Глава вторая: Сладко и горько (1/1)
Оказывается, ?какой-то? фестиваль – вовсе не ?какой-то?, а довольно масштабный. Ларьки со вкусностями и развлечениями протянулись от улицы Аояги в сторону храма, да так, что конца-края не видно. Нойз бы ни за что не вышел на улицу, зная, сколько будет пёстро одетого и галдящего народа. И он бы точно не нашёл среди этой толпы Клиа, если бы тот сам не свалился ему практически под ноги.
– Привет, Нойз-чан. Прежнее ?-сан? немного раздражало хакера, но это ?-чан? даже веселит.– Разве так ты должен здороваться со своим парнем? – игриво спрашивает он и с удовольствием наблюдает, как краснеют уши среди седых прядей.
Парень шумно вздыхает, но сдвигает шарф, подставляя другую сторону шеи.– Не публично же, – изумлённо говорит хакер, делает шаг навстречу и чмокает его в щёку. Удовольствия от этого мало, но то, как тут же начинает часто дышать его партнёр, говорит о том, что Клиа это понравилось, а значит, сделано было не зря. – Ну, а теперь пошли. Клиа кивает ему и идёт рядом.
– Можно я возьму тебя за руку? – тоном послушного мальчика спрашивает он. Хакер только хмыкает: – Чего спрашиваешь, бери. Он, конечно, не чувствует прикосновения, но осознание, что кто-то идёт с ним за руку, не стесняясь и не скрываясь, оказывается довольно приятным. В конце концов, никто никогда, даже родители….– Чёрт, не знал, что будет так шумно, – морщится рыжий, силясь отогнать невесёлые мысли.
– Нойз-сан, естественно, что сегодня многие гуляют. Танабата же.
– Тана… что? Он жил в Японии уже лет пять, но все эти местные традиции всегда проходили мимо него, поскольку у него всегда находились дела, более важные, чем традиционные праздники.
Клиа смеётся над ним и начинает рассказывать легенду про принцессу и её мужа, разлучённых Млечным Путём и имеющих возможность встретиться друг с другом лишь раз в году.
– То есть, этот праздник – что-то типа дня Валентина? – уточняет Нойз. Теперь понятно, почему среди толпы он видел столько милующихся парочек. Вообще говоря, Нойз всегда считал, что все эти народные предания – верх уныния, но чтобы хакер хорошо слышал его в толпе, Клиа приходится говорить практически ему в ухо, очень интимно, да и рассказчик из парня оказался ничего так. Особенно когда он на ходу показывает то на звёздное небо, то на красивые фонарики, то на полоски разноцветной бумаги, развешанные на деревьях, объяснения Клиа меньше всего походят на школьный урок. К тому моменту, когда он заканчивает рассказ, они уже практически выходят за город, но лотков с едой и лавок с сувенирами как будто только прибавилось. Такое ощущение, что каждый торговый павильон, работающий на острове, решил выставить своего представителя на фестивальной улице. Взгляд Нойза скользит по палатке, продающей традиционную одежду.– Я хочу, чтобы ты надел вот это, – заявляет он и тянет Клиа за собой.– Стой, но… Впрочем, и Нойз, который здоровается с продавцом кивком и молча тыкает пальцем в голубую юкату с маленькими серебристыми рыбками, и продавец –крупный мужчина, послушно исполняющий его просьбу, словно и не слышат его возражений и тащат парня в примерочную. Нойзу достаётся пара минут наблюдений, как из груды одежды высвобождается то широкая спина, то узкие бёдра, то обалденно длинные ноги с узкими стопами, и он решает, что всё это приключение уже было не зря. Продавцу эти прелести до лампочки, он деловито помогает Клиа правильно запахнуть одежду, завязывает узел на оби и достаёт из ящика какие-то странные тапки, в которых Нойз бы и двух шагов не прошел. Но Клиа уверенно выходит из примерочной, не забыв шарф, и предстаёт перед хакером.– Чудесно сидит, – комментирует продавец. Да Нойз и сам видит. Он приподнимает бровь, спрашивая:– Сколько? Услышав сумму, Клиа задушенно протестует, размахивая руками. Да, эта сумма несколько большая, чем та, за которую можно купить подобное в простом магазине, но что вы хотите, покупать фестивальную одежду прямо на фестивале – дорогое удовольствие. Нойз смело подносит комм к считывателю, без зазрения совести оставляя приличную сумму довольному продавцу. Они оставляют пакет с одеждой Клиа в ларьке, обещая вернуться за ним на обратном пути. Под ручку с протестующим Клиа хакер выходит из лавки и идёт дальше.
– Нойз-сан, я всё ещё не…– Слушай, за любое удовольствие нужно платить.– А какое удовольствие получил от этого ты? Нойз наклоняется ниже, нашёптывая прямо в маленькую аккуратную ушную раковину, которая мгновенно краснеет от его слов: – Посмотрел на твой зад, например. Клиа пытается возмутиться, но Нойз, вспомнив, что ещё не пробовал это ушко на вкус, ввинчивает язык в ушную раковину, от чего Клиа дёргается, тоненько вопит и пытается выдраться из рук Нойза. Фигушки. Сам же за руку хотел идти!– Нойз-сан!!! Это странно! Больше так не делай!!! – вопит он, прикрывая ухо от посягательств.– Никогда? Клиа медлит с ответом, но лишь пару секунд.– Не тут, – отвечает он смущённо, и Нойз хмыкает. Когда хакер тянет его к очередной палатке, Клиа уже не спорит. Но хакер только покупает большую ядрёно-розовую и пушистую сладкую вату на палочке.
Пробует её сам, оценивающе кивает и протягивает Клиа. Тот мотает головой:– Я не могу.– Да ладно, давай! Кто тебя увидит в толпе? – раздражённо тычет ватой в противогаз хакер.– Ты!– Я. Хочу. Поцеловать. Тебя.
Клиа молчит, и хакер обнимает его за талию: – Разве вчера ты не узнал мой секрет? И не сбежал же. Я хочу узнать твой. И я точно не сбегу.– Если… если моё лицо страшное?– Ты даже не знаешь, какое оно?– Ну… нет.– О, – только и произносит хакер и тащит его с освещённой дорожки, а потом дальше вниз по склону к маленькой, весело звенящей в темноте реке. Прижимает парня к дереву, не давая сбежать. Касается губами сначала уха, потом скользит по шее, прикусывает зубами бледную кожу, зализывает укус размашисто и влажно. Клиа довольно мычит, ожидая продолжения, но хакер медлит, и Клиа со вздохом сдаётся. Последний ремешок нетерпеливый Нойз помогает ему расстегнуть сам, поскольку руки Клиа дрожат и не слушаются.– Вау, – произносит он, потому что больше ничего сказать не может. Слишком много мыслей. Что у Клиа немного девчачье лицо, что у него такой идеальной формы нос, что Нойзу хочется смотреть на него вечно. Что его кожа буквально светится в неверном свете луны, до того она бледная.
Клиа, немного испуганный, хочет что-то спросить, но Нойз суёт ему под нос сахарную вату, которую всё ещё держит в руке. Клиа послушно пробует.
– Сладкая, – произносит он. Нойз отшвыривает лакомство в сторону и прижимается к губам губами, желая попробовать нечто более сладкое, чем сахарная вата.Он облизывает их языком, проникает внутрь. Губы покорно раскрываются ему навстречу, мягкие и тёплые, и язык хакера принимается за изучение ровных зубов, переплетается с другим языком, который не слишком-то умело, но с явной охотой начинает отвечать ему. Нойз едва находит в себе силы оторваться от рта Клиа, который дышит так, словно пробежал десять километров.
– Ох. Ого, – произносит тот поражённо. Хакер только хмыкает, вылизывает щёку и скулу, острый подбородок.
?Я тебе покажу настоящее ?Ого?…? Он опускается на колени, утыкаясь взглядом прямо во вздувшийся бугор. Приятное открытие: в юката возбуждение скрывать намного сложнее, нежели в широченных штанах. А ещё в юката намного проще с раздеванием. Нойз распахивает полы одежды, дёргает вниз резинку боксеров. Не то чтобы он видел много членов, но этот, пожалуй, самый красивый. В обрамлении куста седых волос, огромный член с крупной головкой выглядит практически как вызов, и Нойз с удовольствием слизывает сияющую в лунном свету капельку с конца, а потом заглатывает член наполовину. Сверху раздаются задушенные стоны, но Клиа недолго проявляет сдержанность. Достаточно пары интенсивных всасываний и поглаживаний языком, и он, забыв о том, что совсем рядом проходит людный фестиваль, стонет в голос, просит Нойза то остановиться, то не останавливаться и, запустив руку в его волосы, ощутимо дёргает их, умоляя быстрее-быстрее-быстрее. Нойз как-то раньше не считал свои уши и глаза эрогенной зоной, однако от вида милого лица, на котором написано чистейшее наслаждение, и от звуков, которые теперь лились как песня, не заглушённые противогазом, Нойз чувствует, что и сам не так далеко, и не может припомнить, когда такое в последний раз было. Насасывая член, он вытаскивает свой, уже достаточно возбуждённый, из джинс и принимается дрочить в такт всё ускоряющимся движениям рта.
Чувствуя, что Клиа уже близко, он расслабляет глотку и делает глотающее движение, вбирая член под корень. ?Боже, какой огромный?, – бьётся в его голове единственная жаркая мысль. Клиа над ним тоненько воет, хныкает, дёргается назад, не давая хакеру захлебнуться спермой, которой так много, словно в рот Нойзу стакан опрокинули. Часть он успевает невольно сглотнуть, часть вытекает из его рта вперемешку со слюной и стекает по подбородку на траву. Обессиленный Клиа съезжает по дереву спиной и опускается перед ним. Их глаза встречаются. Чёрт, в полутьме Нойз не может рассмотреть, какого они цвета, но радужки почти не видно из-за расширенных зрачков. Клиа тяжело и глубоко дышит, тонкие губы распухли от поцелуев. Он опускает взгляд с лица хакера на его член, который, благополучно закончив свои дела, уже наполовину опал, испачкав ладонь. Бледные пальцы скользят по головке хакера, собирая вязкую жидкость, тянутся в рот.– Горькая, – произносит Клиа и заливисто смеётся. Хакер, не в силах сдержать себя, довольно фыркает и тянется к губам напротив, чтобы поделиться вкусом, но его останавливают приближающиеся шаги и голоса.– Ты уверен, что здесь нас не заметит никто?– Никого здесь нет, все на празднике. Никто так далеко не заходит. Иди сюда, дай мне тебя обнять. О да… Во бля. Эти голоса Нойз прекрасно знает. Клиа тоже их узнаёт. Он подскакивает, запахивая полы юката, нацепляет противогаз и помогает подняться Нойзу, оправляет его одежду и волосы, стирает уголком шарфа остатки их деятельности с лица и рук хакера. Когда Коджаку и Аоба, раздевающие друг друга на ходу, показываются из-за кустов, о том, что только что здесь происходило, могут напомнить лишь быстро впитывающиеся в лесную почву полупрозрачные капли.– О, – произносит Коджаку, поспешно убирая руку с задницы Аобы, – А вы тут чего делаете?– Гуляем, разве нельзя? – нагло отвечает Нойз.– Можно, но… – отвечает Аоба, пряча руки за спину. Словно это отменит тот факт, что секунду назад он мял этими руками пенис своего бойфренда через ткань кимоно.– Вам очень идёт традиционная одежда, Хозяин, – меняет тему Клиа, по которому точно не скажешь, что пару минут назад он чуть ли не в отключке валялся после оргазма. Разве что его голос стал более певучим. Или это Нойзу в гормональном угаре только так кажется?– Тебе тоже. Выглядишь необычно, – улыбается Аоба, но Нойз замечает его взгляд, оценивающе скользящий по фигуре, очерченной тонкой тканью. Так, хорош рассматривать, алло! Он неопределённо машет парочке и тащит Клиа за собой на торговую улочку, оставляя их наконец наедине. Если бы они появились тут парой минут раньше, то могли бы наблюдать дивную картину. Но не то чтобы Нойз был бы против.