Пролог (1) (1/1)

*Музыка - Holocaust*1 Мая, 1945. Берлин, Германия12:27Закрывающий акт Второй Мировой Войны был воплощением тотальной войны, невиданным ранее.Нет, термин “резня” был бы гораздо более уместен здесь.Уступая в численности по каждому параграфу, Берлин стоял в полной изоляции, неумолимо скользя в направлении полного уничтожения.Около пятисот тысяч пехоты, марширующей под флагом Красной Армии уже окружили столицу, делая побег фактически невозможным.Пушки ревели, смешиваясь с криками умирающих в непрекращающуюся какофонию ужаса, в которой город разрушался, а его жители безжалостно уничтожались.Кровопролитие. Резня. Все, дабы искоренить врагов этого мира, будь они молодыми или стариками, мужчинами или женщинами.Справедливость, месть, любовь, мир, угнетение, свобода, равенство - слоган, который кто-либо выбирал прикрепить к этому ужасу, не менял его сути ни на йоту.Хаос, захвативший окровавленные улицы, довольно легко показывал зверства, которые человек может оправдать некими “высшими обстоятельствами”.Да, например......на краю города.Ослепляющий свет вспыхнул, сопровождаясь ревом взрыва.

Эта последняя бомбардировка отправила даже больше солдат - по крайней мере тех троих, чьи силуэты еще оставались похожими на человеческие - в зубы смерти, разбрасывая их останки по асфальту.- Ублюдки! - выкрикивая громкое проклятие, мужчина выскочил из траншей с Панцерфаустом в руке.

Защищаемый прикрывающим огнем Шмайссеров его товарищей, он перебежал на расстояние эффективного выстрела.Он приопустился на колени, прицелился, и нажал на спусковой крючок, стреляя кумулятивной боеголовкой. Его реактивный снаряд выстрелил, врезаясь прямо в бок танка. Броня того растворилась в соответствии с эффектом Неймана, и танк взорвался, превращаясь в вихрь из жидкого металла и пламени, достигающего тысяч градусов.Мужчина отбросил свой Панцерфауст, и прикрываемый товарищами сзади, начал зачищать оставшихся врагов из своего Маузера.

Таковой была война - она не оставляла времени на бесполезные мысли. Только убийство, бойня и кровопролитие. Ни один человек не мог сохранить здравый ум в этом аду.Исполнители воли сего хаоса выли и бушевали.Никогда не оглядываясь.Упиваясь безграничной ненормальностью, что зажигала их кровь.

В этой горящей пустоши перестрелок, солдаты целеустремленно продолжали свой убийственный танец, как будто бы это был какой-то ужасный ритуал. Разумеется, в реальность это было ничем кроме детской игры - солдаты против солдат, винтовки против пистолетов. Независимо от того, насколько яростно они боролись на этом поле боя, результат этой войны уже был высечен в камне.Третий Рейх разрушался, а амбиции его видимого лидера были утеряны в пламени войны.Определенная смерть.Неизбежное поражение.Любая попытка мести была просто корыстным актом отмщения, без единой надежды на спасение.Ситуация превзошла все что может выявить проявления отчаяния, превращаясь в не более чем абсурдную комедию.

И все же...“Убейте их! Убейте их! Убейте их всех!!”Его сердце всё еще билось.Его рука сжимала сталь.И он не остановится до того момента пока еще есть враги, которых необходимо убить.Ведь это - его названный долг.Если здесь существовала хоть одна вещь - вообще что угодно - которая бы оправдала это адское пламя, эту полнейшую ненормальность, тогда она сама по себе была бы замаскированным благословением.Слава и долг были унижены и опозорены, стоя меньше, чем дерьмо свиней - и людская жизнь все еще оставалась дешевейшей валютой.- Это...все, кто остался от нас?После уничтожения всех оставшихся врагов и перегруппировки оставшихся товарищей, перед мужчиной открылось, что только трое из них остались стоять, включая его самого. Компания, задачей было защищать этот квартал, была полностью стерта с лица Земли. Ситуация абсолютно ничего не обещала, и на их пути было еще больше врагов.- Что насчет наших Панцерфаустов?- Вы только что использовали последний, мастер-сержант. Это конец для нас...война проиграна.Молодой парень на секунду горько улыбнулся, когда передавал свой Шмайссер другому.

“Война проиграна.” Действительно...это была горькая правда. Берлин пал, компания убита, и оставшиеся трое скоро присоединятся к ним.- Хотя, не то что бы мы в этом много значили. Было бы неплохо, если бы мы хотя бы смогли уйти с треском, но...не похоже, что нам есть куда бежать.- Твое имя, солдат.- Йоахим Браунер. Как насчет вас, сэр?- Вальтер Герлитц. Я думаю, нам стоило бы знать имена людей, с которыми мы погибнем вместе. Эй, ты там!Мастер-сержант Вальтер Герлитц перевел свой взгляд на последнего выжившего из компании, молодого мальчика, который до этого молчал.- Твое имя?- А..эм.. - мальчик, чьи глаза дрожали в неудачной попытке скрыть его шок, был даже младше Йоахима, только начиная проживать свой второй десяток лет.Если бы Вальтер имел сына, то ему сейчас было бы где-то столько же лет.- Марк Шмидт, сэр.- Понятно.Вальтер хотел было спросить, что простой ребенок делает здесь, но сразу же прикусил язык. Это был глупый вопрос - враг не пощадит никого из них, даже детей.Причина была очень проста: они были врагами Красной Армии, презираемыми членами Шутцштаффеля. Даже если бы они капитулировали, Советский Союз был бы, без сомнений, не заинтересован в том, чтобы взять их в плен.Из-за этого, сражаться до последнего вздоха было единственным выбором, который им оставался.Вальтер был уверен, что Йоахим без сомнений отдаст свою жизнь за Отчизну. Мальчик, с другой стороны....- Что станет с Берлином....нет, со всей Германией, после окончания войны?- ...- А что насчет наших друзей и семей?- Ты спрашиваешь не у того человека. Это всегда одно и то же дерьмо. Победители опишут нас как бесчеловечных монстров, на которых они наложили подходящую им справедливость. Вот уж увольте. - горький тон голоса Йоахима пролил свет на истинное положение дел. - Моя мать и сестра жили в Дрездене. Но они попали под бомбардировку - да так, что ни одного кусочка не нашли. И они называют нас монстрами? Абсурдно. Мы просто сражаемся, чтобы защитить нашу Отчизну. А эти ублюдки...да кем они, черт возьми, себя возомнили?Он никогда не сдастся. Увы, даже если он отдаст свою жизнь в битве, результат войны уже предрешен. Ничто не может изменить этого.С этим поражением, их Отчизна и их потомки будут...Единичный солдат бессилен изменить глобальные обстоятельства войны. Йоахим пытался объяснить этот неоспоримый факт настолько хорошо, насколько мог, и Марк молча слушал.- Так что больше я ничего не мо..гхах!Несколько выстрелов из винтовки прозвучало слева от них только потом.Вальтер и Марко были задеты лишь по касательной, но Йоахим был не настолько удачлив: его голова была снесена первым выстрелом, сопровождаясь целой очередью, выпущеной ему прямо в грудь.

- Черт побери! - выругался Вальтер.Под дождем пулеметных пуль, тело Йоахима искривилось на странный манер, будто похожий на некоторую форму танца, перед тем как рухнуть наземь.Действительно, разочаровывающий конец для юноши, который только несколько мгновений назад выражал свое желание сражаться против горького конца.Но таковой была реальность этой ситуации; этой войны. Здесь нет ни одного героя, ни одного Мессии или же чуда, чтобы спасти их; только люди, мрущие как насекомые.И если кто-то позволил своей душе быть охваченной отчаянием, сопутствующим этому знанию, это послужит лишь как приглашение когтям смерти схватить его следующим.Хаос войны не терпит холостых мыслей. Знание своего долга - это все, что необходимо.- Шмидт! Ответь мне, Шмидт! - как только Вальтер перекатился в относительно безопасное разрушенное здание, он прокричал имя единственного выжившего товарища, со всей силой, с которой мог. Но вместо слов...*Взрыв*...единственным ответом, который он получил была вспышка, сопровождаемая пламенным взрывом.

Верхняя половина тела мальчика упала возле ног Вальтера. Узкий переулок был заполнен смрадом крови и обгорелого мяса. Вальтер бессильно упал на колени посреди моря крови.- А..агх..сержант-майор...простите меня..за то что...не был чуть полезнее...Марко улыбался, даже когда последние искры его жизни улетали вдаль - это было невероятно, что кто-то вообще может формировать слова в таком состоянии как это.- Я не...не хочу умереть. Если я умру сейчас...тогда за что мы сражались...все это время? Сир, пожалуйста...скажите мне...мы монстры...? Берлин...гхах...и Германия...- Тебе не стоит говорить!

Когда стрельба продолжилась, новый танк вкатился на поле поя. Марко Шмидту было уже не помочь. Даже сам Бог не мог бы спасти его сейчас.Поэтому, правильным местом для Вальтера было поле боя, его рука должна была держать оружие, а не руку умирающего солдата; его уши должны были прислушиваться не к наивным словам мальчишки, но к дыханию его врагов.Он знал это лучше чем кто-либо другой, и всё же...- Мы...грешили? И это...наша кара? Я знаю, что войной и убийством нельзя гордиться...но..мы...Йоахим, Вальтер, и так много иных немецких солдат, подобных им, не сделали ничего кроме как использовали оружие дабы защитить свою Отчизну и любимых.Разве было это грехом?Окруженный пламенем умирающей столицы, мальчишка говорил несоидененными между собой фрагментами, озвучивая вопросы, которые Вальтер бы хотел задать самим небесам.- Скорее всего - после, нескольких секунд сомнений, Вальтер ответил. - Ведение войны не есть грех, грех - проиграть войну.Таким был этот мир. Грустная, горькая правда.Вальтер обнаружил в себе возрастающее чувство обиды на Бога.- Понятно...я бы хотел...выиграть следующую, хех...Марко Шмидт тихо скончался на руках у Вальтера, мужчина глядел на небеса. Улыбка молодого солдата в смерти, пусть и искаженная кровью и грязью, все еще хранила остатки мальчишества.- Не беспокойтесь, Шмидт, Браунер. - Горькая улыбка охватила лицо Вальтера. - Мы победим в следующей войне. А если нет, тогда в послеследующей, или послепослеследующей, даже если мы обречены повторять этот исход миллион раз перед тем как познаем победу...Его слова походили на бред сумасшедшего, осажденного армиями смерти...но они были чем-то большим чем это.Вальтер взял свой Шмайссер, убедился, что он заряжен, после чего вышел из разрушенного здания наружу.- Зиг Хайль!Он неосознанно прокричал боевой клич, достаточно громкий чтобы почти разодрать горло.Будет ли он расстрелян как Йоахим...или разделит судьбу Марко?Это более ничего не значило.В ином случае, он бы просто умер убогим образом, подобающим этой убогой войне.Его мозг был охвачен подобными мыслями, и он никак не мог предвидеть того, что произойдет дальше.*Музыка - Letzte Bataillon*- ...Тем, что сподвигнуло Вальтера рефлекторно спрятаться в укрытие, была его солдатская интуиция.-...!Его видимость была заглушена ослепляющим белым светом и взрывом, настолько свирепым, что он превосходил все предыдущие бомбардировки, взрывом, который, похоже, разорвал сами небеса.Вальтер осознал, что этот взрыв был далеко за гранью уровня любого оружия, которое могло вероятно быть использовано в современной гонке вооружений.Что, черт возьми...- ...!Город, на защиту которого он буквально поставил свою жизнь, был стерт до состояния обгорелой пустоши. Пусть восстановить свое зрение и слух заняло у него совсем немного времени, у него не было достаточно времени чтобы полностью осознать ситуацию. Часть его все еще надеялась на то, что это все было несмешной шуткой.Только одно было ясно - и трупы его товарищей, и приближающаяся пехота врага были полностью уничтожены.Никакая бомбардировка не могла причинить настолько колоссального урона. И пусть Вальтер и пережил саму атаку, полученные в результате раны были глубоки.- Аргх!Кусочки стали и бетона, которые взрыв понес в его направлении, пронзили его спину и бок.Рука, которая когда-то держала его Шмайссер была сдута, начиная с локтя. Усилия, которые можно было затратить, чтобы узнать число более мелких ран, даже не стоили того.Его непрекращающаяся кровавая рвота показывала ему, что он также получил некоторые внутренние повреждения.- Блядь...блядь, блядь! - Вальтер слепо ругался, не зная цели своего негодования.Сразу после этого, голос повторился.Это было реквиемом, предлагаемым падшим солдатам. Он был спет прекрасным голосом.Даже престижный церковный хор не смог бы создать мелодию настолько благородную.В то же время, насмешка, просачивающаяся в голосе, была слишком очевидна для любого.Только накануне самого Апокалипсиса этот голос мог быть опознан как ангельский.Эта песня мертвецов была полна презрения, насмешки и издевательства, получая невероятное удовольствие от втаптывания последних остатков достоинства, которым они владели - голос разрушителя, опьяненного нанесением увечий.Это был продукт черного мозга, заполненного лишь нечеловеческой злобой.- Requiem aeternam dona eis, Domie et lux perpetua luceat eisИ так, вступая на обширное пространство, заполненное лишь обломками, разрушитель объявился с дьявольским реквиемом на губах.Это был мальчик, уступающий в годах даже при сравнении с Марко, с лицом настолько утонченным, что небрежный взгляд мог легко спутать его черты с девичьими. Один взгляд на мальчишку был достаточен, чтобы по спине Вальтера пробежал холод. Его зубы начали стучать.- ...Пусть он и потерял серьезный объем крови и его зрение начинало затуманиваться, причина, стоящая за ледяным холодом на его спине лежала где-то еще.Явная вражда и погибель, излучаемая мальчишкой, без сомнений были одной из причин...но для Вальтера, наиболее страшным был тот факт, что он знал это лицо.Не было ни одного человека, кто сражался бы на Восточном Фронте и не знал об этом мальчике.Чудовище с ненасытным голодом, чей искаженный мозг управлялся нечеловеческим безумием - его единственный глаз мерцал, серебренные пряди волос колебались на ветру. В руках он сжимал пару пистолетов, на каждом из которых был выгравирован вольфсангель - Руна Волка.Без сомнений. Это лицо Вальтер никогда не забыл бы.Лицо мальчишки, который по всеобщему мнению, погиб три года назад.- Майор...Шрайбер...Штурмовой Корпус Восточного фронта, Глава Особого Блока - Майор SS, Вольфганг Шрайбер.Нескованный зверь, который убивал и друзей и врагов - пепельный демон, который предположительно встретил свой конец во время зачистки. Как он может стоять здесь?- Ах, разве это не майор Вальтер Герлитц? Я, похоже, причинил проблемы тебе и остатку Айнзатцгруппен, не так ли? С тобой все хорошо?Совсем не те слова, которые должно сказать умирающему товарищу, особенно тому, чья смерть скорее всего была делом рук самого Шрайбера. Мальчик, дьявольски улыбающийся напротив Вальтера, был, без сомнений, тем же человеком, что он помнил. И все же, на его нарукавной повязке была не свастика, но совершенно другой символ, будто он вообще не был их товарищем.- Почему...ты здесь?- Хмм? Разве мне нужна причина? Я здесь, ведь солдат, почти такой же как ты. Война - наша работа, убийство - наша валюта.Мальчишка играючи изменил пейзаж - это было достаточным доказательством его утверждения. И это было, кратко говоря, неестественным.Что-то похожее на непрозрачный пар вырвалось из всех окрестностей. Будто туман, или мгла.В тот же момент, чувства Вальтера были атакованы устрашающими стонами. Это были проклятые крики падших, коим было суждено страдать и рыдать до самого конца времен. Этот бесконечный хор рыданий даже начал даже охлаждать кипящий воздух поля боя.Это были духи мертвых.Вальтеру казалось, что он может даже выявить лица Марко и Йоахима среди массы, подобной водовороту, также как и направление, в которое этот водоворот увлекал их......прямо в глазную повязку Шрайбера с черепом.Он поглощал сами души тех, кого он убил.Столкнувшись с настолько омерзительным, неописуемым зрелищем, Вальтер даже не мог решить, должен ли он сдаться своему гневу, или просто плакать.Он жаждал ответа этой ненормальности.- И теперь, мой дорогой мастер-сержант, для меня пришло время убивать. Как насчет тебя?Шрайбер, похоже, закончивший со своим “блюдом”, устало повернул свою шею к Вальтеру.Тот дышал свои последние минуты: совсем не в том состоянии, чтобы проливать кровь, как следует солдату.- У тебя нет жажды большего? Конечно, даже если ты убьешь сотню, или тысячу красных, это ничего не изменит. Но это не значит, что ты должен сидеть здесь, и смотреть, как все рушится на твоих глазах. Посмотри вокруг себя - посмотри на свой Берлин! И это - конец нашей славной Империи, которой было предсказано стоять тысячу лет? Да кто вообще удовольствуется таким содержанием?Содержанием...?- Никто, правильно?Вальтер метнул в мальчишку пронзающий взгляд. Действительно. Никто нормальный не согласится с таким исходом.Он имел тех, кто был его друзьями. Семью, к которой можно вернуться домой. Женщину, которую любил. Он лелеял эту страну.Все это пошло прахом из-за поражения Германии.Это было...- Непростительно, так ведь? Эти отбросы жизни разломали стены и втоптали в землю нашу великую столицу, убили наших детей, изнасиловали наших жен, и повесили стариков! Мой дорогой мастер-сержант, Вальтер Герлитц, названный и лояльный меч армии Германии. Я спрашиваю тебя - чего ты желаешь?- Агх...ах... - количество крови, льющейся из рта Вальтера делало разговор сложным, но он мог бы изложить свои чувства.Йоахим, который поклялся сражаться против горького конца, Марко, который желал победы. Их чувства, также как чувства его самого...Мальчик, стоявший перед ним, безошибочно следовал дьявольскому пути. Но такие вещи значили немного в этом случае. Тем, чего он желал, было...- Я хочу выйти победителем!Победа, честь и слава для Отечества.Чтобы принести мир друзьям и семье, которые пали.Чтобы принести процветание ещё нерожденным поколениям.И превыше всего остального, для души его самого.- Зиг Хайль! Это верно, мастер-сержант. Что за прекрасный пример воли и мужества! Ты заслуживаешь честь стать Его плотью и кровью. Эта война никогда не закончиться. Мы не допустим этого. Мы будем повторять ее снова и снова, и снова и снова!Даруй нам победу.- Давай же путешествовать вместе, к нашему бесконечному полю боя...пока победа не будет в наших руках.Мы получим победу в следующей войне; если нет, то в той, что будет после этого; сотни и тысячи, и даже миллионы сражений, повторяющихся снова и снова до той поры, пока победный исход не будет окончательно утвержден.Шрайбер направил свой Маузер в направлении Вальтера, когда последние лучи души мужчины начали гаснуть- Requiem aeternam dona eis, Domie et lux perpetua luceat eisЕго реквием был полон презрения к павшим, вдобавок переполнен злобным умыслом.И все же, Вальтер находил его прекрасным, подобно ангельской песни...И после этого он наконец осознал, что это было апокалипсисом.И что он скоро пополнит ряды тех, чья марширующая армия разрушит мир.Он станет прядью в гриве Зверя - одним из многих в Его Легионе.- Ахаха..хахахахахаха..!! - мальчишка смотрел на небо и оглушительно смеялся, его серебряные волосы будто танцевали на ветру.Душа Вальтера Герлитца была всосана в переполненое жаждой убийства око Шрайбера и исчезла.