Глава 16 (2/2)
Войдя в комнату и тихо закрыв дверь, рыжеволосая приоткрыла дверцу, за которой скрывался младший Райс. Парень сидел на полу гардеробной и держал в руках свою гитару, лицо было спрятано за весящей одеждой. Отодвинув рукой несколько вешалок, Даниэла увидела заплаканные глаза брата. Она поняла, что вопросы сейчас будут неуместны. Девушка присела рядом с Робом, молодой человек положил голову на плечо сестре. Они просто молчали, лишь иногда раздавались тихие всхлипы.
- Ты знаешь, что это за гитара? - тихий голос парня нарушил молчание.- Нет.- Мамина, - Роберт провёл рукой вдоль всего инструмента. - Помнишь, когда я хотел играть, мне долго не покупали гитару? Так вот, папа разбирался на чердаке и нашёл там эту старушку. Сказал, что мама отлично играла в молодости.- Хотела бы я послушать... - почти шёпотом сказала рыжеволосая.На какое-то время снова воцарилась тишина. Брат с сестрой всё так же сидели на полу.- Дэни...- Да.- Ты читала письмо, которое мама написала? - и Роб достал из кармана чёрных брюк уже смятый конверт, на котором каллиграфическими буквами было написано: "Роберту".- Нет, я ещё не открыла, - девушка сделала паузу. - Что она написала?- Что скучает, - парень сделал небольшую паузу, чтобы сдержать слёзы, но не вышло. Несколько слезинок скатилось щеке. - Что всегда гордилась мной.Роберт спрятал лицо за ладонями. Дэни не могла винить брата в этом. Всем было тяжело. Молодой человек держался, как мог, но дома силы кончились: он поддался эмоциям.- Роб, - на этот раз молчание нарушила рыжеволосая. - Держись. Мы все держимся.Парень не обратил внимания на слова, лишь посмотрел на сестру заплаканными глазами. Даниэла как бы прочла его мысли, что хочется побыть одному.Закрыв дверь спальни брата с другой стороны, журналистка не хотела идти вниз и снова выслушивать соболезнования. Лучшим местом, чтобы спрятаться от всего этого, была её старая комната.Тут всё было, как и много лет назад. Её постель, как всегда со свежим постельным бельём (мама всегда надеялась, что дочь останется на ночь), обои цвета топлёного молока и самый лучший вид из окна - на дуб.
Закрыв дверь, Дэни наконец сняла свои чёрные лодочки. Туфли уже успели надоесть девушке и натереть ей ноги. Оставив обувь около двери, Райс присела на пол и облокотилась о кровать.Прочитать сейчас письмо или, оставшись наедине с собой, дома? Этот вопрос мучил с того момента, как девушка узнала о том, что Роб своё уже прочёл. С одной стороны, рыжеволосая понимала, что если сейчас вскроет конверт, то поток слёз будет не остановить, а вечно сидеть тут она не может. Но с другой стороны, ей так хотелось снова посмотреть на мамины идеальные буквы, хотелось прочитать последний раз её нотации.Дэни обхватила ноги руками и уткнулась лбом в колени. Сложно принять решение. Сегодня всё было сложно. Хотя когда-то в детстве она думала иначе, что это тогда у неё была трудная жизнь.
Невольно вспомнился случай, когда Петуния вновь наказала дочь за её неуклюжее поведение. Женщина думала, что Дэни делает это нарочно, что она девочка и ей надо меньше витать в облаках. Даниэла точно так же сидела в своей комнате и думала, как бы незаметно сбежать на улицу. Как она услышала стук камушка по её окну. Это был Крис. Конечно, кто бы это мог быть ещё? Парень предложил девушке спуститься по стене. Рыжеволосая по началу отказывалась, но в итоге всё-таки решилась. Да-а... Вся улица слышала, как миссис Райс отчитывала двух грязных подростков, которые упали на её клумбу и помяли все цветы.Но сейчас никто не кинет камушек в её окно, чтобы помочь сбежать. Ведь сбежать от собственных мыслей и чувств было невозможно.Апрельский ветерок плавно покачивал ветки дуба, на улице почти не было людей, казалось, что все они в их доме. Было только серое небо над головой. Казалось, что оно вот-вот расплачется вместе со всеми.Совсем рядом послышался стук. Журналистка поняла, что это было в её дверь. "Брайс. Ну, что ему было не понятно?". Даже не повернув голову, когда дверь открылась, девушка довольно грубо заговорила:- Брайс, я просила не ходить за мной.- Здравствуйте, Даниэла.Райс не могла поверить своим ушам. Повернув голову, девушка окончательно убедилась, что это был он.- Здравствуйте, Бенджамин. Как Вы?..- Узнал где Вы? Не сложно было догадаться. А где живут Ваши родители, я запомнил. Понимаю, что тут явно лишний, но мне показалось, что Вам будет приятно. Если я ошибся, то прошу прощения.Молодой актёр всё ещё стоял около двери. Журналистка поднялась со своего места и молча подошла к британцу. Молодой человек увидел столько боли, отчаянья и страдания в её глазах, сколько не видел ещё никогда. Он понял, что сделал правильно, приехав сюда.- Даниэла...Но девушка ничего не ответила, а лишь прижалась к груди Барнса. Она сильней прижималась к нему и плакала. Бен обнял рыжеволосую одной рукой, а другой гладил её по голове.
Они простояли так несколько минут, дальше шатен начал замечать, что Даниэла почти не стоит на ногах. Тогда актёр взял маленькую и хрупкую Райс на руки и положил на кровать. Только молодой человек хотел было уйти, чтобы оставить рыжеволосую наедине с собой, как его запястье поймала девичья рука. Дэни посмотрела на британца таким взглядам, который как бы говорил: "Не уходи". И он остался.Бен лёг рядом с журналисткой, девушка устроилась у него на грудь и закрыла свои зелёные глаза ладонью. А актёр распустил причёску Даниэлы и теперь гладил её длинные рыжие волосы.Всю ночь девушка дёргалась и всхлипывала, но не просыпалась.
Открыв утром глаза, журналистка была в постели одна. Она предположила, что британец уехал после того, как рыжеволосая уснула.
В комнате было темно. Взглянув в окно, Райс стало понятно почему - небо всё ещё было серое и тяжёлое. Весенний дождь стучал по окнам, крышам домов и распугал всех прохожих.Потерев сонные и заплаканные глаза, девушка пошла в ванную, чтобы умыться. Снизу доносился запах омлета, оладьев и жареного бекона. Тут же разыгрался аппетит.Спустившись вниз, Дэни увидела отца, который пил кофе и читал свежую газету. Глаза по-прежнему были печальными и выглядели безжизненными, лишь бегающие по строчкам зрачки враз убеждали в этом.
- Доброе утро, пап, - нарушая тишину, поздоровалась девушка.Мужчина поднял взгляд и устало улыбнулся.- Доброе утро, детка.
- Ты хоть спал этой ночью? - присаживаясь рядом с отцом, спросила рыжеволосая.- Конечно, милая, - мягкая рука погладила спину дочери через тонкую ткань её чёрного платья.- Где Роб?- Я тут, - послышался голос парня со стороны двери.Младший Райс подошёл как можно ближе к сестре и добавил, но уже шёпотом:- Почему ты не говорила, что дружишь с Беном Барнсом?- Роб, понимаешь...Но не успела она закончить, как со спины послышался приятный баритон:- Доброе утро, Даниэла.Повернув голову, журналистка увидела британца. Молодой человек вытирал мокрую голову светло-салатовым полотенцем. Он был с зеленоглазой всю ночь. Постоянно поправлял одеяло и прижимал к себе, когда она вздрагивала, и вытирал стекающее слёзы. Но почему он не уехал? Может быть, это что-то значит?- Доброе утро, Бен.- Бен, - раздался голос Оливера, - спасибо тебе большое за завтрак и за то, что вчера помог. Мы, правда, с Робертом очень тебе благодарны.- Ну что Вы, мистер Райс. Не стоит. Это меньшее, чем я мог помочь, когда у вас такое горе.Закончив завтрак, Дэни со своим гостем поднялись наверх в её старую комнату.- Бен, почему Вы не уехали?- Я не мог Вас бросить в такой момент. Даниэла, если бы Вы видели себя вчера со стороны, то поняли, о чём я говорю, - он сделал паузу. - Всю ночь плохо спали. Мне казалось, что каждый шорох мог Вас разбудить.- Вы не подумайте, что мне неприятно. Наоборот. Я очень рада Вас видеть, и мне действительно очень приятна Ваша забота.Шатен ближе подошёл к девушке и взглянул в её глаза цвета свежей мяты. Всё та же боль и утрата переполняли их, но сейчас там присутствовал ещё лёгкий блеск. Барнс аккуратно притянул хрупкую девичью фигуру ближе к себе и накрыл бледно-розовые губы своими.
Этот поцелуй был полон нежности. Даниэла встала на носочки и обвила своими руками шею молодого актёра. Теперь это, правда, всё по-настоящему, и им никто не мешает. И хоть может этот поцелуй ничего не значит для британца, то простая нью-йоркская журналистка сделала для себя самый важный вывод - её сердце теперь принадлежит высокому кареглазому мужчине, от чьего голоса подкашиваются колени. Но было неизвестно, хорошо это или плохо.