Глава 14. Голос Тьмы (1/2)

Суккуб...Слово скользнуло в самую глубь, и механическое сердце отозвалось болезненной вибрацией."Это моё прошлое..."А он – знал?!"Её место в омуте".Знал. И не сказал. Не сказал про подвох сердец, про зарождающееся Пламя, про связь с банши, прошлую жизнь, про старение... Про всё это Салли узнавала какими-то окольными путями или когда скрывать уже было невозможно. Раз за разом Джек скрывал от неё правду. Пока эта зажатая в тиски недоговорок, перекипевшая правда не вырывалась, круша, сжигая, разрушая всё на своём пути.

Салли присела на трёхногий табурет и уставилась на подвешенного под потолок паука таким же остекленевшим взглядом, как недавно Зельдаборн. Библиотека за её недолгую свободную жизнь стала её любимым местом, а зомби Шон – хорошим приятелем. Она читала про Великий раскол. И про изгнанную нежить тоже читала.Суккуб – звучит почти как "надежды нет".

Вот и Зельдаборн пострадала...

Салли вздохнула, моргнула и посмотрела на ведьму. Та задумчиво рассматривала свои художества на прилавке и цыкала зубом в духе: "Теперь полировать придётся". Она пережила. Тогда и сейчас.Ещё ничего не произошло!– одёрнула Салли сама себя.И, может, всё ещё будет хорошо..."Ещё скажи: долго и счастливо"

– насмешливо прокомментировал вездесущий голос создателя.

Надо отвлечься... И Салли вдруг вспомнила, что её привело сейчас в лавку.Хельгамина молча стояла рядом – надёжная, уверенная, будто знающая всё на свете.

– Хельгамина, – робко позвала Повелительница тыкв. Проницательные серо-стальные глаза ведьмы почему-то всегда напоминали ей о Лилит. – Я принесла бузинную веточку от метлы Верховной ведьмы. Я хочу отдать её тебе. Чтобы ты снова смогла летать. Мне кажется, это тебе поможет...В глазах Хельгамины на миг блеснуло изумление и... радость? Она спрятала вздрогнувшие руки за спину и сказала:– Ты отдаёшь мне такую ценность? Ты знаешь, на что способна эта веточка? Это же мечта любой ведьмы.– Она может помочь мне вернуть красоту? – спросила Салли, и непроизвольно прижала руку с веточкой к себе.– Нет, – признала Хельгамина. – Но она – это ключ. Если бы ты не проявляла так ярко свои таланты, не варила бы зелья, почти не учась, не видела бы сквозь время, не была бы счастлива в любви, я бы сказала: оставь себе. Бузина – символ жизни в смерти и смерти в жизни. Она рассекает колесо жизни и помогает найти свой путь в единстве и борьбе противоположностей...– Э-э, ты говорить научилась? – озадаченно уставилась на сестру Зельдаборн. – Ты где таких умных словес набралась?

Хельгамина усмехнулась.– А не надо было мои книги палить. Я знала... – она вздохнула. Видимо, нежданные слёзы Зельдаборн пробудили в ней что-то, что давно хотело быть высказанным. – Я ломала мётлы так часто, как никакая другая ведьма. И каждый раз это был удар, резкая перемена, даже смерть... И сейчас, когда это произошло вновь, я поняла, что прежней жизни уже не будет. И я стала изучать ту область, с которой ещё не сталкивалась – науку.

– Нет, ну не хватало нам в городе ещё одного безумного учёного! – возмутилась Зельдаборн. – Зелья есть – ума не надо!– Вряд ли я здесь задержусь, – Хельгамина задумчиво оглядела мастерскую, словно стараясь запомнить каждую деталь. – Всегда что-то менялось после слома метлы. Я привыкла. Я смирилась.

– Возьмите, – решилась Салли, протягивая ей бузинную веточку. Высохший цветок олеандра она оставила себе – памятью Эостре.

Хельгамина вздохнула, словно собираясь с духом – и протянула руку. Пальцы осторожно, как величайшую драгоценность, сжали веточку. Ведьма закрыла глаза. Салли отошла и сложила руки на груди, стараясь подавить в себе сожаления об отданной реликвии. Нет, она всё сделала правильно. Хельгамина и Зельдаборн спасали её и не раз. Она уже нашла своё призвание.

– М-да, – заметила Зельдаборн со скепсисом. Наверное, из зависти. – Трогательно, сил нет! Но прежде чем ты, дорогая сестра, отряхнёшь пыль Перечного порошка со своих ног, изволь отчитаться по недобытой крови девственницы. Я-то свою часть миссии выполнила с присущим мне блеском.Хельгамина открыла глаза – словно очнулась.

– Я же говорила, из-за Крыто портал закинул нас чёрт знает куда, – ответила она с досадой.

– А её кровь не сгодится? – спросила Салли.– Сомневаюсь, – покачала головой Хельгамина. – Кровь ведьмы бы ещё подошла, в ней сохраняется некоторое количество эритроцитов...– Начиталась! – ядовито ввернула Зельдаборн и вся сморщилась, как перекисшего Приворотного зелья глотнула. – Ладно, чёрт с вами. Берите мою, я не знала, что ведьмина сойдёт, – она демонстративно выложила обе руки на столешницу ладонями вверх.

– Твоя уж точно не подходит, – хмыкнула Хельгамина.– А я говорю – подходит! – упрямо возразила Зельдаборн и отвернулась.– Поясни, – Хельгамина в предвкушении вскинула бровь.– Да что тут пояснять?! – взвилась Зельдаборн. – Я врала. Ясно вам?! Я – врала!

– Про все свои подвиги и похождения врала? – недоверчиво восхитилась Хельгамина.– Так и рушится репутация, нажитая непосильным трудом, – мрачно посетовала Зельдаборн и сердито уставилась в угол.

– Чтоб тебя!.. – воскликнула Хельгамина и со столь редким для себя весёлым смехом обняла сестру. – А я-то триста лет, как смирилась, что ты та ещё...– Да-да... – недовольно отмахнулась от неё Зельдаборн. – Живи теперь с этим. Наслаждайся. Смакуй. Только, чтобы никому!.. – она сделала большие глаза на Хельгамину и Салли.– Не переживай, я всем буду говорить, что ты самая гулящая ведьма в Хэллоуин-тауне, да что там – на всём потустороннем свете! – всё ещё смеясь, заверила её сестра.

– Ну-ну, – не очень воодушевилась Зельдаборн. – Давайте варить Антагонку, короче!

Хельгамина сразу стала серьёзной.

– Надо всё рассчитать. Тут явно не три капли понадобится, а гораздо больше – эритроцитов-то в несколько раз меньше. Салли, рассчитаешь?– Да, конечно, – поспешно ответила Салли. Она как раз вспоминала, сколько сил и надежд у неё было, когда она предлагала ведьмам сварить зелье в первый раз... Страхи тоже были, но всё равно сейчас она казалась себе бледной тенью себя прошлой. Фантомом.

Расчёты заняли гораздо больше времени, чем она планировала, да и в правильности она была не очень уверена. А попросить проверить – некого. Выходило много, почти два стакана. Салли покачала головой. Может, Хельгамина уже набралась знаний или Док смилостивится... Да и что они хотели получить? Всего лишь ингибитор. Ингибитор не поворачивает процесс вспять, он всего лишь замедляет. Радостное возбуждение уже схлынуло, и она снова начинала ощущать цепкое отчаяние.

А Хельгамина безмолвно сидела неподалёку и вертела в пальцах бузинную веточку. О чём она думала, какой срез двойной жизни проплывал перед её внутренним взором – об этом Салли могла только догадываться. Почувствовав взгляд, ведьма оторвалась от созерцания палочки и встретилась глазами с Салли. И ей показалось, что глаза Хельгамины стали бледнее.

Скрипнула давно не смазанная дверь, и в мастерскую бойко зашла неутомимая Зельдаборн.

– Ну что, когда будем резать молочного поросёнка в моём лице? – спросила она бодро и зашла за спину Салли, чтобы взглянуть на её расчёты. – Однако! Два стакана, не кисло! А мне потом дадут выходной, награду и значок почётного донора?– Подожди, – тихо, но чётко сказала Хельгамина, глядя перед собой. – Я что-то... почти... вижу, – она вдруг вскочила и метнулась к серебряному зеркалу, смахнула с него пыль... – Салли, у тебя есть мой кинжал?! Который я дарила тебе на свадьбу?Салли нехотя передала кинжал ведьме. Она сама не знала, зачем, но она всегда носила его с собой в это неспокойное время.

– Кровь или кость, кровь или кость... – забормотала Хельгамина, её взгляд обежал всех присутствующих и остановится на Зельдаборн. – Ты.

– Что, нужны добровольцы: ты, ты и ты? – вопросила та, но послушно закатала рукав и вытянула правую руку.

Хельгамина схватила её за запястье и без всякого сожаления прочертила полосу по ладони кончиком кинжала. Зельдаборн ойкнула, но руку не отдёрнула. Салли с изумлением наблюдала. Какие способности раскрыла подаренная ей бузинная веточка в такой знакомой ведьме?Хельгамина провела рукой сестры по полированной серебряной глади. И все трое стали напряжённо всматриваться в чёрно-красные разводы. Салли вообще показалось, что потёки складываются в фигуру скелета, но ей-то могло и примерещиться. Зельдаборн проворчала, что современное искусство ей не по душе, и пошла за заживляющим порошком. Но Хельгамина всматривалась, размазывала разводы кинжалом, снова всматривалась... Её глаза будто светились. И, наконец, она оторвалась от созерцания запачканного зеркала и повернулась к остальным.

– Вы не поверите... – сказала она сипло и ошеломлённо. – Я... видела. Как тогда, один-единственный раз у Гизелы я увидела, что Виктор будет обездвижен... Неужели это моя судьба? – она села прямо на пол и обхватила голову руками, слегка покачиваясь.

– Значит, не зря я жгла твою научную ересь, – удовлетворенно усмехнулась Зельдаборн. – Нормальная же ведьма оказалась! Как говорится, в семье не без пророчицы! И что кажут? – спросила она с любопытством.– Трудно... – Хельгамина кинула затравленный взгляд с пола. – Образы постоянно движутся... Но я видела скелета...– Джека? – не выдержала Салли.– Не знаю... Не факт. Это же кровь Зельдаборн, значит, и пророчество про неё.– Ну правильно, раз кровь Зельдаборн, то какой уж тут может быть Джек? – с деланной обидой развела та руками. – А ещё что? Волколака не показали?

Хельгамина приложила ладони к глазам и начала сильнее покачиваться из стороны в сторону. – Ты отдашь хранимое, но вернёшь потерянное, – глухо и монотонно произносила она из-под ладоней. Ты разлучишься, но встретишь. Ты... – она замолчала. Никто не смел прервать непонятные откровения. – Смешай. Смешай зелья. И враг будет повержен его же оружием, – покачивания стали слабее и вскоре совсем остановились. Ведьма отняла руки от лица. В глазах гас бледный свет.– А я думала, ты нас стишатами побалуешь, – хмыкнула Зельдаборн. – За кровь-то.– Не обучена, – без тени улыбки ответила Хельгамина. – Запомнили? Что я говорила?– Ерунду какую-то. Я такого и сама, знаешь, сколько насочиняю? – Зельдаборн внимательно рассматривала заживший порез. – Ну что, режем дальше? – она покосилась на кинжал. – На зелье.

– Нет, надо же сначала сделать заготовку, – сказала Салли и повернулась к котлу.– А-а, ну ладно. Пойду тогда прогуляюсь пока, – беспечно прощебетала Зельдаборн и живо вышла из мастерской. Хлопнула входная дверь. И прошло уже с полчаса, Салли успела снять первую плёнку с зелья, прежде чем пришло осознание. Кинжал исчез.***Жаль, жаль, что нельзя просто взять и убить. Тогда вытечет по рукам в землю, испарится, развеется вся власть над томлением и страстями. Насколько бы всё было проще... А так юли, изворачивайся, интригуй, строй многоходовые планы... Планы – вообще вещь ненадёжная. Я бы много отдал за возможность просто услышать хруст этих шейных позвонков под своими пальцами.А ведь в первый раз всё почти удалось. Король-Оборотень Джонатан, как по-писанному, распластал свою королеву-друидессу, только что обзаведшуюся Пламенем. Сумасшествие и чувство вины бы постепенно свели его в могилу, болезного, да мне помешали.

Что это за нежить, которая рассыпается на сотни жуков? Я знал всех, кого отправили в омуты. Я сам нашептал Моранну идею Великого раскола. Слишком много было конкурентов. Я знал, где пересидеть пертурбации – там, где святому давно уже пора было на небеса, а стены не были закрыты магией.Но когда я вернулся, чтобы взять своё, блохастый король уже стал пищей для того, кто пугал даже меня. И слабое утешение, что Пламя не снизошло на этого уродливого мешка. Что за форма? Что за содержание?!Много позже я понял, что то была месть заточённых. Они мстили Моранну и его наследникам. Они, сами того не зная, отомстили и мне. Только жуки свободно проникали в омуты, вынося на своих спинках тёмную магию, бессмертие, злобу, способности некроманта... Но город не дал силы порождению изгнанных. Пламя не зажглось.

И я вернулся в свой тошнотворно-розовый мир с мечтами об оранжевом солнце и тёмных красках. Я ждал. Потому что этот – взглядом всех изгнанных в чёрных прорезях мешковины – заставлял всё внутри скручиваться. Пусть бы с ним разделался кто-то другой... Под моим контролем.

И снова всё должно было получиться. Суккубы избежали заточения, я взял их с собой. Они – моя армия, мои помощницы, мои источники энергии. Никто не может им противостоять. Даже мешок с паразитами.

О, моя любимая девочка танцевала от одного к другому с изяществом, которое ни одному другому существу не дано. Она надоумила мешка узнать будущее, она растревожила честолюбие скелета... Она сначала вычеркнула его имя из списка на казнь, а потом наслала на всех скелетов серую хворь, чтобы этот, свергнувший мешка, тоже рассыпался в пыль под моими ногами... Много-много сделала моя девочка.

Но планы рухнули, как карточный домик. Пламя зажглось и защитило новоявленного короля и от хвори, и от моей умницы. Проклятое Пламя! Желанное Пламя...

Я пока ещё не мог войти в город. Только полтораста лет спустя, под новой личиной, в броне магии, защищающей от дикой боли, я стал способен провести там некоторое время. А суккубы... Ни одна из них больше не посмела приблизиться к Пламени. Слишком долго пришлось моей любимой девочке восстанавливаться в людском мире.

А потом... Сначала ты молод, горяч и кипишь идеями. Но постепенно эта радость тускнеет, тускнеет... И вот уже ты в ловушке рутины. И так за годом год. И надежды нет. Мне надо было только подождать.Так было и с ним. Я видел его театральные страдания на вершине Спирального холма. Ещё немного... Несколько лет. Тоска высасывает почти как суккуб.

Но он нашёл то, чего не должен был находить. Порталы. И больше никакой тоски – восставшая радость и глупый восторг. Стоило больших усилий раскачать людскую неповоротливую военную машину на ракетные удары, чтобы потушить этот огонёк. Он выжил и тут, Пламя сберегло своего обладателя. Но мне удалось... Он уже признал себя прахом. Ах, как эти слова согрели мне душу! И я ушёл, не досмотрев спектакль. Я спешил в своё будущее королевство.

Я не мог последовать за ним напрямую, могила пропустит только Повелителя тыкв (что за нелепое название!). И пока я возвращался через свой (только на время!) мир, всё действительно пропало. Фиаско обернулось тем "долго и счастливо", к которому я не прикладывал руку. И на моём Спиральном холме теперь стояли уже двое.Девушка. Я запомнил каждый грубый шов на её теле. Ничего. Я подожду ещё полсотни лет, это искусственное несуразное создание не выглядит долговечным. А если чуть-чуть подтолкнуть...

И кто бы мог поверить? Точно не я. Он сам привёл её ко мне. Он сам отдал её и себя мне во власть. И скрепил это ускоряющим все процессы в этом тщедушном тряпичном тельце вином Валентина. В тот день я даже чокнулся сам с собой в зеркале. И не своим фирменным "вином", ха!

Умирает ли скелет от горящего в груди сердца? Мои послушные подданные – умирают.

А потом мне представился случай лично проследить за осуществлением своего плана, когда глупый зомби-мальчик свалился к нам в мир. О, как было хорошо это Пламя! Ещё немного – и он бы сжёг её сам. Какой неожиданный и приятный побочный эффект!

Мне снова повезло. Везение любит того, кто долго планировал. Этот глупец разделил Пламя. Потерял половину, нет – больше половины силы. И главное – потерял защиту от моей девочки. А она давно жаждет реванша за своё обожжённое личико.

И вино, очевидно, начало действовать, я видел это в глазах этой... Повелительницы тыкв. Ещё немного... Теперь – действительно немного.

***Рука так сильно сжимала узкую рукоятку кинжала, что давно не стриженные ногти впивались в ладонь. Убить гадину. А там – хоть душа отлетай. И бедняжке Салли доброе дело выйдет.

Зельдаборн только внешне успокоилась и пришла в своё обычное ехидно-шутливое состояние, внутри же бушевали волны ярости – то холодной, как отчаяние тех дней, то горячей, как жажда мести.

Она свернула на Большую Тыквенную, и в поле зрения показался чересчур аккуратный мэрский особняк. Зельдаборн спрятала руку с кинжалом за спину.

Только открой. А я уж найду в тебе мягкое местечко!Сердце колотилось так громко, что, казалось, все должны были сбежаться на шум. Она постучала в дверь. Тишина. Она постучала сильнее, молясь про себя Священному ясеню, чтобы открыла она, она, эта мерзкая нежить, сгубившая её земную жизнь.

Но ей не повезло. Дверь открыл этот бесполезный слизняк, который только и может разъезжать на катафалке и вещать в рупор то, что ему скажет Джек. Зельдаборн разочарованно выдохнула.

– Да? – неприветливо спросил Мэр. – Что ты хотела?

Она ведь тоже злорадствовала, когда его окатило бомбой-вонючкой.

Зельдаборн, держа руку за спиной, дружелюбно оскалилась.– Меня не было в городе, когда ты всем представил свою жёнушку. Хельга не могла сдержать восторженных слов – а надо знать Хельгу! Вот я и зашла... Как говорится, лучше один раз увидеть, – и она дежурно похлопала глазками.– У меня тут не зоопарк, – с неудовольствием поджал губы Мэр и беспокойно оглянулся назад.

– Ну одним глазком взглянуть на красотку, которой достался, – она проглотила сарказм, – самый завидный жених в городе! А я тебе, – ведьма понизила голос, – зелье для мужской силы подгоню. Задаром. В качестве свадебного подарка, – она заговорщицки подмигнула Мэру.

Тот возмущённо хмыкнул, но тщеславие, видимо, взяло верх, и он небрежно махнул рукой, приглашая её войти.

Зельдаборн впервые была здесь и теперь внимательно оглядывалась по сторонам.

Где же наша красота? Только покажись. А я не Джек. Я либеральничать не стану.– Дорогая моя! – льстиво позвал Мэр. – У нас гостья, которая очень хочет с тобой познакомиться!Оо, мечтаю! Свести знакомство, потом свести в могилу.

Наверху приоткрылась дверь, и ведьма увидела хрупкую черноволосую девушку, которую бы можно было назвать красивой, если бы не по-совиному огромные зрачки. Они смотрелись бездонными, холодными дырами на белом лице. И они парализовали, пригвождали к месту, заставляли руку безвольно опускаться... Впрочем, не совсем. Ясмина не была сейчас в полной силе после тяжёлой ментальной схватки с Повелителем тыкв, и у ведьмы был шанс.Зельдаборн растянула губы в восхищённой улыбке и приблизилась к лестнице. Кинжал скрылся в складках мантии.

– Ах, как хороша, Мэр! Была бы я мужчиной!.. Ухх! – она хихикнула самым неприличным манером.

Мэр самодовольно ухмыльнулся, дурень.

– Сойди сюда, милая, у меня для тебя свадебный подарочек, – елейно попросила ведьма.

Ясмина стрельнула опасно-недовольным взглядом в сторону мужа, и тот тут же сник. Но вниз по лестнице пошла.

Улыбка застыла на лице Зельдаборн, как приклеенная, дыхание остановилось.Ну иди же ко мне, сучья ты натура...Ведьму и суккуба разделили последние две ступеньки. И Зельдаборн не выдержала. Стремительно блеснул кинжал. Ясмина успела отклониться, и лезвие, вместо того, чтобы войти ей в живот, скользнуло по предплечью. Брызнула дымящаяся и опалесцирующая тёмная кровь.

Ведьма быстро перехватила кинжал для второго удара, но Мэр уже скрутил её сзади за локти и так заломил руки, что она вскрикнула и выронила оружие.

– Ах ты поганый цепной пёс! – выплюнула Зельдаборн с отвращением и злостью. – Пусти меня, сучий потрох! Дай я ей кишки выпущу! – она извивалась, со всей силы наступила Мэру на ногу, ударила в лицо затылком, но весовые категории были слишком не равны.

Ясмина, зажав рану ладонью, не отрываясь, смотрела на неё.

– Я тебя знаю? – спросила она с затаённой угрозой в голосе.

– Теперь знаешь, мерзость! – Зельдаборн дёргалась, но мёртвой хватки Мэра ослабить не могла. А тот пыхтел, но почему-то молчал. – Достаточно, что я теперь знаю о твоих подвигах!

– Подвигах? – шевельнула бровью Ясмина.

– По "испитию" чужих женихов на службе у Великого и Ужасного Владыки сердец! – и Зельдаборн плюнула самым натуральным образом в эти бесстыже-пустые глаза. Но промахнулась, как промахнулась и кинжалом.

Уголок рта суккуба дёрнулся вверх.

– Если ты мне напомнишь имя и век, я расскажу, каким он был на вкус. Хочешь? – она доверительно понизила голос.

И это стало последней каплей для Зельдаборн в этот адский день. Она дико захохотала – даже Мэр чуть ослабил хватку и озадаченно посмотрел на неё.

– А теперь всё-о! – вопила она в неистовстве. – Лавку-то я того – сожгла! Вместе со всеми причиндалами! Все безделушки-то ваши – упс – расплавились небось! Все книги подвигов – какая жалость – ветер развеял!

– Ты врёшь! – Ясмина перетекла к ведьме – они оказались одного роста – и схватила её за горло. Зельдаборн засипела.– Дорогая... – осмелился подать голос Мэр.

– Тихо! – рыкнула суккуб на него и хлёстко ударила когтистой рукой по лицу.

Мэр инстинктивно прижал ладонь к позеленевшей от притока крови щеке. Ведьму он теперь держал чисто формально.

А Ясмина, надавив большими пальцами на яремную впадину Зельдаборн, прошипела:– Ты врёшь?!

Та едва могла дышать и говорить, но всё равно мстительно оскалилась.– Не-ет... Погорело... всё ваше... хозяйство...Руки на её шее дрогнули, и Зельдаборн услышала, как шепнули губы: "Гравёр...".Молодец, Зельдаборн. Всё правильно сделала!Рукам сзади было как-то свободно, шее тоже, и ведьма резко рванулась вперёд, освобождаясь от потных ладошек Мэра и прохладных сильных пальцев суккуба. Но далеко бы ей уйти не дали.– Возьми её! – рявкнула Ясмина Двуликому, а сама бросилась к двери, чтобы запереть её. Но этого она сделать не успела. Дверь с ударом распахнулась, и на пороге возник Джек.

***После того, как Джек ни в чём не убедил Мэра, он отправился на стену, чтобы при свете дня оценить ситуацию с нежитью. И эта ситуация не радовала. Ветер ещё до конца не разметал прах сожжённых вчера, а по их останкам уже скакали кони новых слуа. Неудобно, когда во главе врагов стоит некромант. А Лича-некроманта он вчера победить не смог.Твоё Пламя уже не то, да Джек? Тебе нужно оно, иначе нежить не победить. Настоящее, а не то, что у тебя сейчас... Разделить его было ошибкой. Но всё можно исправить...Против воли память снова и снова прокручивала эти слова. Нет. Должен быть другой путь.

Он тоскливо посмотрел на чёрный провал, раньше бывший порталом в мир людей. Вот уж действительно надежды нет...А я могу помочь, Джек. Я могу помочь. Она не будет стареть... И нежить сгорит в твоём Пламени.

Джек с усилием отогнал лживо-обнадёживающее наваждение.