Рождество в Черной игле (1/1)
Сегодня в ?Черной игле? многолюдно, и бухло льется рекой.
?Закрытая вечеринка? гласит надпись на двери бара. Так что только свои, никого лишнего.— Абсент? — предлагает Мизуки смущенному Мидо. Пусть он никаким боком не относится к ?Dry Juice? и ?Бенишигуре?, но каким-то непонятным образом оказался в этой компашке. Они с Нойзом стараются делать вид, что не замечают друг друга и рассаживаются в разные концы зала, ощущая некоторую неловкость. Рыжий не спросит об этом ни на следующий день, ни через год, потому что с изумлением замечает, что один из ребят самурая собственнически и совершенно не скрывая лапает его зама за жопу.
Поджигание кусочков сахара на специальной ложке в полутемном зале выглядит как какое-то древнее колдовство, рафинад вспыхивает и занимается холодным синим пламенем, словно десяток блуждающих огней. Клиа игриво улыбается Нойзу, тот отвечает ему, шутливо показывая язык. Струйка ледяной воды, искристо журча, вливается в бокал с зеленым экстрактом, и жидкость на глазах мутнеет.— Завтра с утра у вас будет болеть голова, но, поверьте, ощущения того стоят, — загадочно обещает Мизуки. Напиток пахнет лекарством и какими-то пряностями, и первый глоток дается Нойзу плохо, Аоба так вообще зажимает нос и пьет залпом, но приятное тепло, прокатывающееся по пищеводу и расползающееся от желудка по телу, стоит неудобств, и рыжий протягивает свой пустой бокал за второй порцией. Вторая порция заходит приятнее и бодрее, третью хочется тянуть бесконечно, наслаждаясь богатым ароматом аниса и полыни.— Да ну, Мизуки, налей-ка мне чистоганом, — голос Коджаку где-то близко, но в то же время так далеко.— А Мидо налей просто пива, он у нас слабенький, ему больше нельзя….— Завали хлебало, Коу!... Ладони Клиа, возникшие на плечах Нойза, неожиданно горячие.— Тшшш…— Ой, смотрите, снег пошел, — улыбается Аоба, мечтательно покачивая бокал с лонгом в руках.— Так Рождество же, — смешливо отвечает ему кто-то.— Хочешь вернуться и посмотреть? — раздается над его ухом сладкий шепот, но ответить он не может из-за ладони, зажимающей его рот. Он слегка прикусывает кожу, она чуть солоноватая и пахнет снеками, которыми закидывался её хозяин.
— Точно, напомнил, надо бы включить гирлянды, — спохватывается Мизуки, на мгновение оставляя своих гостей, и секунду спустя из зала раздается нестройное:— Вот теперь совсем празднично!— Неплохо!— Нам бы еще омелу сюда, мы бы тут устроили групповое лобызание. Нойзу не нужна омела и не нужен повод, его губы бродят от уха до подбородка, осыпая белую кожу сотней маленьких поцелуев.— Пока Коджаку не выжрал в одну глотку весь ром, предлагаю замутить по экзотическому коктейлю всем желающим.— Я смотрю, тут не одного тупого самурая на экзотику потянуло, — хмыкает рыжий, когда светлая голова оказывается между его ног, а его голое седалище упирается в холодную стену кладовки. Впрочем, он и не ждет ответа, поскольку рот его собеседника занят кое-чем поважнее пустых разговоров…— Знаете, парни, сегодня, конечно, Рождество, и это очень важно, — произносит хозяин бара, — Но есть еще один значимый повод, по которому я вас тут собрал. Самых дорогих для меня людей, мою команду и моих друзей…
— Давай, Мизуки, не тяни кота за яйца.— И тебя это тоже касается, дорогуша, — совершенно блядская улыбка расцветает на губах Нойза, — Иначе мы застрянем тут надолго.— Вот ведь торопыги, никакого настроя, — усмехается красноволосый, — Ну ладно-ладно, слушайте. Все вы знаете мою девушку Майю. В общем, ребят, это довольно неожиданно, но ваш братан Мизуки скоро станет папой. В зале раздаются дружные аплодисменты, и только благодаря им никто из находящихся в баре не слышит, как один рыжий хакер протяжно стонет, наконец-то достигнув пика.