Сказка 2. Белоснежка - часть III (2/2)

— Идиот! Я же сказала, что мы подождём до лунного парада!

— Моя королева, тело этой девушки слабое. Я нашёл её без сознания в коридоре. Это уже второй раз, когда я вижу её такой. Вы можете потерять всё...

— Глупости! — дерзко обернулась она. — Я хочу, чтобы он видел... Он должен поплатиться за своё предательство. Мой дорогой муж не знает, что ты предал его. Он не знает, что я знаю... Ах, если бы он догадывался, что мне известно куда больше об этой девочке, интересно, чтобы он сделал?.. — заходила она по тёмной, зеленоватой от мрачного света комнате, останавливаясь возле большого зеркала в резной раме. — Жаль, — расправила она свои фиалковые волосы, — но этот бесхребетный ничего бы не сделал. Что бы я ни говорила, как бы развязно себя не вела, он не обращает внимания.

— Он забыл, как вы красивы, моя королева, — поклонился ей Мерц, и она увидела его склоняющуюся голову в отражении зеркала.

— Скажи это ещё, — попросила она тихим голосом. — Скажи...

— Вы прекрасней всех, моя королева. Прекрасней, чем кто бы то ни был в нашем и любом другом мире.

"Хорошо! — задрожала она от восторга. — Теперь мне хорошо..." — обняла она себя руками, ощутив мурашки по телу.

— Мерц, ты же брат моего мужа, почему ты предал его? Почему ты рассказал мне о его интрижке с человеческой девушкой?

— Моя госпожа меня в чём-то подозревает? — Нет, — наивно ответила она, — и да... — куда строже сказала Корделия. — Иногда мне кажется, что ему нравится делать мне больно, нравится втаптывать меня в грязь, как мне нравится унижать наших детей. Когда я так поступаю, то чувствую, что мщу ему. — И вы думаете, что я специально рассказал вам, дабы сделать больно? Моя королева, я люблю вас, я боготворю вас... Поэтому я не смог молчать, прошу простите меня, возможно, вам было бы куда покойнее оставаться в неведении.

— Глупости! Женщину невозможно обмануть, она всегда будет чувствовать изменяет ей муж или нет. Благодаря тебе, я смогу вернуться в мир людей, — сказала она и вынула из сундука, что стоял рядом с зеркалом на полу, ларец. — Когда Аято смертельно ранил меня, а Райто вытолкнул в окно, то моя человеческая душа стала умирать. Канато уничтожил её, когда сжёг моё тело. Тогда я переместилась сюда... Все мы произошли от людей. Душа, как наше второе я, она позволяет оставаться в мире смертных, моя душа мертва, но я заберу душеньку этой славной овечки, — сказала Корделия и отворила ларец. — Когда наступит ночь лунного парада, я поглощу её сердце и кровь, а пока это милое сердечко порадует меня своим тихим биением, — улыбнулась она и провела пальцами по тёмно-красному сердцу, что томилось в резном ларце вместе с широким серебряным ножом. — Мой славный охотник, — сладко пропела она, обращаясь к Мерцу, — ты принёс свою дичь слишком рано... Мы вернём её, пусть залижет свои ранки, а когда придёт время, мы избавимся от неё, — сообщила она, захлопнув шкатулку. — Эта вещь у неё на шее... — обратила она внимание на девушку и подцепила фиолетовыми длинными ногтями цепочку, что Юи дал Рейджи.

— Я не заметил этого камня, моя королева.

— Да вы мужчины, вообще, не очень-то внимательные существа, — вздохнула она с огорчением. — Думаю, это мерзкий щенок Биатрикс постарался... Этот тёмненький... Дотошный такой! Надо подумать... — заходила она по комнате, думая, как бы вывернуть ситуацию в свою сторону. — Где именно ты нашёл нашу маленькую монашку?

— В крыле, где вы велели разместить приёмных детей вашего супруга, — ответил Мерц.

— Как хорошо всё получается, — рассмеялась Корделия. — Отнеси её в комнату одного из них. С помощью этого кристалла Аято отыщет эту смертную, а когда найдёт в постели одного из этих мальчишек, то у меня сразу появится повод, чтобы избавиться от них.

— Как пожелаете, моя королева... — поклонился Мерц и вновь взял Юи на руки.

— Подожди! — остановила она. — Отнеси её в комнату старшего. Мне неприятен больше всего он. Смотрит вечно своими холодными глазищами и взгляда не отводит, такой напыщенный. Да и их видели сегодня вместе в кафе, они там мило пили кофе и ещё умудрились меня обсудить, думаю, он подойдёт лучше всего... — вспомнила Корделия о донесении и, по всей видимости, не зря.

*** — Где эту плоскодонку носит? — крутился Аято возле часов на центральной площади. — Они уже должны были закончить!

— Не вижу повода для паники, — сухо сказал Рейджи. — От этой девушки всегда много проблем, пора привыкнуть. К тому же...

— Надоело! — перебил его Аято. — Куда подевались остальные? Почему эти Муками не пришли за своим братцем? Мне это не нравится...

— Наших я уже как час назад отправил в замок, думаю, другие последовали нашему примеру.

— Думает он... — ходил Аято туда-сюда, наматывая круги. — А я вот так не думаю! Я видел их полчаса назад. Азуса был в тире вместе с этим огородником! Правда, старшего я не видел... — прищурился он и остановился.

— Тебя интересует Руки или девушка? — спросил его Рейджи. — С девушкой я могу помочь, а вот с юношей нет, так что реши, что тебе надо и ни перебивай старших — это грубо.

— Грубо... — передразнил его Аято. — Сразу сказать не мог, что знаешь, где она?! — А я и не знаю, к тому же ты перебил меня раньше, чем я успел закончить. На этот раз дослушай до конца, иначе будешь искать её сам, — предупредил Рейджи и подошёл к фонтану. Он внимательно посмотрел на трёхъярусный элемент, с которого скатывалась вода, и вынул из кармана тонкий пузырёк с голубой жидкостью. — Подойди сюда, — подозвал он Аято. — У тебя будет не больше минуты, — предупредил вампир и вылил в воду содержимое флакона. Вода вспенилась, а когда белая пена растаяла, то братья увидели Комори. Девушка мирно спала в чужой постели и, не открывая глаз, ворочалась.

— Как это понимать? — широко открыл Аято глаза, стараясь переварить увиденное. — Ты что творишь, плоскодонка? — прокричал он и ударил рукой по воде, та заиграла мелкой рябью, становясь прежней. Сакамаки в панике потянулся к тому месту, где видел Юи, но вместо тёплого тела подцепил пальцами песок и старые монетки, что ржавели на дне фонтана.

— Видимо она уже в замке, — подсказал ему Рейджи.

— Чья это комната? — через крик спросил Аято и выдернул руку из воды.

— Понятия не имею... — ответил ему Рейджи, убирая платком капельки воды, что попали ему на очки, когда обманутый "вкладчик" разбушевался.

— Тогда я узнаю сам! — нервно сжал челюсть Аято и испарился в ту же секунду.

*** — Голова болит... — проснулась Юи, только неизвестно где. — А чья это комната? — увидела она, что спит не в своей кровати. — Э-й-й... — попыталась она позвать хозяина сих покоев. — Кто-нибудь... голова... — зажмурилась Комори, ощутив острую боль во лбу. Она попыталась приложить руку, но поняла, что прикована к деревянной спинке двуспальной кровати. — Помогите мне! — закричала она в панике, а потом зажала рот левой ладонью. ?А вдруг тот, кто меня приковал, желает мне зла? Меня похитили?.. — напугалась Юи, как услышала, что дверь в комнату открывается. — Я пропала…? — плотно закрыла она веки, желая, чтобы всё это оказалось страшным сном. — Проснись, пожалуйста, проснись… — нашёптывала она себе под нос, покачиваясь из стороны в сторону. — Доска, я, где тебе говорил меня ждать? — встал Аято в дверях, делая наглое выражение лица.

— Аято! — открыла Юи глаза, радуясь от души, что это не кто-то другой.

— Не Аято, а о Великий! Ты должна выучить это имя! — хлопнул он дверью и подошёл к кровати. — Я тебе, что сказал не делать? Забыла?! — повысил голос вампир и одним ударом разнёс изголовье кровати.

— Боже мой! — прокричала Юи, когда Сакамаки выцарапал её из тёплого плена, толкнув на чей-то рабочий стол. Он смёл с него настольную лампу, книги и какие-то записи, заставляя блондинку носом елозить по столешнице.

— Я сказал тебе не изменять мне! А ты что сделала?.. — давил он эмоционально и физически, зная, что хрупкой человеческой девочке больно.

— Аято, я ни в чём не виновата! — запаниковала Юи, стараясь оправдаться. — Это правда, Аято… — сморщила она лицо, ощущая холодную руку вампира у себя под кофтой.

— И ты думаешь, что я тебе так просто поверю? — издевался над ней вампир, не в силах остановиться. Он так разозлился, что едва сдерживался, чтобы не выпить её до последней капли. Всё это так раздражало…

— Я тебе не лгу! — запищала Юи от обиды. — Я вернулась вместе с Коу, так как мы очень быстро освободились, а потом мне стало плохо в коридоре, а очнулась я уже здесь! Для чего мне врать о таком?! Я думала, что меня похитили… Думала, что больше никогда не увижу тебя… — Поклянись мне! — попросил Аято неожиданно каким-то отчаявшимся голосом. — Поклянись, что между тобой и этим блондином ничего не было! — поднял он её от столешницы и прижал к себе.

?Снова это серьёзное выражение лица… — увидела Юи настрой юноши и стихла. — Я же не солгу, если поклянусь в таком? Между нами ничего не было…? — смотрела она ему в глаза и медлила.

— Я чувствую на тебе его запах, — сказал Аято и приблизился к её губам. — Меня это жутко бесит, поэтому поскорее скажи, что я для тебя единственный, иначе я не отпущу тебя.

— Я клянусь, Аято… Между мной и Коу ничего не было, я весь вечер думала только о тебе, даже рассказала об этом ему… я только хотела подружиться с твоей семьёй…

— Хватит уже о них думать, я же сказал тебе — смотри только на меня… — напомнил ей Сакамаки и не позволил возразить. Он осторожно коснулся её губ своими, и Юи поняла, что он беспокоился.

?Сейчас я не могу понять, лжёшь ты мне или нет, ведь я не слышу биения твоего сердца, но я постараюсь сделать так, чтобы этого не повторилось!? — пообещал себе Аято и, наконец, отступил.

— Аято… — смотрела Юи в его зелёные глаза такими же большими глазами, как и до поцелуя. — Как ты нашёл меня?

— Я знаю в этом замке каждый уголок, правда, не сразу понял, в какой именно комнате держат тебя. Зато я знаю короткий путь из этого крыла, — рассказал он и потащил Комори за руку. У неё на запястье до сих пор болтались наручники, а вампир беспощадно тащил в дальний угол комнаты, где стоял платяной шкаф. — Подожди! — приказал он, отодвигая тяжёлый шифоньер. — Вот и она! — довольно похлопал он в ладони, отряхивая ошмётки старой пыли и паутины.

Сквозняк обдал тело молодых людей затхлым запахом сырости и плесени, и тайный проход предстал перед ними.

— Пойдём, — дёрнул Аято за наручники, и Комори, спотыкнувшись, пошла за вампиром. — Что, не ожидала увидеть такого? — стал Аято куда энергичнее прежнего. Он заметил, с какими глазами смотрит его спутница на красные кирпичные стены в узком тоннеле, где каждые пять метров, виднелся пыльный светильник.

— Нет… — ответила Юи, стараясь хоть изредка закрывать от удивления рот. — Аято… эм… а это ведь возможно снять? — спросила она про наручники. Они так смущали её, что колени подгибались от одной мысли о том, что придётся показать эту постыдную вещицу кому-то ещё.

— Думаешь, к платью не подойдёт? — пошутил Сакамаки, обхватив девушку за пальцы. — Пожалуй, я с тобой соглашусь! Игрушка не для всеобщего обозрения! — сказал он и разжал пальцами холодный браслет наручников. — Лучше? — улыбнулся Аято, когда неудобная железка упала на каменный пол и осталась далеко за спиной.

— Намного… — покраснела Юи, ощутив массажные движения, на уровне своего запястья. Юноша мягко разминал её кисть, представляя, как ей всё это время было некомфортно.

— Мы почти вышли, — сообщил он, когда заметил где-то вдали узкую дверку.

Тоннель пронизывал весь замок, представляя собой лабиринт из потайных ходов. Аято знал многие из них, но Юи волновала близость, в которой они оказались. Эти узкие проходы затрудняли дыхание, а после того, как она призналась себе и Коу, что влюблена в Аято, то теперь внутри всё переворачивалось.

— Ты притихла… Это редкость, — развеял тишину вампир. Они уже почти пришли, но ему до сих пор не хотелось отпускать её руки. — Хорошо, что с тобой я. В этих лабиринтах заблудиться проще, чем выпить стакан тёплого молока на ночь, — вновь пошутил он, понимая, что во времена такого затишья, смущается сам. Ну вот уже показалась дверь. Она оказалась до невозможности странной, Юи даже показалось, что это кусок тряпки, а не полноценная дверь. И действительно, дверью служил обычный холст картины, что висел в коридоре королевского замка. — Вот и пришли! — помог ей Аято, находя тридцать сантиметров, на которые возвышалась картина от пола для Юи губительными. — Как твоя голова? Не закружилась в тоннеле?

— Аято, ты сегодня очень заботливый, — улыбнулась Юи в знак благодарности. — Спасибо тебе. Всё обошлось только благодаря тебе! Надеюсь, что вся эта история с наручниками — чья-то злая шутка, иначе я глаз не сомкну.

— Кто бы ни придумал это, я этого так не оставлю! — вспомнил Аято о том, что кто-то за всем этим стоит.

— Не надо, Аято! — слёзно попросила она, цепляясь за белую футболку вампира трясущимися пальцами. — Не надо мстить…

— Какая месть? — повысил голос Сакамаки. — Дело не в этом… — сказал он тише.

— Тогда я не понимаю… — посмотрела на него Комори алыми глазами, и Аято тяжело вздохнул.

— Глупая, — с лаской в голосе проговорил он, — я не прощу того, кто попытался навредить тебе! Я не намерен мстить, но и закрывать глаза на это не стану. Никто не смеет прикасаться к девушке, которую я люблю, даже если этот кто-то желает погладить тебя по голове. Каждый волосок на твоей маленькой макушке принадлежит мне. И не думай, что ты сможешь улизнуть от меня, я всё решил, ты станешь моей женой, и не из-за того, что так хочет кто-то из моей семьи, а потому что этого хочу я!

?Мне Аято только что признался в любви?? — оцепенела Комори от неожиданности и откровенности сказанных ей слов.

— Блинчик, сказала бы хоть, что я тебе не безразличен, — покраснел ненадолго Аято и из-за этого прикрыл нижнюю часть лица ладонью. — Хотя лучше молчи! — передумал он, обхватывая девушку вокруг талии. — Иначе я не смогу сдержать себя этой ночью, — не скрыл он возможных последствий её признания и вновь припал губами к её маленьким губам, страстно скрепляя сказанные им слова поцелуем, внутренне молясь, что это далеко не последний их поцелуй.

Конец III части.