь, чем дальше - тем больше. Это как, нет, ну то есть понятно. Евы имеют биологическую основу. Но блин! Как мне вообще к этому относиться?! Это всё равно, что чувствовать свою каску как свою голову.— Ой, мне слишком мало платят за эту работу, — срывается с моих уст. — Тебе вообще за неё не платят. Блин, а ведь и правда!

*** Контактная капсула Евы 00 разительно ничем не отличалась от той, что имелась у Евы за номером 1. Маркировка и ряд других деталей лишь отчасти изменяли её облик.— Ты готова? — звучит у меня из-за спины. — Звучит как риторический вопрос. — С чего такая уверенность?— Не знаю. Да и ведь я могу оказаться права.

*** Громкий щелчок, и массивная, в треть длины, дверь капсулы приподнимается. Затем, с чуть менее громким шелестом, она съезжает вверх. Присев на край, я перекидываю через него ноги и сползаю вниз.— Миленько. Сиденье представляло собой невероятно сложную конструкцию, чем-то напомнившую мне Формулы-1.— Объяснить что к чему? — приложила светловолосая учёная, оставаясь снаружи.— Была бы признательна. — Короче, садись сюда, протягиваешь ноги вот тут, дальше этот элемент наезжает на тебя, он будет удерживать тебя на месте, проходя поверх таза и ног, крепление не идеальное, но в другой конец ты не улетишь точно, — принялись разъяснять мне, сопровождая всё это обильным жестикулированием. Пусть и не сразу, но у меня получилось сделать всё, что нужно. Сидеть было не то чтобы неудобно, но и какого-то запредельного комфорта не ощущалось. Нормально, при желании можно даже расслабиться.

... Рычаги управления встали в исходное положение. — Ну что, понятно? — Более менее. — Вот поэтому я тебя и выдернула сюда. Эм... а разве это не очевидно, или я чего-то не понимаю? — Ладно, на сегодня мы закончили. Ты свободна. Перед тем как вылезти, я на секунду прикрыла глаза. Лёгкие наполняются сухим, холодным воздухом. Затем веки разомкнулись. Согнутая в колене нога разогнулась, давая начальный импульс.*** — Ну привет тебе, бизнесмен, — позвала я Айду, когда увидела его стоящим на улице. — О, Аянами, это ты. — Ага, вот ведь совпадение, а? Кстати, а где твой друг?— Ну, мы как раз тут с ним договорились встретиться, — когда он закончил предложение, он обратил внимание на то, что я была не в школьной формe. Оглядев меня с ног до головы, воскликнул. — Воу!— Ну спасибо, — поняла я источник его возгласа. — Блин, вот почему у меня именно сегодня нет камеры?— Кстати, я надеюсь вы не собираетесь… — Да нет, нет, мы просто прогуляться собрались. Может, манги купить. — Купить что? — не понимаю я. — Ну, мангу. Отвечаю ему полными мрака глазами. О чём он? Наверное, что-то строго японское. — Ты что, не знаешь, что такое манга?!— почти провопил он.— К своему стыду… Кенске с горящими глазами полез в свою странно выглядевшую сумку. Передав мне что-то выглядящее как журнал, он пристально начал наблюдать за моей реакцией. С мягкой матовой обложки на меня, прикрыв один глаз, смотрела нарисованная девушка. У неё была большая, но коротко подстриженная копна волос. Левой рукой она держала в вертикальном положении металлическую трубку. Правой придерживала лежавшие на плече нечто с оптикой. Одета она была в белую блузку или пайту, поверх которой была накинута система из ремней, держащих чехол, из которого выглядывала другая рукоять.

Открыв случайную станицу, вижу вместо бесчисленных строчек текста прямоугольные рамки с изображениями того же стиля, что и обложка. Почти каждая из них сопровождалась ?облачками? с текстом. Я продолжала рассматривать, а в голове словно торнадо.— Это что такое? — Эм… ну манга. — Это круто. Мне так понравилась эта рисовка. Я ещё раз посмотрела на обложку. Рассматривала страницы. — Неужели ты ни разу даже не слышала про такое? — Нет, слушай а… к-н-то… есть…где мне такое достать?— Так в любой магазин литературы зайди. — В натуре? — Ну, как бы, да.*** Спиной оперевшись на фонарный столб, откровенно смотрю на небо. От столь несостоятельного занятия меня оторвало движение на краю обзора. — Эгей! — прокричал, высунувшись из-за угла, Тодзи. Затем он подбегает к нам. — Здарова. Аянами, и ты тут?— Мимо проходила, — и ведь это так. — Чё, серьёзно?— Да, серьёзно, а ты не верил, нет, не верил?

Он уже собирался что-то ответить, но решил всё же этого не делать.— Ладно, — вклинился Кенске. —Ну что, мы идём? — Да… тут такое дело, — по видимому, у фразы имелось продолжение. — Братик! — выкрикнул чей-то тонкий голосок. Маленькая девочка выбежала из-за того же здания, что и парень.

— Братик, я же просила не убегать! — недовольно возмутилась девчушка.— Ну, Сакура, прости, — он нагнулся к ней и погладил по голове.— Вот так бы сразу. Ой, а кто это? — сказал ребёнок, указав на меня. Подросток злорадно ухмыльнулся мне. — Это? О, это Аянами Рей, самая умная заноза во всём Токио-3. Заноза? — Заноза? — переспрашивает она. И тут он заливается истерическим смехом. — Ха…

Вот ведь ?юморист? не состоявшийся. Я добродушно помахала юной особе.— Он так шутит, наверно… — Братишка, у тебя странные шутки.— Хо… Ой, да ладно, смешно же.— Да, да. Как скажешь, — тут я вглядываюсь в неё основательнее .

В общем и целом передо мной был самый обыкновенный ребёнок, разве только цвет волос тёмно-бронзовый. Тем временем девочка подошла ближе и поклонилась.— Здравствуйте, Аянами, я Сакура Судзухара, приятно познакомиться. — Мне тоже. Погоди, Судзухара? Так ты действительно его сестра? — Да. — Тодзи!— Чё? — Почему ты мне не рассказывал, что у тебя есть сестра? — А ты что, мне невеста?— А разве нет? — совершенно невинным тоном поинтересовалась сестра Судзухары.

Тот мгновенно раскраснелся. — Эй!!! Сакура, не говори глупости!

Ха, она мне уже нравится.