1.3 (1/1)

Сестрёнка Швеция вскочила с дивана, схватила свой кошелёк, лежавший на другом конце стола, и выудила оттуда пару купюр.—?Дети! Идите сюда! Молодёжь с мыльными руками тут же бросилась на зов.—?Скания, если я дам тебе деньги, ты сводишь их в кино или куда-нибудь ещё? Христианию тоже.—?А что делать с тарелками? —?спросил Скания.—?Они подождут.—?Но что если тётя Дания с тётей Норвегией вернутся раньше нас?—?Я скажу им, где вас искать. Но вот прямо сейчас нам с Финляндией надо, чтобы вы убрались. Понимаешь, о чём я? Лицо Скании стало в тон с его рубашкой.—?Будем считать, что это значит ?да?,?— она отдала ему деньги. —?Зверёк, сходи освободи нашего маленького вуайериста из плена одиночества. Финляндия поспешил к ванной… И тут же вернулся, всем своим видом показывая замешательство. Он смущённо указал на помещение, оставшееся позади, и вот теперь уже сама Сестрёнка Швеция пошла разбираться. В ванной ощущался слабый запах марихуаны,?— Финляндия не слишком-то тщательно искал мальчишку,?— окно было открыто, и вечерний ветерок покачивал занавески. Христиании здесь не было. Сестрёнка Швеция почувствовала, как начинает дёргаться её левый глаз, и со страху хлопнула по нему рукой. Это был плохой, очень плохой знак. Ей вот-вот окончательно сорвёт крышу. Тут всего-то ничего осталось до того, чтобы надеть шлем и спалить пару деревень, забраться на вершину часовой башни с мощной винтовкой, или надеть очки, принимаясь рассуждать о передаче пакета данных, а то даже и до того, чтобы посоветовать Дании вырасти наконец! Сестрёнка Швеция тут же вернулась в гостиную.—?Финляндия,?— прохрипела она. —?Я иду за отродьем, а ты останешься здесь и будешь следить за этими тремя. Финляндия нахмурился и достал нож, веля детям сесть на диван и не отсвечивать.—?Тебе это не понадобится,?— сказала Сестрёнка Швеция. —?Дети будут слушаться дядю Финляндию, да, дети?—?Э… Да! —?пропищал Финношвед, натянув на лицо смелую улыбку, которая почти не отличалась от его привычной искренней.—?Так что тебе не понадобится нож,?— заключила Сестрёнка Швеция. —?А вот мне очень даже понадобится. Она вырвала нож из его руки, не обращая ни малейшего внимания на боль от предательства, отразившуюся на лице Финляндии, и ушла в ночь, всем своим видом наводя на мысль о вечеринке по случаю Хэллоуина, где случилось что-то ужасно неправильное… Или ужасно правильное.?Ты не можешь меня уволить! —?заявило её здравомыслие. —?Я само уйду!? Сидящий на диване Квен съёжился:—?Э… Господин Финляндия, можно мне в туалет? Финляндия взглянул на него испепеляющим взглядом.—?Нет-нет, ничего! Теперь может неплохо было бы немного переключиться. Христиания?— хорошая кандидатура, по большей части из-за иронии: когда он выпрыгнул из окна в ванной, то, что Сестрёнка Швеция будет преследовать его, размахивая ножом от ярости, было последним, что пришло бы ему в голову. После покурки всё становилось последним, что придёт ему в голову. Его голова стала последним, что придёт ему в голову. Его поток сознания сузился до приятного шума на заднем плане, и вот поэтому он даже не успел покинуть двор, хотя был на воле уже минут пятнадцать. Он был слишком занят тем, как бы остаться в вертикальном положении, чтобы думать о пройденном расстоянии. Как бы там ни было, он прекрасно знал, что передвигается со скоростью замороженного мёда, но почему-то мягкий шум заднего плана стал превращаться в нестройные аккорды… Он обернулся с присущей укуркам рассредоточенной медлительностью, и попытался сообразить, что на него надвигается. И он сразу увидел это: Сестрёнка Швеция мчалась на него, неизбежная и напористая, как грузовой состав. Вся её кожа, и ярость, и грудь, мясницкий нож, мерцающий при свете уличных фонарей шафран, и её сапоги, чьи шпильки выстукивали на тротуаре ритм стаккато. Но он был слишком укуренный, чтобы думать о серьёзных вещах.—?Хе-хе… Сиськи,?— пробормотала себе под нос микронация. Всего за пять шагов до погибели его приход,?— он, как оказалось, был куда умнее,?— улетучился, веля Христиании делать то же самое… Но было уже поздно. Он попытался одновременно и сглотнуть, чтобы снова начать дышать, и кричать в тот момент, когда Сестрёнка Швеция схватила его за волосы. Его грива оказалась в плену второй раз всего за один вечер, но Сестрёнка Швеция, в отличие от Финляндии, не просто держала за волосы, чтобы сохранять контроль над ситуацией. Она подняла Христианию, отрывая его от земли.—?Пощади! —?закричал он, отплёвываясь от частично проглоченной дозы. —?Что ты собираешься делать с этим ножом?!—?Пока не могу сказать точно,?— прохрипела Сестрёнка Швеция, и никогда ещё на памяти Христиании неопределённость не была такой пугающей. —?Я ещё не решила, стоишь ли ты того, чтобы отстирывать потом кровь с одежды.—?Боже! —?взвизгнул Христиания, чувствуя, как нож приближается к его скальпу. —?Кто-нибудь, помогите! На помощь! Его глаза от ужаса закатились. Вопреки всему, спаситель прибыл… И это был тот, от кого Христиания ожидал помощи меньше всего. Финляндия, услышав крики из дома, здраво рассудил и пришёл к выводу, что его любимой хозяйке нужна помощь. Он прибыл к месту казни и аккуратно придержал её руку, сжимающую оружие. Это было так на него непохоже, что требовались объяснения. Во-первых, он предотвращал несанкционированное использование своего ножа. Во-вторых, он всё ещё надеялся на то, что этим вечером Сестрёнка Швеция будет чинить насилие в отношении него, а это очень маловероятно, если её схватят и отправят в участок за причинение реального насилия. В третьих, он не хотел, чтобы она причиняла боль кому-то другому, ведь быть жертвой Сестрёнки Швеции?— его привилегия. В четвёртых, всё шло к тому, что она съедет с катушек и разнесёт весь дом, а ему потом всё разгребать. Финляндия просто хотел, чтобы всё вернулось, как было. Это совсем меняло дело. Как бы там не было, приём сработал. Сестрёнка Швеция не была способна к длительной ярости, и с этим прикосновением Красный Туман Войны рассеялся. Она внезапно для себя поняла, что вовсе не хочет убивать поскуливающего мальчика, свисающего с её кулака, но она ещё не поставила его на землю, ведь было безумно приятно держать подростка так, будто он кролик, которого фокусник достал из свой шляпы. Причина была в том, что она ещё злилась, а для выбешенного шведа нет ничего приятнее, чем отыграться на датчанине. Если можно переложить на датчанина всю вину, то это и вовсе праздник какой-то. Она собрала волю в кулак.—?Зверёк, где остальные дети? А суть была в том, что они носились по дому. Финляндия велел им оставаться на месте, но без его ножа дети сорвались сразу же, стоило ему повернуться к ним спиной. Его приказы не имели силы. Только не в шведском доме.—?Святое дерьмо! Мам, что ты делаешь?!—?Не понимаю, о чём ты говоришь, Скания,?— ответила Сестрёнка Швеция. —?И следи за языком в присутствии младших. Казалось, всё вот-вот вернётся на круги своя. Ну и, конечно, именно в этот момент рядом припарковался автомобиль Think City, и за опустившимся окном показались изумлённые лица Сёстрёнок Норвегии и Дании.—?Что здесь происходит? —?осведомилась первая. Наконец, Сестрёнка Швеция поставила Христианию на землю, а затем вернула нож Финляндии:—?Не думаю, что сейчас подходящее время для историй,?— ответила она. —?Дети, собирайтесь.—?Может мы посидим чуток? —?спросила Сестрёнка Дания.—?Я и так отстаю от графика. Сестрёнка Дания вытащила из окна свежеперевязанную руку:—?Да у меня из одних только пальцев вытащили семнадцать осколков! Мне наложили на руку два шрама, так что твой аргумент недействителен! Пусти на пиво! Сестрёнка Швеция опасно прищурила глаза.—?Нам лучше воздержаться от этого,?— сказала Сестрёнка Норвегия. —?Дети, одевайтесь. Через какие-то пять минут Сестрёнка Швеция и Финляндия остались в доме одни. Наконец-то.—?Подожди-ка… —?сказала Сестрёнка Швеция.- А где Финношвед? Финляндия невинно пожал плечами. Слишком невинно.—?Ты что, справил его с остальными? И ни у кого даже не возникло вопросов? Финляндия самодовольно улыбнулся.—?Ну, я только ?за?. Так… На чём мы остановились? Секс получился просто потрясающим. Как-то, правда, опять зазвонил телефон, но к этому моменту они были уже слишком вовлечены в процесс. Они просто использовали визгливые гудки телефона как музыку для порки рабов.