Глава 1. Сон (1/1)
Задача.Дано:
а по модулю равно а; минус а по модулю равно аВопрос:Любая ли характеристика,
втиснутая в рамки модуля,
примет строго положительное значение?Ответ:Навряд ли.– Юко!Пощёчина.– Ни на что не годная лентяйка!Резко и отрывисто выкрикивая слова.– Вот так ты меня благодаришь, за всё, что я для тебя делаю?!Сильно сжал плечи и яростно тряхнул. Голова Юко безжизненно мотнулась, как у тряпичной куклы, и стукнулась затылком о дверной косяк.Больно.– Вот значит как… Вот как…Ещё пощёчина. Ещё и ещё –доходя до исступления.Со всей силы швырнул на пол. Дощатый настил скрипнул и прогнулся. Что-то где-то вздрогнуло, упало и разбилось. Затем в воздухе повисла зыбкая, тревожная тишина.Какое-то время он стоял и смотрел на распластанноетело девочки, тяжело и шумно дыша. Потом трясущимися руками стал неловко расстёгивать ремень на брюках. Юко боялась посмотреть на него, увидеть его глаза в эту минуту – полные животной ярости и похоти. Что будет дальше – Юко знала. Неуклюже сжавшись в клубок, пригнув пониже голову, кое-как опираясь на разодранные руки, она пыталась унять сердцебиение и придать твёрдость своему голосу. –Не надо… Сегодня. Выдавила сквозь зубы, превозмогая отвращение к стоящему перед ней человеку.Шаг вперёд по направлению к Юко. –Не надо…В мозгу лопнул красный шар.Протянутая рука хочет схватить Юко за волосы. –Не надо!Истерично и неожиданно.Резко (откуда только силы взялись?) вскочила, выдернула из сумки нож и направила куда-то вперёд, где мельтешили и сливались друг с другом цветные пятна в глазах.–Не надо!Он, казалось, совсем не удивился. Спокойно переспросил:–Вот как? – И сделал ещё шаг вперёд.
Юко почувствовала, как кончик острия упёрся во что-то мягкое.–Ну, что же ты, Юко? Давай.Какое-то время они оба просто стояли друг напротив друга. Юкки отрывисто дышала. В висках гудело. Сердце билось надрывно, бешено — так, что от ударов пульса в голове гудел колокол и дрожали руки. Он наоборот как будто остыл.Постоял ещё немного. Заскучал.
Визг расстёгиваемой ширинки. –Нееет!!!Что угодно, что угодно, только не это, только не снова…Резкое, нервное, почти нечаянное движение – ничего общего с осознанным порывом. Инстинкт самосохранения загнанной в угол жертвы. За те доли секунды, когда произошёл внезапный толчок вперёд, Юко явственно различила, как нож плавно и почти совсем без усилий погрузился в плоть, а потом остановился, упёршись во что-то негодующе хрустнувшее – наверно, рёбра.Широко открытые изумлённые глаза. Хрип. Кровь. Много. Она бежит широкой струёй, образуя на полу лужицы и пустые островки, огибает ножку стола и сочится под дверью.Немного ужасных, безобразных конвульсий, и всё кончено.
Немного? Даже под страхом смерти Юко никогда не смогла бы сказать, сколько времени она, вжимаясь в стенку, смотрела, как… Как оно… Застывшие глаза навыкате, кровавая пенка в уголках рта…У Юко тапочки в крови.Она в растерянности смотрит на мёртвое тело, а тем временем угнетённое сознание медленно начинает воспринимать происходящее. Его больше нет. И этого тоже больше не будет. Никогда. Никогда. Никогда.Юко роняет мутную голову в ладони и смеётся. Боже, как хорошо! Как же ей теперь легко и свободно! Почему она раньше никак не могла на это решиться?!Ведь это так просто!..Машинально сгребает со стола тетрадный лист с неудачно написанной контрольной по математике – причиной сегодняшнего скандала – и, беззаботно шлёпая по скользкому липкому полу, идёт на балкон.Вечер. Тепло и спокойно. Юко закрывает глаза и вдыхает пахнущий прелыми листьями воздух полной грудью. С наслаждением щурит глаза от солнца.Хорошо…Внезапно налетевший ветер срывает с деревьев очередную порцию листьев; один из них, кружась, пролетает в сантиметре от уха Юко и впечатывается в стекло оконной рамы. Юко внимательно смотрит на лист. Он замечательный – ярко-пунцовый с витиеватой паутинкой жёлтых прожилок. Интересно, почему поэты в своих стихах вечно сравнивают себя с одиноким листом, гонимым ветром, скучающим по своей ветке? Выдумывают же. Всё, что терпит этот несчастный листик, начиная от мучительного прорезания из набухшей почки и десятков дней холода, дождей или зноя – всё это ради одной-единственной минуты, когда он наконец оставит свою насиженную надоевшую ветку коченеть в одиночестве и, трепещущий, яркий, нетленный, полетит с ветром и солнцем в небо, прежде чем присоединиться к куче своих гниющих собратьев.В тот ясный погожий день Юко тоже была осенним листиком.Вдруг замечает случайно прихваченный листок с тестом в руке. Юко делает из него самолётик, и он, пущенный её маленькой рукой, улетает, растворившись в лучах заходящего солнца и унеся на своих хрупких бумажных крыльях все беды и проблемы.Хорошо…Задача.Дано: замкнутый круг.Найти: r.Решение:
l=2 πrr=…r=……Юко открыла глаза. Зажмурила и вновь открыла. Нет, теперь она не спит. Значит, всё, что было до этого,–сон?Юко осторожно попыталась нащупать грань реальности, спросонья еле различимой, и тихо застонала от разочарования, когда ей это наконец удалось. Всё на много-много дней останется таким, каким оно уже было много-много дней подряд. Отвратительное болото унижения, боли, извращения, надругательств, избиения, растления, мучения, оскорблений,из которого нет спасения. Строго ограниченная система координат, оси которой есть безысходность и время. Огромная машина мерно перемалывает беззащитное, почти детское ещё тельце – по косточке, по жилке.Юко тоскливо вздохнулаи встала с кровати. Лёгкое одеяльце соскользнуло и опустилось на пол, запутавшись в тусклых зайчиках лунного света. Большое, во весь рост зеркало отразило хрупкий девичий силуэт, вполне привлекательный в корявой ночной полутьме. Юко криво улыбнулась, закрыла глаза и провела ладонью по щеке. Шероховатые бороздки щрамов неприятно раздражали нежную тонкую кожу лица.С тех пор, как умер её брат, Юко безумно боялась смерти. С тех пор, как у неё появился новый брат, она стала бояться и жизни. Юко теперь боится всего. Юко такая трусиха.Убить его? Он же сам вложил оружие для этого в её маленькие искалеченные руки.Или, быть может, убить себя? Всё лучше, чем изо дня в день ходить по мукам.Юко содрогнулась от двух мыслей сразу. Нет, она не может. Она ведь конченая трусиха. Так что пусть пеняет на себя…И ещё потому, что в сердце тайком от неё ещё теплятся угли давно угасшей надежды.
А вдруг…кто-то…Спасёт её отсюда?..