Золотая клетка. Часть 2: Отныне ты принадлежишь мне. (1/1)

Ангел крыльями взмахнул,А лепестки кружились вихремБелых лилий,?символом невинности ее.И сияние души освещает путьКороля ГероевВ одиночестве блуждающий в темноте.Королевской роскоши не хватит,Чтобы превзойти ценности ее,Ведь сладкое безумствоЗахватило разум,Заставляя сердце биться чаще,Позволяя чувствовать тепло. Почему так больно… Все тело будто пронзают тысячи иголок… Тяжело дышать. Где я? Может, это ад?.. А как он вообще выглядит?.. Не знаю… А может, просто, не помню? Так темно… Ничего не видно. Почему меня окружает только тьма? Она душила, а от мертвой тишины звенело в ушах. Я будто плыла по течению, не в силах видеть и слышать хоть что-то. Дыхание смерти… Чувствую холод… Ничего не помню. Что всё-таки происходит? Кто я? Внезапно перед глазами начали проноситься сотни картинок. В голове пульсировало, и мозаика начала складываться, а когда это прекратилось… Я вспомнила. Я?— Илия… Илиясфиль фон Айнцберн. Обычная девочка, живущая самой обычной жизнью. Имеющая семью и друзей, которая очень любит меня и я их тоже. Каждый день проведенный с ними приносил мне счастье. Где они? Мама, папа, братик… Куро… Та, кто похожа на меня внешне, но характером мы совсем разные. Я так скучаю по вам. Что поменялось в моей жизни за эти три месяца? Ведь все было хорошо на протяжении двенадцати лет. Каждый день может и был однообразным, но наполнен счастьем и весельем, ведь меня всегда окружали дорогие мне люди. И не нужно было сражаться насмерть, рисковать своей жизни, ведь не было опасности, которая угрожала моей семье. Тогда я ещё не знала о магии, своей родословной и истинном предназначении моего существования в этом мире. Да, Святой Грааль… Всё началось с него. Я была рождена ради Войны за Святой Грааль. Но мои родители спасли меня от участи быть инструментом в руках Айнцбернов. Они отказались от своего желания, разрушили магическую формулу золотой чаши исполняющую любое желание и прекратили кровопролитную войну, выбрав семью и свою дорогую дочь. С тех пор они скрывали правду от меня, уберегали от боли и одиночества. Все так и было, но в один единственный день всё изменилось. Тогда я встретила Руби и Рин. Они втянули меня в опасную заварушку. Я сражалась, боялась, но старалась из-за всех сил помочь и защитить мир. Пройдя через много трудностей, мы с Мию смогли подружиться. Потом появилась Куро, которая, хоть иногда бывает невыносимой, но стала частью моего маленького мира. Все наладилось. Я смогла принять все изменения в своей жизни. Смириться и смотреть в будущее. Но что-то опять пошло не так. Он был слишком силен, высокомерен, но до неприличия красив. Золотистые волосы развивающиеся на ветру, властный взгляд светящихся алых глаз, приковывал и завораживал поглощая, от него перехватывало дыхание. Особенно прекрасна была улыбка: искренняя без искор безумия, от которой хотелось улыбаться в ответ. Может при других обстоятельствах мы смогли бы даже подружиться. Смогли бы понять друг друга. Хах. Наивно звучит, да? Но мне хотелось верить в это. Но от реальности не убежишь. Мы враги. Я обязана была победить его, ради Мию, с которой мы были так похожи. С рождения наши судьбы были предрешена, но мою изменили родители, выбрав другой путь для своего ребенка. А её никто не спас, а только заперли в четырех стенах, желая использовать для достижения своих целей, говоря, что такова судьба. Победила ли я его? Спасла ли Мию? Или пала от его рук и сейчас нахожусь в аду? Я не знаю. Но, скорее всего, проиграла. Прости меня, Мию, у меня не вышло спасти тебя…. Прости… Поддавшись чувствам я зарыдала, захлебываясь своими слезами. Душу будто разбили на миллион осколков, которые начали впивались в тело принося ещё больше страданий. Сколь времени прошло? Неизвестно, ведь здесь будто само время остановилось, обрекая меня на вечные мучения. Холод проникает в тело, заставляя дрожать. Слезы все не кончались. Дышать с каждым мигом все тяжелее. Секунды медленно утекали и их невозможно было остановить. Как песок, который неумолимо просачивается сквозь пальцы, сколько его ни удерживай. Было страшно умирать, ведь тогда меня проглотит это пустота. Значит так я умру? Как грустно. Да будет так, если бы это спасло Мию… Тогда я была бы даже рада такому исходу.—?…Восстанови и исцели, Кристальное Чудо. Неожиданно, когда надежда была утрачена и эти муки почти закончились, яркий свет рассеял эту тьму вытаскивая из той всепоглощающей пустоши. Боль потихоньку начала исчезла и желанное тепло начало распространятся по всему телу, отгоняя холод и принося луч надежды, что не все ещё потеряно. А этот почему-то смутно знакомый голос был очень приятен слуху. Он шептал, заставлял больше ощущать странное тепло, чувствовать себя не одинокой и тянутся к этому свету, желая прикоснуться к нему.*** Большой зал в золотых тонах ожидал перемен. Его высокие стены были исписаны замудренными письменами древнего языка. Мраморные колонны, ведущие к величественному золотистому Трону с разнообразными узорами, придавали ещё больше величия этому месту. Гладкий и сверкающий золотом пол отражал пустоту этого места. Здесь стояла загробная тишина. Без своего хозяина всё здесь будто утратила свое былое величие, томясь в ожидании возвращения законного владельца этого места. И наконец дождались. Неожиданно заискрилась молния и комнату озарил яркий свет золото-оранжевого сияния. Когда всё закончилось посредине необычного явления были двое подростков. Один из них был блондином, который быстро очухался, встал и направил свой взор на вторую гостью. Красные глаза смотрели на милые черты лица, который исказились от адских мучений. От него не могло укрыться то, что ее дыхание было тяжёлым, а кожа стала еще бледнее.—?Видимо цена за ту силу и правда велика,?— задумчиво проговорил Гильгамеш, а это был именно он?— Король Героев и хозяин этого тронного зала. Не долго думая, он присев на корточки и осторожно взял руку Илиясфиль проверяя пульс, который был слабый. Гил не был врачом, но с уверенностью мог сказать, что все плохо и с каждой секундой жизнь утекала из нее все быстрее. Гладит длинные серебристые волосы, которые были мягкие как шелк, он задаёт вопрос:—?Неужели та девчонка и правда дорога тебе настолько, что ты готова отдать жизнь за нее? —?ответом же послужил стон боли. Не успев понять что произошло, как его руку захватили в плен, и гостья начала кашлять кровью, все ее тело пробила мелкая дрожь, а из глаз закрытых потекли слёзы. Свободной рукой Гил трогает лоб, после чего он понял, что его пленница лихорадит. Губы шептали что-то настолько тихо, что невозможно было разобрать.—?Видимо, за использование той силой ты можешь расстаться с жизнью, чего я не могу допустить. —?В его спокойном голосе были нотки беспокойства. Гил, все же вырвав свою руку из ослабшей хватки и перехватив, прижав захватчицу к полу. Видя кровавый развод, он вытер его с уголков рта, проводя нежно свободно рукой по щеке девочки. Он прекрасно осознавал, что у него было мало времени. То количество магической энергии, что было образовано и использовано в последней атаке повредило не только мышцы и нервы, но и жизненно важные органы, что привело к внутреннему кровотечению. Приняв решения и открыв врата Вавилона, он достал кристалл серебристого цвета, который должен спасти ей жизнь. В нем была особенная целительная энергия. Не теряя больше времени, его свободная рука без труда рвет кофту, открывая тем самым вид на ее грудь. Приложив кристалл напротив сердца, он влил в него ману, прошептав:—?О тело, сотворенное из плоти и крови, прими волю мою… Спасение близко… Все сущее создано волей Бога. Восстанови и исцели, Кристальное Чудо. Тело Айнцберн начало покрывать серебристое сияние, исцеляя, но это длилось недолго, ведь мана с невероятной скоростью утекая, не принося ожидаемого эффект, что забеспокоило Гила. Видимо, не только тело пострадало, но и магические цепи, что и усугубило состояние. Этого было недостаточно для полного выздоровления. Ему удалось остановить внутреннее кровотечение, но магические цепи и нервную систему куда сложнее восстановить.—?Все куда серьезнее, чем я думал. Придется повозиться,?— недовольно огласил он вердикт и выбросил уже бесполезную безделушку подальше. Тем временем рубиновые глаза с трепетом распахнулись и смотрели на против себя непонимающим взглядом. Повисла минута тишины. Осознание того, что она почти голая лежит под Гильгамешем, который держал ее руку и нагло разглядывал ее, приходило медленно. Когда же осознав это, ее крик оглушил Героическую душу, и она стала пытаться освободиться.—?А-а-а… Ты… Кхе-кхе. —?Попытки вырваться прекратились из-за адской боли, которая вернулась с приступом кашля, усмиряя накатившую панику и смущение.—?Ну-ну, я ещё не закончил. Потому не двигайся пока, хорошо? Улыбка его почему-то успокаивала, потому тяжело выдохнув и прикусив губу, она уставилась на Гила вопросительным взглядом.—?Что происходит?

Ей было тяжело дышать. Боль, которая покинула ее, накрыла с новой силой. Все же резкие движения были лишними, но в данной ситуации она не могла поступить иначе. Тогда страх и паника взяла верх над разумом. Сейчас все взвесив приходило осознание, что он пытался помочь ей. Но легче от этого не становилось, ведь в голове теперь было уйма вопросов. Единственное, что останавливало обрушить их,?— это пульсирующая боль в груди при каждом слове.—?Глупая, если бы ты тогда сдалась и убежала, то не была бы в столь плачевном состояние.—?Я не могла поступить иначе… —?прошептала Илия, смотря без сожалений в его алые глаза. —?Почему ты мне помогаешь?—?Кто знает, кто знает… —?прошептал Герой с усмешкой, проводя пальцами по чуть приоткрывшимся нежно-розовым губам. —?Ты боишься смерти, Илия? Этот вопрос был неожиданным и заставил задуматься, хоть ответ и был очевидным.—?Да… —?поджимает губы, а в глазах отразилась печаль. —?Мне страшно… —?ее голос дрожал, а одинокая слезинка покатилась по щеке. —?Там темно и холодно.—?Тогда просто доверься мне,?— прошептал он на ухо, вызывая волнительную дрожь. —?Поговорить мы ещё успеем. Ты согласна? В недрах омутах пылала надежда, а его слова внушали доверия.Как мед сладки его уста, что молвят о спасение и верить хочется им всегда, но разум твердит иное. Что ложь? Что правда? Верить или нет? Сомнения пылает в сердце добротой наполненной. Отбрось их и поверь ему, ведь просто это. Она внимательно смотрела на него, пытаясь понять его мотивы. Избавившись от сомнений и уверенно кивнув, прошептав:—?Хорошо. Получив желаемый ответ Король Героев открыл снова врата Вавилона и достал маленький и необычный флакончик с небесно-голубой жидкостью. Это было особенное снадобье. Сила его способна исцелить абсолютно любой недуг или рану, включая повреждённые магические цепи, но при определённых условия. Одним из таких является сильное желание спасти жизнь человека, которого лечишь, испытывать к нему тёплые чувства. Если пытаться спасти им того, кого ненавидишь или испытывая безразличие к его жизни, эффекты не будет, и тот, кто использовал зелье, просто умрет вместе с ним. Также были и недостатки этого лекарства. Такие как: тот, кто исцеляет, будет испытывает боль и муки того, кого пытается излечить. Но это не пугало Гильгамеша, ведь он пойдёт на всё ради желаемого. Боль ничего не значит, ведь это слишком малая плата за жизнь той, кто за столь короткое время стала дорогой. О которой Героическая душа практически не знает ничего, кроме имени, но это ещё можно исправить, узнать. Ведь их души крепко накрепко связана нитями судьбы. Но если она сейчас умрет, то все снова поблекнет для него, ведь за долгое время она смогла возродить давно забытые, выброшенные, как мусор, считавшиеся слабостью, но такие приятные, чувства. Это была не любовь, убеждал он себя, ведь невозможно полюбить кого-то за столь короткое время. Но отрицать того, что юная волшебница смогла очаровать его?— было бесполезно. Эти чувства можно назвать безумным влечением, одержимостью, безудержным желание владеть столь прекрасным ?ангелом?, сделать её своей и никуда не отпускать. У нее было все, что создавала ей идеальный образ для его Королевы. Во-первых, это красота, не только внешняя, но и внутренняя. Гильгамеш был уверен, что с возрастом его ?ангел? станет только краше. А душа останется такой же сияющей и чистой, ведь её доброе сердце не омрачит тьма этого мира. Он не позволит, не даст ее руки омыться кровью, а свету поблекнуть от отвратности человеческой сути. Во-вторых, это смелость. Ее рубиновые глаза смотрели с вызовом тогда, в них была решимость и они сияли так ярко, что даже слепили. Она даже осмелилась ударить его по щеке. И это только забавляло, а не разозлило. Почему? Может потому, что волшебница злилась на него за эгоизм и пыталась учить его, что правильно, а что нет? Его, Старейшего из героев? Было смешно, а смелость этой малышки поражала. Ведь с одной стороны она была права и он готов это признать и принять, что было необычно для него. В-третьих, это ее талант и сила, который мог расцвести в прекрасный букет с возрастом, опытом и правильным и умным учителем. Все это делало ее столь привлекательной и желанной. В решениях и словах была искренность и наивность. Потому она сейчас здесь, перед ним, а не со своими друзьями. Просто потому, что он и правдой эгоист и принял решение не отпускать ее… Ведь…—?Отныне ты принадлежишь мне. Так что живи лишь для меня, ведь я не намерен тебя отпускать, Илиясфиль.—?Что? Опешившая Илиясвиль не успела полностью осмыслить эти слова, как он, не колебаясь, открыл флакон, опустошил содержимое, навис над Илией и поцеловал, беспрепятственно проникая на чужую территорию, тем самым переливая волшебное зелье и помогая выпить его. Несколько капель покатились по щеке, но это его не беспокоило, отдавая всего себя столь увлекательному занятию. Она, очнувшись, сначала хотела вырваться, но осознав, что он даёт ей лекарство, все же ответила на его действия, позволяла все, что ему захочется. Он видел, как ее рубиновые глаза, заволокло туманом наслаждения и растерянности. Его слух улавливал тихие стоны, то ли от удовольствия, то ли от боли, когда их языки сплелись в жарком танце, а щеки покрываются румянцем. Было слышно как быстро стучит ее сердце от того, как он лечил и вливает ману, чтобы раскрыть весь эффект снадобья. Оторвавшись от своего занятия, он облизнул свои губы, прошептав:—?Ты такая милая, когда стесняешься.—?Можно было и без этого,?— возмутилась Айнцберн, чувствуя облегчение.—?Не стоит так возмущаться. Разве тебе не понравилось.—?Дурак. —?Ещё больше покраснела она. Ее веки тяжелели, видимо, организм полностью истощил себя, требуя сон и отдых.—?Тебе стоит поспать,?— прошептал на ушко, видя ее сонливость. Прислушавшись к своим ощущениям Илия кивает и закрывается глаза, проваливаясь в мир Морфея. Боль постепенно уходила и в этот раз была уверенность, что она не вернётся. Было спокойно на душе и тепло в его объятиях. А об произошедшим можно подумать и потом. Блондин же чувствует, какую боль испытывала это необычное создание, которое сияла на поле битвы, ведь теперь они делили все чувства на двоих. Также ощущал, как медленно, но верно, все повреждения сходили на нет. А магические цепи приходили в норму. Теперь действительно не о чем беспокоиться. В этот момент ему было наплевать, что они лежат на холодном полу. Аромат белых лилий, исходящий от неё, дурманил. Их лица были в миллиметре друг от друга. Король Героев не знал, в какой именно момент это девочка стала смыслом его жизни. Всего за одну ночь, сражаясь с ней? Как глупо, но отказаться от этих чувств больше не было возможности.