Глава 7. Привал на "обочине" (2/2)
- Если я скажу, что шырялся раньше, ты отстанешь? - Шустрила покосился на меня, постукивая пальцем по наполненному шприцу.- Но ведь это неправда, верно? - пока мужчина готовил инъекцию, я старательно протирала ваткой, смоченной в самогоне, ногу. На сей раз, я решила подставить под удар другую, к тому же около места прошлого укола оказался маленький синяк. Ничего серьезного, но я уважала симметрию - пусть мои ножки к концу болезни будут одинаково утыканы. Впрочем, я рассчитывала, что это будет последний раз...
- Как знать, как знать... А вот почему ты...
Но он не успел договорить. Я перебила его, скептически посматривая исподлобья:- Получаешь кайф от иголки? Это ты хотел сказать? - кажется, сарказм в моем голосе превысил допустимую норму, но мужчина со смешком пропустил это мимо ушей.- Нет. Бросаешься не от собак, а на них, - Шусс отобрал у меня ватку, которой я продолжала растирать свою ногу, не замечая того, что она уже стала красной и блестящей от собственной чистоты.- В мои планы это не входило. Но я в долгу перед вами, надо начинать рассчитываться, - его слова всколыхнули в душе скорбь, а в голове воспоминания. Я исподлобья глянула на него, ожидая реакции и, быть может, следующего вопроса.Однако Шусс, вместо того, чтобы продолжить разговор, как я рассчитывала, резко и без предупреждения воткнул иглу мне в бедро. Я протяжно заскулила, хотела дернуться, но он не позволил, сжимая мою ногу. Дыхание сперло, я не знала, что делать и куда деваться от неприятной и режущей боли. Закусив губу, я пыталась сосредоточиться на удовольствии, которое могу получать от этого... Могу и не получаю. Дыхание ровнее, расслабить мышцы, чувствовать, как вливается лекарство. На сей раз из моих приоткрытых губ слетел стон. И в ту же секунду по ним пришелся легкий шлепок ладонью.- Не отключайся, - от голоса Шусса я снова выпала в реальность и сжала зубы до скрежета и боли.- Давай, почувствуй как это больно, неприятно, долго и на комарика совсем не похоже. Привыкай, потому что мне не досуг будет каждый раз приводить тебя в состояние стояния. Сожми яйца в кулак и терпи.Я промычала в ответ что-то нечленораздельное, зажимая рукой рот. Учитывая, что в ней все еще была зажата пропахшая спиртом ватка, сохранять ясность сознания было сложно. Но оказалось, что мужчина в чем-то прав. Да, укол был болезненным и неприятным, но я могла это терпеть, не получая при этом кайфа. Сложно было отказаться от удовольствия, и я, наверняка, рухнула бы обратно в беспамятство, если бы не тычки от Шусса за каждый такой провал. Наконец последняя капля самого отвратительного лекарства в моей жизни перекочевала в мою конечность. И одна из самых неприятных частей этого вечера закончилась.- Я раньше была волонтером в ветклинике и умею обращаться с собаками, - как-то не к месту, продолжая начатую тему, сказала я, натягивая штаны.
Шусс ничего не ответил, собирая в рюкзак вещи и насвистывая какую-то мелодию под нос. Кажется, я слышала что-то вроде "а мы потрахаемся оперативненько", что только усилило мое желание уйти куда-нибудь подальше, чтобы помыться. Хотя к тому времени, как я наконец добралась до долгожданной проточной воды, я уже забыла про эту его выходку.
Стоило моему телу погрузиться в воду, как я вся будто превратилась в желе. Конечности совершенно отказывались двигаться, хоть я и убеждала себя, что долго стоять на холоде в прохладной воде нельзя. Но долгожданное ощущение чего-то свежего и чистого на коже лишало меня всякой силы воли. Забравшись насколько можно глубоко, чтобы ветки ивы продолжали скрывать меня от чужих глаз, я начала яростно оттирать кожу от грязи. В темноте ничего было не разглядеть, но я прямо-таки чувствовала, где на мне образовывались чистые места, не покрытые коркой пота и крови. Нагнувшись, я постаралась расчесать колтуны и короткий ежик волос, оставшийся на моей несчастной голове, но особого успеха не добилась. Судя по всему, мне придется в итоге просто сбрить свои волосы, когда они придут в абсолютную негодность. Такого исхода мне совсем не хотелось, поэтому я продолжала усердно продираться сквозь слипшиеся пряди еще минут пять, пока они наконец не пришли в относительный порядок. Я облегченно выдохнула...По черной глади воды медленно плыли тонкие ивовые листочки, какие-то палочки, наверное, трупики насекомых или еще какая гадость. Именно сейчас моей памяти приспичило услужливо подкинуть мне события всех прошедших дней. Как я попала сюда, как металась, словно раненный зверь, напуганная и одинокая, с оружием наперевес. Как впервые увидела зомби: вышагивающие по деревне окровавленные сгорбленные люди, которые оставляли на дороге кишки, когда сами же наступали на них, или срывавшие руки на заборах, просто зацепившись ими за гвоздь. Они буквально разваливались на глазах, разлагаясь на солнце, но все равно умудрялись жить, если это можно было так назвать. Более того, оказалось, что они и бегать способны гораздо быстрее, чем можно было бы ожидать от разваливающихся останков. Вспомнился и страх, который я испытала в первые секунды наткнувшись на своих нынешних товарищей. И свою абсолютную уверенность в том, что все будет славно, и затухающие вопли здравого смысла на краю сознания. Хорошо, что все оказалось действительно лучше, чем самые смелые ожидания потерянной девочки. Вот только от этого не становилось легче, когда я вспоминала о том, что я здесь одна. Сколько бы меня не окружало людей, я одна. И, в конце концов, останусь одна даже физически.
Пессимистичные мысли закрадывались в мою голову все глубже, плотно оседая там липким и холодным месивом, пока на воду не закапали первые потоки холодных слез. Я рыдала долго и беззвучно, не имея сил успокоиться, прийти в себя. Спрятав в ладонях лицо, я размазывала все по щекам и губам, тут же смывая водой и заглушая свои собственные всхлипы плеском. Мне было настолько жаль себя, не привыкшую к подобному, не знавшую раньше, что значит автоматные выстрелы над головой, болезни, кровавые раны и смерть, которая в буквальном смысле ходит за нами по пятам. Сейчас я больше всего на свете хотела оказаться под струями горячей воды, а потом лечь в теплую постельку, а от осознания того, что не видать мне мягкой подушки или хотя бы матраса еще очень и очень долго, если вообще "видать" становилось как-то особенно прискорбно... И на этом моменте меня неизбежно посещала мысль: а что если кто-то из нас умрет? А что если я умру? И мне становилось все хуже и хуже.
Наверное, мое самокопание и саможаление продолжались бы до бесконечности, если бы головная боль от рыданий не перебила бы боль в сердце. К тому же из-за кустов послышалось деликатное покашливание и голос Джека, который жаждал знать, все ли со мной в порядке. Наверное он догадался в каком я состоянии, после того как мой осипший, со скулящими нотками, голос известил его о том, что я жива и относительно здорова. Мне было строго приказано вылезать, а на ветку мужчина кинул что-то длинное и похожее на полотенце. На деле это оказалась распоротая длинная рубашка, которая вполне сгодилась мне для вытирания. Одеваться я не стала, просто закуталась в нее же и накинула сверху куртку. Не самое лучшее решение одеться так ночью и сесть у костра рядом с мужчинами, но мне настолько сильно хотелось почувствовать себя чистой, что я постирала и футболку, и нижнее белье, и даже штаны.
- Нанырялась, русалочка? - с издевкой спросил Шусс, но я не была настроена сейчас отвечать на его остроты и сосредоточенно расстилала на земле перед костром толстовку, чтобы поменьше запачкаться. - Что, хвостик не раздвинешь?
Я очень медленно выпрямилась и сделала небольшой шаг назад, судорожно сжимая края куртки и глядя затравленным взглядом на мужчину. Он продолжал ухмыляться, а я прикидывала, успею ли добежать до своего оружия прежде, чем меня поймают.- Оставь ее в покое, - спокойно заметил Блэк и жестом приказал мне садиться. Он подал мне на импровизированной тарелке из большого лопухового листа ложку из обструганной коры, картофелину, сосиску и немного фасолин. - Зацени, почти настоящий ужин.Я благодарно кивнула, принимая все и устраивая на коленках.
- Ты чувствуешь себя не лучшим образом, - начал Джек, крепко сжимая мое плечо, - но если ты сейчас не возьмешь себя в руки, проще будет пустить тебе пулю в лоб.
Это был довольно неожиданный конец тирады, но необычайно действенный. Я мгновенно проглотила подступающий к горлу ком и вытерла наворачивающиеся слезы. Бейся до конца и забери с собой как можно больше тварей, но не сдавайся. Кажется, так говорил мой папаша, играя в очередную игру на приставке, пока еще был жив. Но в жизни мне этот "девиз" помогал гораздо чаще, чем ему. Пока во мне еще жива была эта решимость, я взяла ложку и запихала в рот побольше еды, ожесточенно жуя и стараясь занимать мозги исключительно мыслями о том, сколько раз я пережевала очередной кусок.
- Можешь вычеркнуть меня из списка потенциальных самоубийц, - буркнула я Джеку, и тот одобрительно заулыбался, прищурив свои красивые светлые глаза.
- Ну вот, Шусс, а ты тут "она сдуется на второй день". Девчонка даже руку тебе зашивала и не проблевалась, - в его словах зазвучала гордость, и я чуть не поперхнулась фасолью.- Джеки искренне считает, что твое пребывание здесь - его заслуга, - фыркнул Блэк, видимо, вспоминая, что только он сам яро выступал за мое присоединение. Если это можно назвать "яро". Ну хоть как-то, в отличии от Шустрилы. Кстати о птичках...- Шусс, ты обещал научить меня нормально стрелять, - я покосилась в сторону нашего снайпера.Мужчина тяжело вздохнул и покосился на меня в ответ. Весь его вид буквально кричал о том, что ему банально неохота и лень возиться с полным профаном вроде меня. Но рядом со мной Джеки строил такие умоляющие смешные рожицы и косил под маленького мальчика, что просит у незнакомого дяди конфетку, что Шусс в конце концов не выдержал.- Ладно, мальчик, садись к дяде на колени, а ты - завтра на рассвете начнем.
Я улыбнулась, осознавая, что в моем немного накренившемся жизненном пути начинает образовываться хоть какая-то цель. Может, через пару недель я окончательно смирюсь с тем, что путей отхода к прежней жизни больше нету, и буду как Блэк - стремиться выбраться отсюда ради... не знаю, ради чего, на самом деле. У него была семья, а у меня и ее толком нету. Но меня теперь чертовски вдохновляло это его движение вперед во имя чего-то. Хотела бы я жить так же и на большой земле.
Когда наш маленький "семейный" ужин окончился, я отправилась под свою облюбованную иву устраиваться на ночлег. Постелить под себя мне было особо нечего, одеть тоже, и как быть я не знала. Но Блэк проходя мимо, как бы невзначай уронил около меня свою куртку, за что я была ему просто нечеловечески благодарна. Под голову я положила свою собственную руку, а вот накрылась двумя куртками. Было не слишком тепло, но на большее я и не рассчитывала.
Перед тем как провалиться в долгий сон без сновидений, я еще успела сделать несколько записей неровным крупным почерком в своем новом "дневнике" и засунуть его поглубже в рюкзак.Записи из дневника:Попр постр
куда ходили шусс и джекспросит про кольцо и таблеки
нужн что то теплоеу шусса странное отношение к топорамПоследнее мыслью было то, что мои каракули мало походят на походные записки, о которых я читала в книгах. Этот факт меня печалил, и его нужно было непременно исправить. Но завтра... Все - завтра...