Сказка 2. Белоснежка - часть II (2/2)

— Плевать мне на тебя! — хладнокровно сказал Аято, и Корделия бросила потешаться над ним.

— А мне вот нет! — притопнула она ногой. — Конечно, тебе же всегда есть дело только до себя, — передразнил её Аято. — Я здесь, потому что меня позвал отец, а так я бы не желал сталкиваться с тобой вовсе…

— Да… — довольно прищурилась она и уселась на своё кресло. — Я бы тоже этого хотела, но ты следующий законный король мира демонов. Ты мой сын! Поэтому я не позволю тебе расхаживать здесь без дела! Ты достаточно отдохнул в мире людей, теперь будь добр делать то, ради чего ты появился на свет. Я страдала целых три дня, поэтому заслужила ваше уважение, но в отличие от своих младших братьев, ты самый дерзкий. Это моя вина… Стоило быть строже с тобой!

?Убью! — стиснул зубы Аято. — И буду убивать столько раз, сколько ты, тварь, будешь возвращаться в этот мир!? — пообещал он себе, прекрасно зная, что в мир людей она вернуться не может, но здесь хозяйка — она.

— Вижу, вас уже поприветствовали, — мило улыбнулся Карлхайнц, когда смог отложить все свои дела. Он спустился с винтовой лестницы, посмотрел на ухмыляющуюся жену, на спящего старшего сына, который даже стоя умудрялся пузыри пускать и на позеленевшего от злости Аято. — Не стоит так реагировать, — посмеялся он над одним из сыновей. — Ты сам вскоре женишься, и тогда поймёшь, какие женщины сложные существа. А теперь скажи, к чему такая спешка? Меня не было в городе всего неделю, а здесь послание… Неужели одна из жертвенных невест понесла? — он спросил в лоб, и реакция последовала незамедлительно — Аято из зелёного цвета перекрасился в пунцовый, а Корделия почернела пуще прежнего.

— Ты смеёшься? — закричала она и дерзко поднялась. — Как ты посмел обрюхатить человеческую девку?! Вам их для забавы присылают, а не для того, чтобы вы их на трон сажали! Я не позволю такому случиться!

— Да захлопнись ты! — прокричал в ответ Аято. — Я никого не обрюхатил, Юи для меня значит несколько больше, чем сосуд для вынашивания скороспелых детей, — оскорбил он такими словами Корделию, но дальнейшей перепалки не последовало — Карлхайнц и без того устал от причудов этой женщины, но, увы, ничего поделать с ними не мог.

— Вот как… — вздохнул Карлхайнц. — А я уже понадеялся…

?Не знаю, на что ты там надеялся, старый пердун, а я надеюсь убраться отсюда сразу, как только у меня появится такая возможность!? — терпел Аято, хотя мечтать о том, что он покинет этот кабинет, ему никто не запрещал.

— Иди в свою комнату! — вдруг ткнула пальцем Корделия. — Ты разочаровал всех своим поведением! Уходи!

— Да с удовольствием! — заскрипел зубами рыжеволосый вампир и вскоре от души хлопнул дверью.

— А ты чего здесь забыл? — не выдержала она и стала нападать на Шу. Тот в ответ только приоткрыл один глаз, вздохнул, будто перед ним не королева, а гусеница, которой никогда не грозит превратиться в прекрасную бабочку, и вновь прикрыл глаз. — Говори поскорее и уходи… — застучала она крашеными ногтями по краю стола. — Ваш отец бывает у меня только две недели в месяце, а вы ещё смеете отнимать моё драгоценное время, — эгоистично сказала она. — Да… — сказал Шу и лениво заходил по кабинету. — А здесь много книг… Я поищу здесь одну? — посмотрел тот на отца, и Того прикрыл посмеивающиеся над всем этим концертом глаза. — Что ж… тогда я пошёл… — не торопясь зашагал он к лестнице, потом прошёлся по второму ярусу библиотеки и там же рухнул спать.

— Это невыносимо! — всплеснула Корделия руками. — Карл, почему нас никогда не оставляют в покое? — вцепилась она в руку мужа, строя жалостливые глаза. — Раньше нам мешали эти гадины Биатрикс и Криста, а теперь их дети не дают нам никакой жизни… Прогони же его, а я хочу твоего внимания… сейчас!

— Полагаю, у моего старшего сына есть что-то очень важное, — ответил на всё это король. — Давай выслушаем его? — улыбнулся тот, но Корделии было не до смеха, её грызла ревность и злость.

— Почему ты такой бесхребетный?! — не собираясь терпеть, прокричала она на мужа. — Эти мальчишки вертят тобой, а ты всё им позволяешь. Почему ты разрешил Аято жениться на человеческой девчонке? Это же абсурд!

— Я люблю людей, ты же знаешь, — ответил он, а Корделия отпустила его руку и ненавистно посмотрела. — Не вижу проблемы в том, что Аято выбрал человека, когда придёт время, я сделаю из неё вампира. — Да ты бы и сам не прочь обзавестись человеческой любовницей? — сжала губы Корделия и припомнила мужу очень старую обиду, которой минуло уже восемнадцать лет.

— Думаю, на этом и закончим наш разговор, — строго сказал Карлхайнц, и женщина увидела холод в его золотых глазах. — Я говорил тебе и не раз — спать с другими — нормально, это полезно для здоровья и разгоняет нашу кровь, и уж кто-кто, а ты должна об этом знать, — закончил он. — Мерц, проводи свою королеву. Ей стоит подышать свежим воздухом, — приказал он слуге, который стоял по левую руку от него и всё это время молчал.

— Прошу вас, — поклонился он, указывая Корделии на выход.

— Ты же пожалеешь о том, что не прислушался ко мне, — взмахнула она длинными сиреневыми волосами и томно вздохнула. — И знаешь, Карл, я же всегда любила тебя, и человеческое сердце тут не при чём.

— Она действительно думает, что ты не знаешь о том, что сделал Аято? — заговорил Шу через некоторое время. Он знал, что Корделия рано или поздно психанёт и оставит их наедине, а ему только это и требовалось.

— Иногда цена покоя — обман и хитрость, — довольно сказал Того и посмотрел вверх, туда, где вытянув ноги, притворялся спящим Шу.

— Да… — встретились они взглядами, и вампир нехотя поднялся.

— Ты можешь говорить, она не услышит нас, — сказал Карлхайнц. — На этой комнате лежит магический барьер.

— Тогда ответь… Кто такая Комори Юи? — Человек, — коварно улыбнулся король. — Странное получается дело… У этого человека на днях похитили сердце, а она до сих пор жива. Аято прибыл в твой дом, чтобы просить о помощи, но он всё ещё обижается на тебя.

— А почему ты не зол? — щурился владыка. — Мне плевать… — не отвёл он своего взгляда, и воцарилась тишина. Отец с сыном смотрели друг на друга и ждали, пока кто-то из них сломается.

— Вы правильно сделали, что отправили девушку в этот мир, — сдался Того даже быстрее, чем рассчитывал Шу. — Но, к сожалению, я ничего не знаю об этой девушке. Жертвенными невестами занимается Мерц. Ты можешь спросить у него. — Хорошо… Я так и поступлю, — ответил Шу всё так же безразлично, собираясь уходить.

— Шу, — позвал его Карлхайнц, и голос его был серьёзен, — присматривайте за этой девушкой очень хорошо, если было украдено сердце и она жива, то использовали специальный ритуальный нож, вскоре они придут и за ней.

— О каком ритуале ты говоришь?

— Существует множество магических ритуалов, где требуется человеческое сердце: для восстановления молодости, но тогда обычно берут сердце младенца; для восполнения силы, здесь потребуется сердце воина; а, может быть, кто-то желает вернуться в мир живых, в таком случае, у неё есть семь дней — пока луна в мире демонов. В этот срок её могут убить, если похититель из мира демонов, или она умрёт сама, если вор остаётся с её сердцем в мире людей. Поэтому поспешите, у вас просто нет времени на обиды…

— Спасибо, — сухо сказал Шу перед уходом. — Ей очень повезло, что людей ты любишь куда больше, чем своих детей…

— На этот раз дело не только в этом… — коварно улыбнулся владыка всех вампиров, ожидая весьма занятное представление.

*** ?Да когда же она сдохнет?! — вышагивал Аято по замку отца; он до сих пор не мог прийти в себя, а эта женщина… — Старый извращенец! Как можно спать с женщиной, которая перетрахала всё живое вокруг?! Бесят оба!? — ругался вампир про себя и не мог сам успокоиться.

— Аято, вы уже закончили? — услышал он голос Юи и замер. Вдруг злость отступила, но на смену ей пришло страшное отчаяние.

— Плоскодонка, это ты… — прошептал Сакамаки и проглотил какой-то сухой ком, что закупорил его горло. — Почему ты не в своей комнате?

— Я сказала Рейджи, что хочу дождаться тебя, и он приказал ждать тебя в вестибюле, — сказала она, но не понимала, откуда вампиру такое известно, всё же дом был огромен, и Аято мог приткнуться в любом другом углу.

— Ясно… — лишь ответил вампир и быстро подошёл к девушке, потом крепко обнял и приказал не шевелиться. ?Так легче… — он прикрыл глаза, и вся его внутренняя дрожь стала проходить. — Легче… с тобой мне намного легче…? — успокаивался Аято и поэтому постепенно придавливал Комори своим весом — так он и расслабился.

— Аято, ты тяжёлый, — посмеялась Юи, и бессмертный опомнился. Он совсем не желал показывать ей свои слабости, но невольно выплеснул их на неё. — Разговор с отцом прошёл неудачно? Твои родные против нашей свадьбы?

— Ты говоришь об этом так просто… — отошёл от неё Аято и густо покраснел. — Неужели тебе уже понравилась эта идея? — отвёл он свой взгляд в сторону и спросил.

— Я подумала, что будет проще всё принять, — беззаботно улыбнулась Юи. — Когда я пытаюсь вам сопротивляться, то получается только хуже… Тем более… я не против, если это будет Аято… — призналась блондинка и сама смутилась.

— Тогда, — вампир смог посмотреть на неё и попросить, — дай мне своей крови, она мне сейчас очень нужна… — сказал он и стал наклоняться над обнажённым плечом Комори.

— Аято, — услышали они оба голос Рейджи и едва не подпрыгнули, — сколько раз я должен повторить, прежде чем ты поймёшь? Такими вещами следует заниматься в своей комнате, а ввиду плохого самочувствия этой леди, я бы попросил тебя воздержаться. А тебя, — он посмотрел на Юи, а потом снял свои очки. Вампир вдруг решил их протереть, словно они запотели от одного возмутительного вида этой девушки, — я попрошу переодеться к ужину. Этот наряд никуда не годится. Подбери чего-нибудь более строгое, всё же ты не на пляж пришла.

— Хорошо, — испуганно кивнула Юи и схватилась за руку Аято, на что он сжал её в ответ.

— Снова! — сморщился Аято и взбеленился на старшего брата. — В комнате, так в комнате! — схватил он Юи и исчез.

— Никаких манер… — безнадёжно вздохнул Рейджи. — Я же сказал, что все вещи следует разнести по комнатам! — вампир продолжил командовать фамильярами, забывая о плохом воспитании одного из членов своей семьи.

*** — Не обращай на него внимания! — заявил вампир и ввалился в новую комнату Юи. Странно, но к себе он никогда не приглашал, возможно, все его попытки ?соблазнить? заканчивались на стадии зарождения. — Мне нравится твоя новая одежда! Куда лучше того старческого платья, что он выбрал для тебя! — сказал Аято и рухнул вместе с Комори на мягкую кровать. — Ты в ней была слишком похожа на эту отвратительную женщину… — сморщился он и отвернулся.

— Аято, — потянула его Юи за куртку, и тот повалился на неё.

— А, ты желаешь поиграть? — широко улыбнулся он и перекинул ручку Юи к себе на шею. — Тогда держись! — посмеялся Сакамаки и сам обхватил маленькое колено Комори. Ему нравилось прикасаться к её мягкой коже, так он слышал звуки крови в её теле, а когда злился, успокаивался.

— Аято, ты сегодня милый, — улыбнулась она в ответ, но, подумав, спросила: — это необычно… Вы ведь ничего не скрываете от меня?

— С чего ты взяла? — отпустил её Сакамаки и перевалился на другой бок. — Мы просто на отдыхе, считай, что это маленький отпуск, — самодовольно сказал он и подложил руку себе под голову. — К тому же в это время в мире демонов много ярмарок, ты даже не представляешь, какие вкусные такояки здесь готовят! — энергично поднялся он и даже по-дружески посмотрел.

— Всё равно мне кажется, что вы от меня что-то скрываете… — замялась Юи. — Все вдруг стали проявлять заботу, я не могла этого не заметить… — Чёрт, Оладья! У меня и без того плохое настроение! — стиснул он свои зубы и нервно посмотрел на девушку. — Если тебе что-то кажется, то перекрестись, может быть, полегчает!

— Извини, — виновато опустила она глаза. — Должно быть, ты прав и мне всё это только кажется, думаю, как только посплю, всё пройдёт.

— Ты хочешь оставить меня одного за ужином? — спросил он, и Комори услышала какую-то печаль в голосе. — Пойдём, — протянул Аято свою руку. — Пойдём на ужин вместе со мной, — попросил вампир вполне серьёзно, и девушка приняла его руку. — Вот! Держи мою руку именно так, если отпустишь, то я тебе этого никогда не прощу! — вцепился Аято мёртвой хваткой, но Юи уже не удивляла его способность притягивать к себе, а когда ему становилось страшно, отталкивать.

— Я не отпущу… — мягко сказала Комори. — Но, Аято, если ты сам не отпустишь, то я не смогу переодеться к ужину, не хотелось бы идти наперекор Рейджи…

— Не волнуйся, — хитро улыбнулся зеленоглазый, — ты же моя будущая жена, а значит, я тебе помогу. — Не надо! — зажмурилась Комори и откинулась немного назад. — Ты даже… даже не целовал меня, не пытайся сделать то, отчего мне становится стыдно…

— Блинчик, — ошарашено проговорил Аято, — временами твоя откровенность меня убивает, — он закрыл лицо рукой и выдохнул через нос. — Я подожду тебя в коридоре, не копошись только тут долго, а то я же могу передумать, и тогда будут тебе мои поцелуи, такие горячие, что у тебя всё тело загорится от них, — напомнил он, как целуют вампиры и всё же ушёл.

*** ?Никогда не думает о том, что говорит…? — Аято вышел из комнаты Комори и потопал на свежий воздух. На балконе было свежо, это хоть немного позволяло думать.

— Освободился… — услышал он ленивый голос Шу. — Хорошая сегодня погода… — не зная проблем и забот, сказал вампир и продолжил тешить свою ленивую дрёму.

— Дурацкая! — скривился Аято. — Говори уже, чего хочешь за информацию? Со мной не надо время тянуть!

— Скажу позже… Сейчас я ничего не хочу… — сказал Шу. — Блин! Ты просишь подписаться под чем-то сомнительным… Я, что похож на полного идиота?! — На полного или без четвертинки — не имеет значения. Сейчас я ничего не хочу, а когда захочу, то сообщу.

— Хрен с тобой! Говори!

— Отец ничего не знает, а может, не говорит, я бы советовал тебе присмотреться к Мерцу и Корделии, но надо быть осторожными, они не так просты. Кроме того, отец сказал, что сердце могли выкрасть для перерождения, как я понял, чтобы спасти девушку, тебе потребуется тот самый нож или, возможно, сердце хранят отдельно, но если мы ошиблись, и виновные сейчас в мире людей, то через неделю человек умрёт.

— Так и знал, что в этом деле замешена она! — Аято сжал кулаки и вспомнил самодовольную физиономию Корделии. — Я сейчас пойду к ней и сам продырявлю её грудь, и если там окажется сердце Юи, то этой твари не поздоровится!

— Постой! — хладнокровно сказал Шу. — Не стоит недооценивать эту женщину, я знаю, что вы нашли её уже мёртвой без сердца в груди, понимаю, что кто-то перенёс её в мир демонов, но наш отец чётко дал понять, что не пойдёт против неё. Этот мир принадлежит ей. Карлхайнц заполучил здесь власть только из-за удачного брака, поэтому, прежде чем лезть в бутылку, проверь какой яд в ней.

— Да что мне сделает этот старый хрен?! — гневно усмехнулся Аято, ведь он уже вырос и мог постоять за себя.

— Не недооценивай его, — сухо сказал Шу. — Его боятся и люди, и демоны во всех двух мирах, не думаю, что сейчас стоит пренебрегать всеобщим мнением.

?Бесит! Почему даже он прав?!? — скрипел в душе Аято, понимая, что на самом деле их воспитывали матери, а об отце они ничего толком не знают, по крайне мере, из его уст.

— Хорошо, я не буду спешить… — проглотил эту горькую пилюлю Аято, но смириться не мог. — Иногда следует поддаться лени… — посоветовал Шу.

— Верно… Сейчас я ничего не буду делать, — воодушевился Аято. — Я буду таскать плоскодонку по ярмаркам и есть с её рук такояки, потом всё это запью её прекрасной кровью и подожду, пока наши враги сами покажут себя! — самодовольно заявил он, догадываясь, что терпеть их всех целую неделю Корделия не сможет, и когда придёт время, она сама выдаст себя. Оставалась лишь одна погрешность в этом превосходном садистском плане — если тут замешена не она, то ценой ошибки может стать жизнь Юи.

*** — Аято? — услышали вампиры голос Юи. Она искала юношу в коридоре, а тот бросил её и вышел на балкон. — Она ищет тебя, — сказал Шу.

— И чего с того? — зыркнул на него Аято, но на полу уже никто не сидел — Шу испарился, словно не желал более вмешиваться в отношения этих двоих.

— Блинчик, я здесь! — крикнул ей Аято, по привычке используя прозвище.

— Ты не дождался меня, — вышла Комори на свежий воздух и, кажется, её настрой изменился. Спокойная, в меру счастливая и послушная — личная доза успокоительного для расшатанных нервов Аято.

— Я вышел подышать… Не торопись, сейчас запустят салюты, я уже пять минут наблюдаю за этими олухами, вот-вот запустят, — сказал Сакамаки, посмеиваясь над фамильярами своего отца.

— Какой-то праздник? — поинтересовалась Комори. — Блинчик, да ты поражаешь своей логикой! — незлобно усмехнулся Аято и крепко обнял Юи обеими руками. — Рейджи сообщил отцу о нашем решении, естественно, в мире демонов будут гулянья.

— Мне тяжело в это поверить, — призналась она. — Кажется, что ты это делаешь, чтобы уберечь меня от чего-то, а я не могу сопротивляться.

— А ты и не должна сопротивляться мне, — довольно сказал вампир и приподнял девушку от земли. — Может быть, поцелуй всё изменит? Вы же люди такие сентиментальные… — загорелись его зелёные глаза и устремились на смутившуюся Юи. — Хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Хочу… — прошептала Комори не без страха в голосе. Аято был слишком близко, его полыхающие желанием жизни глаза и огненно-рыжие волосы, что трепал ветер — всё это сводило с ума, подкашивало ноги и заставляло отключаться.

— Видишь, иногда бывает полезно быть честной с самой собой, — сказал Аято первое, что пришло ему в голову, и наклонился.

Будь у Юи сейчас сердце в груди, оно бы выпрыгнуло от счастья. Юноша поцеловал её — нежно, любовно, без фальши коей боялась Комори, ведь интуиция продолжала нашёптывать, что всё это только начало.

Послышались взрывы и яркие фейерверки озарили тёмное небо мира демонов.

— Аято, салюты… — отстранилась она и, тяжело дыша, опалила его губы своим сбившимся дыханием.

— Да к чёрту их! — выпалил он с горяча. — Мне больше нравятся твои губы! — Сакамаки вошёл во вкус, и с этого момента его уже нельзя было остановить…*** А тем временем в мире людей… — Как меня задолбал этот дождь! — выругался Коу и швырнул мокрый зонтик на пол. Он вернулся в поместье Муками, и на несчастье, окружающих был мил и свеж, как гроза в мае: чёлка приклеилась ко лбу, белая рубашка со спины намокла так, что прилипла к телу, а узкие джинсы врезались в такие места, о коих говорить было стыдно. — Чтобы я ещё раз остался в этом тухлом городе на сезон дождей! На следующий год смотаюсь за границу, там на девушек посмотрю, пусть и им счастье улыбнётся!

— Опять себя расхваливаешь? — прогремел Юма в гостиной.

— Не твоё дело! — рыкнул мокрый и злющий идол. — Где Руки? Где его черти носят? Он меня заставил скататься в дом к этим Сакамаки и вернуть этот мерзкий предмет! — возмутился он и ударил ладонью о стол, куда так же чётко приземлился мокрый крест Юи.

— И почему же ты его не отдал? — лишь покосился Юма. — Ума не хватило? — А ну-ка заткнись! — вновь повысил голос Коу. — Там никого не было дома, мне сообщили, что эти ублюдки отправились в мир демонов на целую неделю, а до меня уже дошли слухи, что там всю неделю будут гулянья. Они, значит, там прохлаждаться будут, а я тут вынужден попой собственные брюки жрать, на улице влажность стопроцентная, моей идеальной причёске хана, моей рубашке одна дорога — на свалку. Хочу тоже в отпуск!

— И в чём проблема? — появился Руки из неоткуда и строго посмотрел на разбушевавшихся братьев. — Отправляйся и верни эту вещь владельцу.

— Вот ещё! Я один не поеду! — надулся Коу. — И сдался тебе этот крест. Сказал же, выброси и дел-то.

— Хочешь избежать ответственности? — хладнокровно спросил Руки, и несчастного идола перекосило от этой кислой мины.

— Да-да-да! Я прогулял занятия! А эту дребедень взял, чтобы доказать тебе свою правоту, — разбушевался Коу. — Но я действительно притащил эту девушку с улицы в медпункт. Все видели, что она не в себе. Нормальные люди сквозь ограды не ходят!

— Достаточно было сказать, я бы и так тебе поверил, — Руки спокойно присел в кресло и открыл свою синюю книжицу. — Отец оплачивает наше обучение, прикрывает наши спины и оберегает, не надо его разочаровывать, Коу…

— Да понял я!.. — идол виновато опустил голову и тряхнул мокрыми руками.

— В таком случае мы посетим ярмарку в мире демонов, — сказал Руки и вынул из внутреннего кармана конверт с посланием. — Отец приглашает в его замок, мы же не посмеем оскорбить его и не явиться.

— Всё уже решено было! — завыл Коу. — Зачем я тут душу выворачивал?!

— Руки, ты редкий садист, — улыбнулся Юма, не скрывая, что ему это крохотное наказание зазнавшегося идола по душе.

— Не без этого, — искоса посмотрел он на своих сводных братьев и подумал, чутьё подсказывало ему, что кроме веселья ждёт их нечто страшное, ведь тяжкий долг перед отцом будет висеть на их шеях всю жизнь.

Конец II части.