Глава Третья (1/1)

- Ну, что ты мне сегодня приготовил?

Том стоял напротив radio desk, в наушниках, щелкая мышкой, открывая и закрывая папки с музыкой. Переносил некоторые композиции в программу-плэйлист, тут же открывал новое окно, копировал некоторые файлы туда. Прикусывая кончик языка и щурясь, пытаясь сконцентрировать уставшие за целый день глаза, вписывал в строку поиска какие-то имена и названия, пытаясь найти то, что искал, и когда, наконец, нашел, аж подпрыгнул на месте, тут же перетащил файл в оба окошка, сразу включая композицию у себя в наушниках. Воображение внезапно предоставило образ из прошлого: вспомнилось, как порхали руки по черно-белым клавишам его преподавателя по классу фортепьяно в Итоне. Тогда это казалось таким естественным и воодушевляющим, как полет птицы, и примерно так же он ощущал себя сейчас, выполняя любимую часть своей работы. Преподавателя музыки он тогда считал мастером своего дела, а сейчас предпочитал считать таковым и себя. Довольно улыбнувшись, он прикрыл глаза, стараясь сконцентрироваться только на музыке, отмести все остальное прочь, не думать ни о чем, а лишь слышать. Именно в таком блаженном виде и застал его Грег, вошедший в студию за положенный час до эфира, чтобы отработать плейлист и сделать последние изменения в тексте. Конечно, Том его не слышал и не услышал, если бы тот не переключил звук с наушников на колонки в студии, тут же делая его тише.- Привет. Я тут стою и спрашиваю, что ты мне на сегодня приготовил, а ты, жадина, все сам слушаешь и делиться не хочешь. Вот пойду Бэну на тебя нажалуюсь и уйду в отпуск, будешь потом за меня месяц прайм-тайм вести, а мы оба знаем, как ты это любишь!

Хиддлстон лишь покачал головой и рассмеялся, хотя перспектива самому вести передачи его всегда безумно пугала. Конечно, приходилось несколько раз, еще в колледже, когда он начинал на местной радиостанции, где они с Грегом вместе вели вечернюю передачу, но уже тогда это было для него сущим кошмаром, даже несмотря на то, что друг был рядом и поддерживал. Однажды пришлось и на BBC, когда он только начинал тут работать, и это в прямом смысле слова было его личным кошмаром. Все тогда сказали, что он молодец и хорошо справился, но самому почему-то было безумно стыдно, а все время эфира он представлял, что его совершенно никто не слышит, стараясь не думать о том, что "никто" – это сорок процентов целевой аудитории, а за стеклом ему показывает большой палец редактор, и корчит смешные рожи Гримшоу(1), пытаясь его отвлечь. Однако это все было давно в прошлом, а зная Джеймса, он мог с уверенностью сказать: тот придет на эфир даже с гнойным фарингитом, если будет хоть малейший шанс, что заменять его поставят именно Тома. Поэтому главный музыкальный редактор только покачал головой и притянул друга за руку к себе.- Ты же не хочешь растерять свою аудиторию, так? И вообще, это не моя профессия, не понимаю, как можно три часа к ряду болтать без умолку в микрофон.

- Ну ты сам всегда цитировал мне Шоу. Как там было? "Толпа понимает тех, кто занимается болтовней. Тех, кто занимается делом, она не понимает"?(2)- Массы. "Массы понимают тех...", но там было про работу мысли. Кстати, для того, чтобы ты у нас сегодня удачно занялся болтовней и тебя все продолжили любить и слушать, я полдня искал тебе вкусняшки, - Том потянулся за наушниками, водрузил их на голову диджею, переключая звук на них, и начал снова щелкать мышкой. - Вот оно, послушай.- Прикольно, - изрек Грег через пару минут, убавляя громкость, чтобы слышать Хиддлстона. Наклонился ближе к монитору прочитать имя исполнителя, - Это что-то скандинавское?- Швеция! Первое место у них во всех чартах с утра(3). Но есть этическая дилемма насчет этой песни, не уверен, стоит ли ее играть, парень будет участвовать с ней на Евровидении. Как думаешь, что делать?- Я что думаю? Думаю, что песня классная, хотя у меня такое чувство, будто я где-то ее уже слышал.- Она слишком похожа на "Lovers on the sun" Гетты, и это вторая дилемма.- Ну так что ж ты меня спрашиваешь? Я бы ее пустил, но ты тут редактор, ты решаешь, какая музыка идет в эфир. Хочешь, посоветуйся со своими. Или с Бэном.

- Ладно, давай пока придержим ее. Буду думать, что пока мы ее не пустили в эфир, люди не знают, что она есть. Послушай еще вот это. Это Норвегия, второе место в чартах(4). Что скажешь?- Скажу, что я тебя люблю, Томми, - Джеймс обернулся и, обхватив ладонями лицо друга, посмотрел ему прямо в глаза. - Ты не представляешь, как я за этим скучал. Мне прямо расцеловать тебя хочется!

- Эй, эй! Подожди, успеешь еще, а у меня тут еще вкусности есть. Слушай! - Том смеясь выпутался из объятий парня и, переключая звук с наушников на колонки, включил еще одну песню, тут же снова расплываясь в блаженной улыбке и прикрывая глаза.Он редко слышал такое. Обычно впадал в восторги, когда находил то, что станет будущим хитом, и ведь ни разу не прогадал: все, что он "находил", всегда входило в топ-40. Такие открытия всегда возбуждали, и в физическом плане тоже. Раньше, приходя домой после таких дней, он буквально нападал на своего любовника, между поцелуями рассказывая, какую потрясающую вещь нашел, раздеваясь, умудрялся как-то включить ее в плеере на телефоне, а потом уже забывал обо всем, теряясь в ощущениях. Но любовника уже какое-то время не было, и Хиддлстон думал, что вот такого вот восторга от находок тоже больше не будет, но он-то как раз никуда и не делся. И хоть этой песне совершенно точно не суждено было стать хитом, она была его личной находкой, первой за долгое время. Когда днем, сидя за компьютером, он впервые ее услышал, у него аж перехватило дыхание. Песня пробирала, вызывала смешанные чувства, от которых в груди вдруг собирались все чувства разом, грозясь вырваться наружу, глаза становились влажными, будто в них дул ледяной ветер, а в нос вдруг ударяли запахи, которых совершенно точно не было здесь и сейчас на самом деле.

Обычно, если случалось находить такие вещи, он тут же просто обязан был поделиться со всеми, дать послушать, узнать, какие ощущения вызывает данная композиция у других людей, и есть ли хоть что-то похожее на то, что чувствовал он сам. Только этой песней внезапно не захотелось делиться ни с кем, слишком интимными и неожиданными были те образы, которые она вызывала в его воображении. Однако многолетняя привычка сыграла с ним дурную шутку, и пока он пытался понять, что с ним происходит, пальцы уже крепко ухватились за запястье все это время сидящего рядом Криса. О том, что его так зовут, он узнал еще в день их знакомства, почти неделю назад. Тогда он целый день сердился, нервничал и психовал, предсказуемо срывая все это на парне, который, по сути, грел ему его же рабочее место, пока Том совершенно бессовестно валялся на диване у себя дома, перечитывая снова и снова любимую книгу, и, кусая губы, повторял вслух вычитанные строчки о том, что "Разные народы – “и друг друга они не поймут”. Вот, мотай себе на ус, Том"(5). К умозаключениям насчет Хэмсворта он бы рано или поздно пришел сам, но под вечер уже так достал австралийца, что тот, метая взглядом молнии, весьма доходчиво всё объяснил. "Всё" сводилось к тому, что если "сэр главный музыкальный редактор" привык к тому, что все ему "заглядывают в его сладкий ротик" и позволяют себя воспитывать и помыкать собой, а так же терпят "неоправданный снобизм и вычурную манерность", а сам он людей ценит не за то, что они в своей жизни сделали, а закончили ли они Кембридж, то ему не стоит больше тратить их время. "Сэр главный музыкальный редактор" тут же стушевался, осторожно тронул парня за плечо, попросил прощения и предложил подвезти домой. А потом долго улыбался, потому что ему неожиданно понравилось, что Крис знал о Кембридже и назвал его рот "сладким".

Неделя прошла без эксцессов. Близкими друзьями они не стали, хоть Хэмсворт и грозился пару раз затащить его в паб, но Том только отмахивался и подольше оставался на работе, пытаясь не думать о том, почему явно избегает оставаться с австралийцем наедине. И вот утром, услышав эту песню, его подсознание совершило с ним злую шутку и заставило ухватиться за Криса в прямом смысле слова. Поняв, что сжимает его запястье, он испугался, повернул голову, встречаясь с немым вопросом в резко темнеющих глазах, судорожно вдохнул воздух и, одернув руку, сорвав с себя наушники, сбежал в студию. Сердце билось как сумасшедшее, дыхание участилось, и Том провел много минут, пытаясь прийти в себя, надеясь, что его никто не видит сквозь стеклянные стены, и что Крис не станет его искать. Через какое-то время ему все же удалось настроиться на нужный лад и по уши погрязнуть в работе, а теперь, вновь слыша нагло пробирающиеся прямо под кожу, в самое сердце, ноты и слова, невольно вспомнилось, что кожа на запястье у австралийца теплая и нежная.

- "I should’ve stayed at home, fed you sour oranges and sweet tea when it rains"(6), серьезно? - Процитировал Грег, вырывая Тома из совершенно неуместных мыслей. - Это красиво и очень на тебя похоже. Эй, Томми, дорогой, что не так?

Тихо застонав, Том закрыл лицо руками и, качая головой, прислонился к стенке, сполз на темный ковер и посмотрел вверх на обеспокоенного друга.- Боже, Грег, кажется, я попал...

***Крис сидел за компьютером и пытался понять, что тут только что произошло. Композиция в наушниках давно закончилась, и он раздраженно стянул их на шею. Запястье до сих пор жгло от цепкого захвата холодных пальцев. Это было странно, правильно и страшно одновременно. Странным было то, что Хиддлстон так себя повел. После обеда они всей группой засели за работу. Крис готовил дневные программы на завтра, Том должен был сидеть над вечерним прайм-таймом, а Илай с Гери разобрали себе ночь и утро и активно что-то обсуждали в дальнем углу комнаты. Такая гармония царила в их маленьком коллективе уже несколько дней. Хотя, по большому счету, Хэмсворту было плевать на коллектив, его радовало то, что Хиддлстон перестал выделываться и задирать нос перед ним. Общаться с этим парнем на равных было неожиданно приятно и уютно, настолько, что иногда не хотелось уходить домой. Вместо того хотелось схватить его под руку и потащить куда-то выпить, поговорить по душам, узнать друг друга поближе. Но на предложения сходить куда-то англичанин только отшучивался и убегал в одну из свободных студий, а Крис не любил быть слишком настырным и после второго отказа больше не предлагал. На фоне прошедших дней происшествие утром казалось еще более странным. Хотя со стороны, казалось бы, ерунда, глупость: ну, подумаешь, один хотел что-то сказать, тронул другого за руку, чтобы тот отвлекся, а потом передумал или, вспомнив что-то, ушел. Глупость же. Он даже оглянулся на Илая с Гери, но те даже внимания не обратили. Одному ему казалось, что в эти секунды прошла целая вечность, а вокруг все взорвалось. Не то чтобы они не касались друг друга раньше - бывало. Но в этом жесте Тома, в отличие от других, ощущалось что-то отчаянное, что-то интимное и неожиданно правильное. Было в нем что-то такое, что заставило Криса тут же обернуться и увидеть перед собой не вредного наставника со старательно уложенными волосами и идеально отглаженной одеждой, а до одури красивого парня, холодные руки которого захотелось взять в свои и, грея дыханием, целовать один за другим суставы на длинных пальцах. Конечно, он возбудился – как подросток, от одной мысли, моментально. И это было страшно, потому что от одного прикосновения, и потому что не представлял, как дальше смотреть ему в глаза.Песню он послушал. Все еще не отойдя от случившегося, медленно осознавая, с чем ему теперь придется иметь дело, пересел за компьютер Тома и включил в наушниках поставленную на паузу дорожку. Он понятия не имел, кто это поет, да и сама песня была совершенно не в его вкусе, но все же заставила усмехнуться. Вдруг подумалось, что еще полгода назад ее слова вызвали бы в нем совершенно иные чувства, а сейчас не вызывали ничего. Только заставляли задуматься о том, что же так всколыхнуло вечно сдержанного Хиддлстона. Захотелось пойти за ним, взять за руку, заставить его сказать то, что так и не сказал. С этим желанием Крис проходил несколько часов, думая, с какой же стороны лучше подступиться, и только собрался с мыслями, как в комнату, где он работал, забежал Грег и, буквально подхватив Хэмсворта под руки, потащил в студию с криками о том, что до эфира осталось всего ничего, и он не может найти нужные для эфира композиции, а Тома трогать он не хочет.

Оставшееся до вечера время Крис провел в студии с диджеем. Собирался поднять ему файлы и уйти, но они неожиданно разговорились и стало интересно. Заново выстроив плейлист, он остался в студии, устроившись на диване с ноутбуком, стараясь не слишком выдавать свое присутствие, особенно когда загоралась красная лампочка "on air", и Грег переключался со своего редактора на невидимую аудиторию.- Такое уже не впервые, то, что я не могу найти свою музыку, когда я работаю один, - жаловался парень, пока играла очередная песня. - Томми слишком злится на меня, когда я говорю, что справлюсь сам и мне не нужна его помощь. Вот и пакостит. Точно знаю - это он!

- Том? Серьезно? - хохотал на всю студию Хэмсворт. - Не могу представить его делающим такие мелкие гадости. Ты точно уверен? Он же... Не знаю, он выглядит слишком сдержанным и воспитанным для такого.

- Эй, солнечный мальчик, не обманывайся тем, что ты видишь. Наш Томми совершенно не такой, каким кажется, да тебя наверняка уже предупреждали насчет него. Воспитанный - да. Сдержанный – смотря в чем. Но ты не представляешь, что он тут творил пару лет назад, когда Гримшоу одного из стажеров обидел!- Что? Что он творил?

- А с чего такой интерес? Давай так: я тебе рассказываю про этот конкретный случай, а ты ведь знаешь, что больше меня тут про Тома никто ничего не знает. А ты взамен рассказываешь, чего это тебя так беспокоит твой босс, договорились?Крис собрался уже заверить диджея в том, что хоть мать родную продаст за пикантные сплетни, но в этот момент как раз включился микрофон, и пришлось снова замолчать на несколько минут. А когда красная лампочка в студии снова погасла, Грег стянул наушники и покачал головой.- Нет, Хэмсворт. Знаешь, не буду я тебе ничего рассказывать. Либо ты сам ему напакостить хочешь, либо ты втрескался в нашего Томми. В обоих вариантах - это не мое дело. Ты парень что надо, и я наконец чувствую себя на одной волне с тобой, так что не хочу отношения портить, у нас тут с этим и так слишком все плохо. Хочешь, лучше включай микрофон и садись ко мне. Слышал, тебе приходилось раньше быть диджеем. Хочешь в прайм-тайм?Конечно, Крис хотел. Он любил работать с музыкой, но быть в центре событий ему нравилось гораздо больше, чем работа "за кулисами". Оставшиеся два часа эфирного времени парни провели, обсуждая последние новости шоу бизнеса и прикалываясь над всем, чем только можно было, перемешивая дружеские издевки друг над другом с вполне серьезными темами. Это былоздорово, даже намного лучше, чем на телевидении: беспечно болтать в микрофон, зная, что тебя слушают сотни тысяч, и при этом сидеть в студии в обычной майке, потертых джинсах и без кучи грима на лице. В какой-то момент он даже признался в этом по секрету Грегу и всем радиослушателям. Грег тут же пошутил, что, видимо, именно поэтому Крис разменял Австралию на Нью-Йорк, а потом и Лондон - видимо, гладить рубашки по утрам не его стихия. Они оба вдоволь насмеялись. На какое-то время получилось забыть даже о дневном происшествии с Томом, и даже легкая морось на улице не могла заставить перестать улыбаться.

Телефонный звонок застал его на входе в станцию метро, и Хэмсворт с недоверием уставился на экран, а потом ответил. Спокойный, тихий голос в трубке заставил его сердце уйти далеко в пятки, а потом подняться в самое небо.- Привет. Ты уже ушел?

- Ушел. Могу вернуться, я на Oxford circus. Я что-то забыл?- Нет... Нет, не забыл. Слышал, ты с Грегом передачу вел. Бэн будет сердиться, ты же понимаешь?- Да я как-то об этом не подумал. Прикольно же было. А ты позвонил меня вместо Бэна отругать, да?

- Да нет, ругать - это его прерогатива, - голос в трубке запнулся и замолчал, было слышно только тихое дыхание, и Крис не сдержался.- Том...

- Да?- Ты чего? Скажи мне. Ты можешь мне сказать.

- Просто подумал... Ты предлагал как-то пойти выпить. Это все еще актуально?______________________________(1) Ник Гримшоу, с 2012го года постоянный ведущий The Radio 1 Breakfast Show, одной из самых рейтинговых передач на radio 1, которая выходит в утренний час-пик.(2) Строчка из книги Бернарда Шоу "Тележка с яблоками"(3) Имеется в виду песня Mans Zelmerlow - Heroes(4) Имеется в виду композиция Kygo & Parson James - Still the show(5) Том читал и цитировал роман Рэя Бредбэрри "Вино из Одуванчиков"(6) Имеется в виду композиция группы Acollective – Custom