VII (1/1)

—?То есть так и сказал? ?Пригляди за ним?? Лиам стоял, скрестив руки на могучей груди, и недовольно хмурился. Я застыл рядом у штурвала ?Морриган?. Мы как раз плыли мимо заснеженных берегов Канады, так что я с удовольствием смотрел на них, пряча улыбку от Лиама. —?Ну да, друг мой, именно так и сказал. —?Вообще-то, все было не так! —?Ну-ка, удиви? Неужели Ахиллес на самом деле поручил это задание тебе, а я тут на подхвате? —?Нет. Поручил поручить его тебе. Помни, нужно вернуть Шкатулку Предтеч и Манускрипт. Это твое задание, не мое. —?Ага, значит еще есть и твое задание? Я аж затылком чувствовал как Лиам недовольно скривился, явно поняв, что сболтнул лишнего. Он неохотно выдавил из себя: —?Мое задание?— присматривать. —?Ахиллес мне не доверяет, так ведь? Это вырвалось из моих уст против воли, я сказал это совершенно не подумав. Потому что это давно вертелось у меня на языке. Я ожидал, что Лиам солжет мне, скажет то, чего я ожидал услышать. Но он не солгал. Да, не доверяет. —?Но это пока, Шэй,?— как мог мягко сказал Лиам. —?Сделай это?— для всех нас?— и увидишь, как все изменится. О да, изменится! Только дурак поверил бы в это, а я себя к ним не относил. Да и какую иллюзию мне предлагали? Что Ахиллес тотчас из ворчливого старика превратится в чуткого наставника? И даже перестанет видеть в моем присутствии подвох? Он не доверял мне. Не доверял спустя долгие годы, проведенные бок о бок. Он ясно показал это тогда. ?Ты молод, Шэй, зачем тебе здесь сидеть? А может быть, ты так следишь за мной?? Я вздохнул поглубже и затолкал обиду подальше в душу. Голубые снега Канады уже не овладевали моим воображением, и, скользя по ним взглядом, я все возвращался и возвращался к Ахиллесу, но что я от того получил? Ничего. И еще ворох горьких мыслей. Еще очень долго в сердцах я переливал из пустого в порожнее, пока, наконец, не показался Сент-Джон. Повезло еще, что этот разговор состоялся почти что перед самым прибытием, иначе плавание стало бы пыткой. Сам же Сент-Джон был колонией-портом, и располагался на берегу Французского залива в устье одноименной колонии речки. И хотя с востока залив ограничивал полуостров Акадии, но теплее климат от этого не становился. Сказывалось соседство с Атлантическим океаном. Это же обстоятельство вполне объясняло, потому в Сент-Джоне не было пригодной для земледелия и выпаса скота земли. Тут были только голые, осклизлые, унылые скалы, да горы где-то вдалеке. Ценность Сент-Джона состояла не в пригодных для жизни просторах, а в стратегическом месте порта. Владеющий им мог перекрыть доступ к берегам Шотландии, что сулило немалые денежные обогащения. Впрочем, когда мы подошли к нему поближе, то не заметили ничего, что подтверждало бы мои соображения. Наоборот, все казалось запустевшим. Порт был крохотным, вялым, зато имел собственный маяк. Это меня отрезвило. Я смотрел на его огни и когти злобы, глубоко засевшие в сердце, потихоньку стали оттаивать. Любил я маяки, было в них что-то притягательное. Кто не был на море в бурю и дождь, тот не знает, как волнительно увидеть рядом огни маяка. Его свет согревает душу и дарует надежду. Не одно поколение моряков спасли маяки. Сейчас спасли и меня. Пусть не из бури морской, но из бури душевной. Это ведь тоже ценно. Через две склянки мы причалили. Но еще перед этим я сразу же заметил ?Кречета?, стоявшего на якоре. По нему туда-сюда сновали матросы, они разгружали и загружали трюм, наладив сообщение с берегом. С палубы доносился дробный стук молотков и визг корабельных пил. Прямо на высоте моих глаз в борту ?Кречета? зияла дыра, пробитая тяжелым ядром. Шевалье сидел на табурете верхом около заснеженного маяка, дымил как черт, качался на трех ножках и хмуро смотрел на берег. Я обогнул утес и поднялся по деревянной лесенке. У входа на маяк застыл Охотник, бесстрастно подпирающий стену плечом. Казалось, он спал, но стоило мне подойти, как он тотчас подал мне руку. Я пожал ее, внутренне восхищаясь его чутьем. А Шевалье мне поводов для восхищения не дал. Этот дурак едва не упал в снег пьяный в стельку. В кармане его плаща я отчетливо услышал звон бутылки. О, сколько комедий начинались с этих нот! Я не мог восхититься головотяпством Шевалье, и как член Ордена мог только сокрушаться. Но как Шэй Патрик Кормак, давний его недоброжелатель?— я все-таки им восхищался! —?Шевалье, да вы никак пьяны? Неужели это из-за вашего суденышка? Видел, что его продырявили, но это не повод напиваться как свинья. —?Черт возьми! —?пролаял Шевалье, воздел палец к небу, достал бутыль и приложился к ней. —?Тут вышла небольшая потасовка. Я пустил три корабля ко дну, но ?Кречет? чуть не последовал за ними. Канальи… —?Ну что ж, вряд ли вы писали мне для того, чтобы я за вас порадовался… —?я улыбнулся Шевалье в спину, а тот шепотом сказал, что я сукин сын. —?Быть может, вам, Охотник, повезло больше? —?Пожалуй. Я похлопал его по плечу. Шевалье посмотрел на меня через плечо, и моя довольная улыбка была ему горше милостыни. Шевалье с досадой бросил бутылку в снег и снова уставился на море. Я мог бы наблюдать за этим вечно, но Охотник вежливо напомнил мне о деле: ?— Вы готовы слушать? —?Да. —?Мне сообщили, что Сэмюэл Смит рыщет повсюду в поисках ответов. Хочет понять, что делать со шкатулкой. Он вернулся из Европы, где, судя по всему, не нашел ответа. —?И где он? —?Ответ? —?нахмурился Охотник. —?Да нет же! Смит! —?Переоснащает шхуну. Поторопитесь, сможете найти его… здесь.? —?Здесь? —?Не одного только ?Кречета? потрепали пираты, Шэй. Охотник мне улыбнулся и я поразился белизне и обаянию его улыбки. —?А что Шевалье? Почему он не разобрался с этим? —?Не в кондиции. —?Я вас слышу, разрази меня гром! Может Шевалье и пребывал в расстроенном положении духа, но его уязвленная гордость еще трепыхалась, что меня несказанно радовало. Нет ничего скучнее, чем сломленный враг! —?Успокойся, старый друг,?— мягко осадил его Охотник, а затем обратился ко мне:?— Есть еще причина. У него полно охраны. Шевалье в одиночку не справится, а я ему не помощник. Мои принципы и убеждения не позволяют мне убивать людей иначе как защищая свою жизнь. —?Но вы же ассасин! Странно это слышать… —?Ассасин?— любой, кто помогает делу ассасинов и принят в Братство. А название?— просто название. И это слово давно перестало обозначать только убийцу, Шэй. Очень, очень давно. Я всего лишь улыбнулся, не зная, что ответить. Спустя полчаса мы уже были в лесу, где Охотник указал нам с Лиамом лагерь Смита, и представлял он собой жалкое зрелище. Не Смит, а его стоянка. Самого тамплиера я не увидел, хоть и рассматривал лагерь пристально. Образ нескольких палаток, с протоптанными к ним в снегу тропинками и костром в месте их пересечения, кажется, намертво отпечатался в моей памяти. Равно как и скрипучая телега рядом, и завалы всякого барахла вокруг. —?Помни, Шэй,?— прошептал мне напоследок Охотник,?— не вздумай стрелять по Смиту. Если Шкатулка на его теле, ты можешь ненароком в нее попасть. Нет, тебе придется проникнуть в лагерь и решить дело по старинке?— холодной сталью и крепкой рукой. —?Хорошенькое дело?— лезть на рожон в толпу вооруженной охраны. —?Быть может и не придется, Шэй. Смит очень умен, но он тут не в своей стихии. Он?— казначей Тамплиеров, не солдат. Вряд ли он полагается на что-то большее, чем численное превосходство. Его караулы не будут столь же бдительными, как у настоящего военного капитана. Он не имеет такой выучки, такого опыта. —?Вы могли бы последить за лагерем, чтобы знать это наверняка, пока я не прибыл. —?Не могли,?— обезоруживающе улыбнулся Охотник. —?Я удерживал Шевалье на маяке, чтобы тот не наделал глупостей. Мы были прикованы друг к другу как тюремщик к узнику! —?Красивое сравнение,?— улыбнулся я. —?Ну, прощаемся! Охотник оставил меня и вернулся к Лиаму, подменявшему его на посту няньки Шевалье. Я же продолжил свое наблюдение. Не знаю, намеренно ли это было сделано, или нет, но материалы для ремонта корабля, а я имею ввиду все материалы: такелаж, паруса, древесина?— все это лежало в огромных деревянных ящиках, выставленных вокруг лагеря на манер крепостной стены. Чем меньше становились эти укрепления, тем лучше становился корабль, и тем меньше времени им оставалось сидеть в этом захолустье. Умно или нет, этого сказать не возьмусь. Наверняка у такой стратегии были свои плюсы, которые, однако ж не смогли мне помешать. Разумеется, я сумел пробраться в лагерь. Тамплиеры не учли, что неприступная с земли крепость была уязвима с воздуха. Я вскарабкался на обледенелое дерево и по цепочке веток пересек границу лагеря. Шевалье с его пьяным глазом так бы не сумел. И с его подагрой тоже. Я устроился на дереве в сгущавшихся сумерках, благо в этих краях темнело рано. Оставалось найти Смита. Я приготовился ждать. Через какое-то время моя цель появилась на поляне. Я вмиг узнал его дородную фигуру, зеленую одежду и растрепанный сивый парик. Он надел меховой тулуп, оставив ноги в бриджах и чулках, идиот. Естественно, его ноги промокли пока он ковылял к костру, около которого собрались солдаты. Их нестройных хохот разносился по лесу и становился все громче и громче с каждой выпитой бутылкой. Как и говорил Охотник, Смит не был солдатом и не имел авторитета, чтобы приказать этой голытьбе остановиться. Не знаю, хуже ли эти солдаты были вымуштрованы по сравнению с караульными Вашингтона, да только вели себя куда менее профессионально. Быть может, долгие дни во тьме и холоде сделали их такими. Вскоре Смит ушел к себе, а я, наконец, выяснил, какая из палаток принадлежала ему. Для верности я выждал еще час, еще раз осмотрел деревья. Если бы я спрыгнул, тем же путем вернуться у меня не получилось бы: ближайшие к земле ветви солдаты пустили на костер. Обратно было не забраться. Но иного выбора не было. Собравшись с духом, я прыгнул в снег около жилища Смита, но выбрал место подальше от огня. Если бы моя тень упала на стену, Смит бы меня заметил. Осторожность никогда не бывает лишней. Я застыл у парусиновой стены, едва дыша. Тихо. Меня не заметили. Решившись на секундный рывок, я быстро шагнул к проходу и скользнул внутрь. Смит не видел меня, он сидел за походным столиком спиной ко входу. Я подошел к нему, затаив дыхание. Смит поднес Шкатулку к огню, надвинул на нос очки, подслеповато сощурился, и, будто это что-то дало, вновь положил Артефакт на стол. Я первым нарушил молчание: —?Рад вас приветствовать, мастер Смит. Тамплиер развернулся, и я тут же ударил его коротким клинком в грудь, второй рукой зажав ему рот. Он замычал мне в ладонь, но когда его глаза успокоились и сонно прикрылись, я отпустил его. —?Не может быть,?— прохрипел Смит. От удара он казался постаревшим лет на десять,?— нет. Ты хоть… знаешь, что ты наделал? —?Убил тамплиера, и, как я надеюсь, тамплиера не последнего значения. —?Я почти расшифровал назначение… —?Смит сглотнул наполнившую рот кровь,?— этой Шкатулки, а ты убил меня. —?Да. И вы только подтвердили то, что я подоспел вовремя. —?Дурак, ты хоть знаешь что это за шутка? —?Древний артефакт,?— я пожал плечами,?— сокровище Тех-кто-пришел-раньше. —?Да… Впрочем, даже лучшие ученые Европы не смогли… ничего с ним сделать. А я… А я… Глаза Смита закатились, подбородок обвис, его нижняя челюсть бессильно отвисла. Вот он был теплым, даже горячим, дрожащим. И вот он уже?— предмет, дряблый и холодный. Мне оставалось лишь найти Манускрипт, и тогда, я надеялся, все станет ясно. Я сунул Шкатулку за пазуху и напялил парик Смита. От него пахло старостью. Он пустил мне на плечи парочку крупинок пудры. Это, вкупе с очками в золотой оправе, придаст моему лицу сходство с Сэмюэлом. А большущий грузный тулуп с черным мехом наружу скроет различия фигуры. Даже имея маскировку, я не решился идти напрямик. Окольными путями я пробрался за первую из двух стен и в одном месте сумел перелезть через вторую. Дальше я покинул лагерь, скрываясь за отдельными, разрозненными кучами маленьких ящичков. Уйдя поглубже в лес, откуда не был виден огонь костра, я сбросил свой костюм и поспешил к маяку, где меня ожидали мои товарищи. Но я нашел там только Лиама. —?Что со Шкатулкой? —?отрывисто спросил он. —?Она у меня,?— я пожал плечами. —?А Смит мертв. Скуластое лицо Лиама просияло, что комично смотрелось на этой мускулистой глыбе. —?Отлично, Шэй! —?А где Шевалье? Где Охотник? —?Вернулись на ?Кречет?, так что придется праздновать без них. Ну, точнее, Шевалье вернулся с намерением отплыть на своей недостроенной посудине. А Охотник не позволяет ему наделать глупостей, ведь плаванье в дырявой лохани сродни выстрелу в висок. Лиам усмехнулся, наверняка представив, как Шевалье тянется к штурвалу, а Охотник держит его за ноги. Но мне было не до смеха. Меня тревожила одна мысль, которую я тут же высказал Лиаму. —?Как-то мне не до праздника, друг. Я знаю, нам нужны эти Артефакты, но… такой ли ценой? Сэмюэл Смит был слаб и стар. Он даже эту побрякушку держал с трудом. У него руки тряслись. Убить его?— это… это… Я силился подобрать слова, но Лиам сделал это за меня: —?Твой долг. —?Но… —?Никаких но! —?рубанул ладонью воздух Лиам. Он шагнул ко мне, почти дыша мне в губы, зло и раздраженно. —?Смит?— тамплиер, он был опасен! Хуже: у него была шкатулка Предтеч. —?Лиам? Он стушевался, отступил, попытался улыбнуться. —?Ты можешь гордиться собой, Шэй. —?Ну да. Наверное. Мой тон не убедил Лиама, а я и не пытался сделать вид, что все в порядке. Его вспышки ярости начинали раздражать. Потому-то мне в тот момент так доставил удовольствие его виноватый тон и вид. —?Теперь плывем в Олбани, Шэй. Там Джеймс Уордроп, которому Лоуренс Вашингтон отдал Манускрипт. Кесеговаасе рассказал, что Уордроп изгнал много племен с земель их предков. На его совести не одна резня. В колониях нет человека хитрее и безжалостнее. Он поставил закон себе на службу, а если закон ему не подходит, то он его меняет. Короче говоря, запомни мои слова, Шэй: Джеймс Уордроп бюрократ, и на других ему плевать. Он должен умереть. Лиам с таким отвращением сказал ?бюрократ? что меня передернуло. И откуда в людях низкого положения такая ненависть к людям грамотным, чтящим порядок и документы? Неужели это делает их хуже? Ассасины вот не бюрократы, но им и без того плевать на других. В чем же тогда разница?