Во славу Лавкрафта (1/1)
Демиург Шамбамбукли встретил своего друга, стража Восточных врат и букиниста Азирафаэля, с кастрюлей в руках. Из кастрюли дымило, неприятно пахло, и лезли, поднимая крышку, розовые склизкие щупальца.— Что тут у тебя? — с подозрением спросил Азирафаэль и благоразумно не стал поправлять сбившуюся набок под натиском щупалец крышку.— Дар, — страдальчески вздохнул в ответ Шамбамбукли и потеснился, пропуская ангела в свой небольшой уютный мирок — комнату площадью в шестнадцать квадратов. — Подношение.— От людей? — с еще большим подозрением осведомился Азирафаэль, проходя в тесную, но необъяснимо приятную кухню. Он бывал тут довольно часто и знал, где стоит банка с какао, которое любили они оба.
— В некотором смысле, — уклончиво ответил Шамбамбукли и смущенно опустил взгляд в пол. Розовое щупальце с мелкими фиолетовыми присосками снова попыталось выбраться, Шамбамбукли шикнул на него и прижал крышку плотнее к кастрюле. Азирафаэль посмотрел на него скептически.
— В этом мире моллюски думают, что они — люди.
— Ты не стал выводить цивилизацию на сушу? — Азирафаэль посмотрел на кастрюлю уже с любопытством, а на Шамбамбукли — с уважением.
— Мне стало интересно, что будет, если люди произойдут не от плесени. Мазукта посоветовал просто не делать первичный бульон и ограничить содержание некоторых бактерий, — признался Шамбамбукли.
— У Мазукты всегда был… специфичный подход к процессу творения, — заметил Азирафаэль и все-таки протянул руку к кастрюле. Щупальце резво высунулось из-под крышки и шлепнуло его по пухлой ладони. — Так, значит, подношение. Ты хочешь сказать, что моллюски…— Развились в свою цивилизацию.
— И они в тебя верят, — нахмурился Азирафаэль и задумчиво поскреб ногтем щупальце. Щупальце с хлюпанием обвило его запястье. Еще одно щупальце выпростало из-под крышки с корнем вырванное растение — с зелеными листьями и россыпью мелких фиолетовых цветочков.
Кастрюля определенно была больше внутри, чем снаружи.
— Н-не совсем, — Шамбамбукли снова вздохнул. — Я читал ту книгу, что ты принес мне в прошлый раз, когда творил для них заветы, и случайно спроецировал…
— Не продолжай, — Азирафаэль подозрительно сдавленно булькнул, сдерживая смех. Шамбамбукли насупился и посмотрел на него с укоризной, рассеянно поглаживая блестящий бок эмалированной посудины:
— Ты хоть знаешь, как сложно привыкать к щупальцам? А потом от них отвыкать? А этот их ритуал призыва Ктулху? Они используют вот эти жуткие цветы — и я не хочу знать, как они достают их, большую часть времени пребывая под водой. В последний раз мне пришлось лечить гелиотропный гепатит, ты хоть представляешь, как это неприятно?— Нет, мой дорогой, но я представляю, что об этом могли бы сказать Кроули и Мазукта, — Азирафаэль все-таки не сдержался и фыркнул.
— Тогда ты понимаешь, что будет, если они узнают, что это — в некотором роде юная девственница? — Шамбамбукли выразительно посмотрел на щупальце, и Азирафаэль почти панически от него отшатнулся. Щупальце потерянно подергалось и убралось обратно под крышку.— Мы не скажем им об этом ни слова, — содрогнувшись, заключил Азирафаэль. Шамбамбукли согласно кивнул и придавил крышку кастрюли толстым собранием сочинений Говарда Лавкрафта.