Часть 3 (1/2)
Лиам, конечно, требует, чтобы Луи извинился.
— Я пришёл сюда за сочувствием, — ноет Томлинсон, утыкаясь носом Лиаму в колени. — Не за советом.— А получил и то и другое, —урезонивает друга Пейн, а его рука меж тем продолжает неспешные движения в волосах Луи. — Серьёзно, Лу. Ты должен попросить у Гримми прощения.
Луи стонет.
— Но кто извиняется за секс, Лиам?Из кресла в углу раздаётся недовольный и напрочь лишённый сочувствия голос Зейна:
— Идиоты, которые забывают поставить своих партнёров в известность, что секс, которым они занимаются, это секс из ненависти, — и добавляет после паузы: — Ты именно такой идиот.
Луи поднимает голову, собираясь послать Зейну испепеляющий взгляд, но, к сожалению, Малик, читающий книгу, даже не смотрит в его сторону. Поэтому Луи ограничивается только мрачным: ?Спасибо, ты мне очень помог?.Зейн не отвечает и переворачивает страницу с таким самодовольным видом, что Луи хочется стукнуть его почти так же сильно, как Ника накануне вечером.
Он снова опускает голову на колени Лиама и закрывает глаза.
— И вообще. Что я ему скажу? ?Прости, что сосал твой член, не проинформировав предварительно, что мы по-прежнему друг друга ненавидим??— Думаю, фраза: ?Прости, что сосал твой член, чтобы удержать тебя от подкатывания к моему лучшему другу? более точно выразит мысль, — вновь подаёт голос Зейн.Томлинсон хмурится. Из уст Малика это звучит так, будто он совершенно не получал удовольствия от процесса, а это вовсе не так. Ведь, следуя своему плану и отвлекая внимание Ника от Гарри, Луи действительно получал крышесносные оргазмы. Ему правда было хорошо с Гримшоу.
Рука Лиама на мгновение замирает.
— Я считаю, — тянет он, и Луи открывает один глаз, встречаясь с обеспокоенным взглядом Пейна. —Прежде всего ты должен понять, почему выбрал именно этот способ, чтобы остаться лучшим другом Гарри.— Я понимаю, ты ревнуешь и всё такое, — добавляет Зейн. — У Гарри теперь столько друзей вне группы, с которыми он вечно тусуется, и его постоянно нет дома... Нам всем его не хватает, Лу, но никому из нас не могло бы прийти в голову, что эту проблему можно решить, пососав член Гримми...?Луи хочет как обычно свести всё в шутку, но не может. Его язык вдруг прилипает к нёбу, а в горле чертовски жжётся. Парень боится, что его стошнит, стоит ему только открыть рот.
Резко сев — потому что друзья не блюют на своих друзей, если речь, конечно, не идёт о пьяной вечеринке с обилием текилы — он отползает подальше к краю дивана.
— Я... — ему очень жарко и его мутит. — Это что, отвратительный намёк на то, что мне может нравится Ник Гримшоу? — Луи пытается вложить столько яда в эту фразу, сколько возможно. Он даже сожалеет, что не знает второго имени Ника, чтобы, упомянув его, усилить градус презрения.
Зейн поднимает взгляд от книги.
— Понимай, как хочешь, эмоционально неустойчивый придурок.Со стороны Малика это просто хамство!
— Я мог бы ожидать такого от Лиама, — Луи тычет пальцем в сторону друга, который смотрит на него печальным, понимающим взглядом верного пса. — Но ты, Зейн! Желание отсосать кому-то не является признаком романтических чувств! Это всем известно!— Ну да, — горячо кивает Зейн. —Это всем известно! Ты отсосал Гримшоу один раз, и мог этим ограничиться. Но этого не произошло, и неделю спустя ты решил подрочить ему на улице в грёбаном Мейфейре.
— Ваши отношения двигаются по нарастающей, — замечает Лиам со свойственной ему тактичностью. — Теперь тебе плохо, поэтому ты и пришёл к нам.
— Когда ты последний раз чувствовал себя плохо из-за тех, кто стал жертвами твоих розыгрышей, Луи? — интересуется Зейн. — Ты можешь извиняться перед своими друзьями, перед Лу и Полом или одним из нас, но вспомни других! Вспомни того журналиста, которого ты разыграл за то, что он назвал твой зад слишком большим для узких джинсов...Вспоминать того журналиста - это удар ниже пояса.
— Удар ниже пояса, Малик, — шипит Луи и в защитном жесте скрещивает на груди руки.— Ой, перестань, — отмахивается Зейн. — Ты всё равно любишь свою задницу. Я говорю о другом. Ведь если бы ты действительно ненавидел Гримшоу, ты не стал бы даже рассматривать вариант с извинениями. И Лиам прав. Какого хрена тебя волнует то, что думает Гримми? Возможно, он и правда тебе нравится....— Он друг Гарри, — Луи и сам понимает, насколько жалко это звучит, а Зейн закатывает глаза так сильно, что они того и гляди провалятся внутрь головы.
— А ты так беспокоишься о друзьях Гарри... — фыркает он.Пейн прислоняется к спинке дивана и начинает поглаживать Луи по коленке, изредка сжимая его ногу в успокаивающей и слегка шутливой манере.
— Мы все хотим, чтобы ты был счастлив, Лу. И, может быть, это Гримми? Тот, кто сделает тебя счастливым...— Да. Я буду бесконечно счастлив, когда он вернётся на тот круг Ада, с которого прибыл, — твёрдо говорит Луи, однако по лицам друзей понятно, что они ему не очень-то верят: Лиам лишь грустно улыбается, а Зейн в очередной раз закатывает глаза, прежде чем снова опустить их в книгу.
***Похоже Гримшоу не говорит Гарри ни слова об инциденте на Мэйфейре, потому что Стайлс продолжает заваливать Луи глупыми смсками, предложениями провести время вместе, словом, ведёт себя как обычно.