6. Мефистофель (1/1)

Парень убирается после очередного обеда с людьми, которыми он окружил себя, чтобы удержаться на одном месте. Он не хотел, чтобы эти люди были якорем для него, но он нуждался в этом, потому что иначе он бы давно потонул в пучинах своего идеализма. Хах! Какая прекрасная мечта, которой он прикрывал раны своей души, чтобы никогда больше не чувствовать боли. Он не такой уж и дурак, потому что было бы глупо притворяться, что он обычный человек. Можно было взглянуть на него и сказать, что он делал это естественно, но нет, он просто играл свою роль. Он прекрасно знал, что его существование не было похоже на жизнь его одноклассников, его опекуна или той девушки, что помогает ему готовить еду.

Немецкий арлекин не мог не хихикать про себя, наблюдая, как его Мастер действует так же профессионально, как актеры, сыгравшие свою роль в его собственных историях.Когда Широ покидает комнату, выключив за собой свет, Мефистофель поворачивается к вам, своему невидимому читателю.

— Несмотря на свою травму, он держит эту некоторую милую невинность в своем сердце… – с улыбкой проговаривает он. – Вы тоже видите это, не так ли?После чего начинает смеяться.— Ну, вы-то все видите, я знаю! – его зубы обнажаются в дьявольской улыбке. – Такова природа читателя, в то время как моя природа, как рассказчика, заключается в том, чтобы рассказать вам то, что я вижу.Я раскручиваю паутину правды и лжи, рассказываю для вас сказки, чтобы попытаться пробиться сквозь них и увидеть, что скрывается за ними…

На этот раз его смех становится более интенсивным, настолько, что он практически падает со стола, на котором сидел.— Ха! Делает ли вас еще большими глупцами, чем я, то, что вы следуете за другим глупцом, который следует за слепым? – он переворачивается и снова садится, глядя в ваши глаза. – Этот мальчик… его зона комфорта настолько плотна, что он может видеть сквозь нее. Он может видеть то, что лежит снаружи, он может видеть человеческое счастье, – он встал и оперся на котацу. – Девушка с фиолетовыми волосами... Она следует за ним, как будто подражая его пути, но она знает, что ее искажение не такое, как у него. Ее ужас…Он поворачивается на столе, его руки вытянуты, словно он возносит хвалу благодатному дождю.— …Полученная от ее собственной травмы боль слишком зубодробительная, но вместе с тем невероятно захватывающая! Уважаемый читатели, видите ли вы, как ее глаза смотрят на него, а затем бросаются прочь, когда она ловит себя на этом? Можете ли вы представить, что кто-то, подобный ей, ползёт к его кровати и просит объятий?Он протягивает руку, останавливая ваш ответ и свой монолог.— Ах… но люди видят лишь тех, кого хотят видеть, верно? А каковы же они на самом деле?

Он медленно открывает дверь, тихо на цыпочках идя по коридору, останавливаясь за дверью комнаты своего Мастера. Он подносит палец к губам, берет вашу руку в свою и проскальзывает через дверь.

Звук стонов, сливающихся в один. Вы вглядываетесь в темноту и видите, как они обнимаются. Парень уже утонул в животных инстинктах, а девушка требует, чтобы он отдал всего себя ее телу и душе.Арлекин кивает и вновь берет вашу руку, проскальзывая через дверь, как будто она не настоящая. Вы находитесь в коридоре, но все еще слышите их сексуальные отголоски.— Это прекрасно или отвратительно? – он спрашивает, хоть и понимает, что ответить невозможно. – Они мерзкие, отвратительные существа, и все же чистота их потребности находит отклик в моем мертвом сердце…Его рука вздрагивает на груди, словно с издёвкой имитируя сердцебиение.

— Что или кто созерцает эту красоту? – спрашивает арлекин, вертясь на одном месте, и начинает манить вас за собой. – Тень? Червяк? Священник, умоляющий о своем спасении еще раз? Взгляд не обязан быть чисто физическим, чтобы увидеть это, понимаете? Они находятся внутри своей собственной прекрасной мечты, чего-то, что не может быть создано здесь.Затем он фыркает.— Ну, как у тебя. Моя жизнь - плод фрагмента беллетристики, – его ухмылка никуда не уходит, но вы видите, что она слегка потускнела. – В течение пяти веков, рассматриваемых исключительно через торжественные монологи, меня видели как демона или же Дьявола.Он останавливается у отремонтированного стекла, где нет признаков того, что мальчик сражался за свою жизнь второй раз за бесконечно долгую ночь.— Роль, которую я принимаю от всего сердца, – он протягивает руку к стеклу, глядя на свои тонкие пальцы, и сгибает их; длинные ноги, практически когти, слегка царапают стекло. – Если, как пишет великий драматург, мы выступаем на этой сцене столь короткое время, то стоит ли нам отказываться от наших ролей?

Он выразительно смотрит на вас.— Или, возможно, вы просто ничего не поймете, – его голос становится мягче. – Потому что это всего лишь очередная история из череды тех, что вы будете поглощать, а затем двигаться дальше, забывая, что персонажи не просто актеры, а актеры не их персонажи, – он поднимает бровь, глядя на вас. – Я не буду утверждать, что мы люди, потому что сказка – это сказка, а не память. Возможно, вы найдете связь с одним из нас, или, возможно, вы будете ненавидеть каждого из нас. Но в конечном итоге, вы оставите нас в своей душе? Или вы уйдете, всё забывая, потому что как вымысел мы лишены смысла?

Он стучит в стеклянную панель перед ним, и она исчезает.— Вы тоже такие же, – он идет назад к сараю, глядя в ваши глаза, когда вы следуете за ним. – Вы знаете это, не так ли? Как и у него, у вас может быть цель или задача, но вы чувствуете в своем сердце, что делаете это не по его зову. Не существует какого-то грандиозного замысла, который позволил бы вам существовать, не так ли? Вы – абсурд и ненормальность. И главный герои ваших историй и сторонние персонажи в другой. Что в реальности, что в вымысле…Он улыбается, когда вы оба входите в сарай.— Так что, между нами, кто более реален? – он садится посреди магического круга, который все еще сияет на полу. Я - вымысел? Или ты, невесомый?У вас нет ответа.— Я так и думал…