Глава 27. (1/2)

Будильник Бэррона почему-то срабатывает раньше, но раньше всего на несколько минут. Тяжелый сонный воздух разрезают аж две мелодии, слившись которые больше напоминали оружие массового поражения. Поразило оно сразу обоих парней, Бэррон во сне страдальчески стонет, с силой трется о Колено плечо, прося вырубить оба будильника и дать поспать, на что в ответ Лукашенко бубнит что-то вроде ?тебе ближе?. Каким хером оказалось, что зажатому Бэррону телефоны, что валялись где-то в штанах Лукашенко, причем оба, были ближе не очень понятно, но одно было ясно точно—Коля вставать не намерен. А еще, кажется, двигаться тоже, поэтому Бэррон, кое-как, кряхтя и ругаясь на слишком крупные габариты своего спортсмена, вылезает из кровати, ежась от резкой смены температур, и вырубает сразу два будильника. В ушах звенит от резких мелодий, Бэррон, обижено оглядываясь на белоруса, с чуть приоткрытыми веками, хнычет, что он не хотел вставать так рано, но реакции не следует. Поэтому Трамп подбирается сзади, мурчит что-то непонятное почти проснувшемуся хоккеисту на ухо, а после с силой шлепает его по оголенному плечу и подождав, пока опешивший от такого действия парень придет в себя, фыркает, смахивает челку с глаз и бросает короткое: ?я в душ?. Ладонь горит после удара, но это того стоило. Бэррон сохраняет нейтральное выражение лица, а когда заходит в ванную и включает воду, ржет в поврежденную руку практически до слез.

Быстро ополоснувшись, потому что долго стоять под водой было лень, да и не хотелось оставлять только проснувшегося Колю одного, Бэррон выходит из ванной, взлохмачивая волосы полотенцем, дабы те высохли быстрее. Лукашенко находится все на той же кровати, вот только Бэррон замечает сброшенный вчера со стола альбом, рисунки в котором сейчас так внимательно рассматриваются. Трамп вешает сырое полотенце на шею и, подойдя ближе, забирает альбом из рук и откладывает тот обратно на стол. Коля хмурится, потому что он еще не все досмотрел, но тут же выражение лица сменяется на обыденное, когда он замечает, как Бэррон напрягся. Ладно, если Бэррон не хочет сейчас об этом говорить, хоть Коля и не видит ничего такого в рисунках, то он не будет спрашивать. Они пересекаются взглядами, Бэррон вздыхает, подходит ближе и слегка хлопает хоккеиста по плечу.—Иди в душ, —но в ответ лишь короткая усмешка: ?не составишь компанию??. Бэррон смущается, прикусывает нижнюю губу и отводит голову назад, —ммм, пожалуй, нет, —Коля практически огорченно вздыхает, вставая с постели. Бэррон вновь оказывается стиснут в крепком захвате, но его приходится разорвать, —ты слегка перестарался, —белорус в качестве извинения притягивает Бэррона обратно за его длиннющую футболку и целует в висок, —а еще где-то там, —Трамп глазами указывает на кучу валяющихся тетрадей и бумаг с конспектами, —моя домашка, —и смеется, так же оставляя практически невесомый поцелуй в линию челюсти.—Прости, —тихое: ?все в порядке? в ответ.

—Иди, —Бэррон проводит подушечками пальцев по рельефному прессу и, хмыкнув, шлепает по нему, отпихивая хоккеиста от себя, —не задерживайся.

—Не когда ты тут, —подмигивает парень, уходя в ванную, получая в ответ закатанные глаза: ?выпендрежник?.

Бэррон некоторое время стоит, ждет, пока до ушей донесется шипящий звук бьющихся о тело его парня водяных струй, и только услышав, снимает с себя чуть сырое полотенце, вешая то на спинку стула, и принимается собирать с пола то, что вчера было сброшено со стола в порывах страсти. В пояснице слегка печет, а живот тянет, но это терпимо, Бэррон отводит плечи назад, поправляя спадающую с плеч футболку, перебирая какие-то конспекты, сидя на корточках. Вроде как Трамп находит домашку, но это не точно. Бэррон практически откладывает ту на край стола, но вовремя замечает засохшие следы их близости и его всего передергивает. Бэррон встает с корточек и слегка трясет стол. Тот трясется так, словно побывал в разгар землетрясения, и Бэррон понимает, что они, кажется, вдавили своим весом несчастную ножку в пол так, что теперь стол при всем своем желании прямо стоять не сможет. Взгляд перемещается с угла стола и натыкается на слезшую рваными линиями краску в том самом месте, где он вплотную прижимается к стене. Бэррон прикрывает лицо одной ладонью и вздыхает как раз в тот момент, когда Коля выходит из ванной. Лукашенко замечает, что Бэррон рассматривает что-то на столе, подходит ближе и ныряет своими загребущими ладонями Трампу под футболку. Бэррон вздрагивает от холодных и мокрых рук, но не вскрикивает, опирается на Колю и расслабленно мычит, стоит белорусу начать выцеловывать дорожку от так вовремя открывшегося плеча парня до шеи, оставляя самый последний, робкий поцелуй где-то за ушком. Бэррон нервно сглатывает, тихо вздыхает от таких незамысловатых ласк. Руки у Коли нагреваются быстро, вызывая очередной табун мурашек.—На что смотришь? —шепчет белорус куда-то в шею, кончиком носа вырисовывая какие-то легкие узоры на коже Трампа. Бэррон пожимает плечами, пытаясь собрать разбежавшиеся буквы в голове в предложения.

—На убытки, —Трамп глазами указывает на слезшую со стены краску, а после легонько касается стола и тот тут же начинает шататься, — как возмещать будешь? —Бэррон оборачивается на Колю, но тут же хмыкает, когда тот оказывается слишком близко. С коротких, слегка намоченных волос все еще капают холодные капли, приземляясь прямиком на раскрытые ключицы первокурсника. Бэррон врал про ранние пары, он просто хотел проснуться с Колей, чтобы утро после приезда белоруса было у них совместное. Даже если оно и такое, хотя Бэррона вполне устраивает все то, что происходит сейчас. Ему нравится так дурачиться с Колей. Белорус поправляет светлую челку, что спадает на чуть покрасневшее лицо, усмехается и наклоняется еще ближе, облокачиваясь на шатающийся стол.—Есть идеи? —практически в самые губы. Бэррон ведет своей похолодевшей ладошкой по оголенному горячему предплечью и буквально балдеет, когда Коля напрягает мышцы и те четко ощущаются под подушечками пальцев.

—Есть одна, —между ними какие-то сущие миллиметры, рука Трампа плавно ползет вверх, беря одними пальцами очередное сырое полотенце, висящее на шее Лукашенко. Бэррон останавливает свой взгляд на выпирающем кадыке и тяжело сглатывает. Внизу живота тяжелеет. Парень тянет полотенце вместе с Колей на себя и касается губ хоккеиста всего на секунду, —можешь убрать свою сперму, которую ты сейчас трогаешь, —Лукашенко тут же одергивает руку, а Бэррон смеется своим заразительным смехом, прикрывая рот руками. Коля хмыкает: ?ах ты мелкий? —и притягивает возмущающегося Трампа к себе, ероша того по волосам. Бэррон смеется громко и все никак успокоиться не может, поэтому Коля берет его за лицо и целует. Сначала совсем просто, по-детски, а когда Бэррон охает от неожиданности и вылупляет глаза на белоруса, уже нормально, как полагается. Бэррон забрасывает руки Коли на плечи, подставляясь под чуть холодные от воды губы, прижимаясь еще сильнее, и уже через секунду вздрагивает, когда его разворачивают к кровати и углубляют поцелуй. Трамп с огромным усилием отрывается от белоруса, тяжело дыша, —я серьезно, Коль, —упомянутый закатывает глаза и сжимает парня в своих руках. Бэррон выдыхает, понимая, что только что чуть не поддался ему, —ладно, —пауза, —убери тогда все с пола, хорошо? —помедлив, хоккеист кивает, в ту же секунду расцепляя объятие. Бэррон качает головой, а после залипает, стоит Коле снять полотенце с шеи, повесить то на изголовье кровати, отвести плечи назад и сесть на корточки, начиная подбирать самолично скинутые вещи. На Коле только его джинсы, в которых он приехал, и все. Бэррон нервно проводит ладонью по собственной шее и отворачивается, чувствуя, как щеки начинают полыхать. Ох уж этот Лукашенко с его телосложением, не удивительно, что у Трампа дыхание перехватывает каждый раз, стоит белорусу снять с себя верх.

Бэррон дергает головой, отгоняя ненужные мысли, и вздыхает, смотря на небольшое, но все равно заметное расплывчатое пятно. Трамп разворачивается и уходит в ванную комнату под внимательный взгляд снизу. Взяв какую-то ненужную тряпку, найденную запихнутой куда-то в угол нижних шкафчиков, Бэррон тщательно промывает ту и плетется обратно к столу. Лукашенко быстро управляется со всеми валяющимися бумажками, впрочем, Бэррону тоже не составило особого труда вытереть белесые следы. Трамп вздыхает, протирает шатающийся стол с ножками, на которые тоже успело каким-то боком капнуть, после встает и оборачивается, врезаясь в Колю.—Я все, —оповещает белорус. Бэррон кивает, пихает парня в плечо и шурует обратно в ванную, промывая тряпку. Коля заходит к Бэррону, когда тот выжимает тряпку и кидает ее в корзину для грязного белья, ибо ту явно стоит постирать нормально, —Закончил, —Бэррон коротко угукает в ответ, поворачиваясь к хоккеисту, —пойдем в кровать, —Трамп хочет было спросить зачем им обратно в кровать, но не успевает. Коля уже берет его за запястье и разворачивает, утягивая обратно в комнату. Бэррон становится таким слабым, когда Коля касается его, просто невероятно.Матрас слегка пружинит, когда на него падают сразу два тела, одновременно выдыхая. Бэррон улыбается краешком губ, устраиваясь поудобнее. Коля без футболки, все еще теплый, Бэррон спиной может чувствовать напрягшиеся мышцы и это так здорово, он буквально будто в самой крепкой крепости. Тут ему ничего не страшно, у него нет никаких забот. Трамп откидывает голову на плечо хоккеиста и хмыкает. Он бы не прожил еще и секунды без него.

Коле кажется, что Бэррон крошечный. Не важно, что парень буквально ростом не на много ниже его самого, но Бэррон уже в плечах, Бэррон физически не развит вообще от слова совсем, руки у Бэррона меньше, чем у Коли, и сам Бэррон какой-то…маленький, по сравнению с ним. Маленький до очарования, его постоянно хочется обнимать, вдыхать запах его белоснежной кожи и целовать, целовать, целовать. Бэррон просто до невозможности трогательный. Вчера Коля был немного груб, но кажется на Бэрроне это несильно отразилось. Хоть Бейкер говорил, что Коля слегка перестарался. Лукашенко просто надеется, что ничего серьезного он не сделал. Бэррон отводит плечи назад, и Коля видит, как он весь покрывается мурашками. Белорус мысленно считает до пяти, но сбивается на трех. И когда он стал так реагировать на него?Они сидят так всего несколько минут, даже не разговаривая. Просто сидят и обнимаются, слушая размеренное дыхание друг друга. Бэррон даже начинает провалиться в сон, но его выводят из транса руки хоккеиста, что переплетают пальцы с его пальцами, а после приподнимают одну кисть и Трампа всего передергивает, стоит Коле легонько провести большим пальцем по несильному покраснению. Если Бэррон правильно помнит, то, кажется, именно эту руку Коля сжал сильнее, чем обычно. Трамп сам удивляется такой отметке, поскольку не думал, что его кожа настолько нежная к прикосновениям.

—Больно? —тихий шепот на ухо. Бэррон мотает головой, потому что правда не больно, просто небольшое покраснение, оно, наверное, спадет в течении дня, ничего серьезного, —прости, —Бэррону не нравится, что у Коли такой виноватый голос. Трамп уже хочет повернуться к нему, но не успевает. Лукашенко подносит его ладонь к своим губам и всего на секунду касается ими покрасневшей кожи. Прикосновение до чертиков нежное, такое, что у Бэррона дыхание спирает и, кажется, все лицо вмиг приобретает багровый оттенок.

—Ну Коля, —канючащим голосом тянет он, все же разворачиваясь и пряча покрасневшие щеки в плече хоккеиста. Лукашенко устраивает парня поудобнее, гладит по волосам и ничего на это не отвечает, пока у Бэррона сердце бьется так сильно, что в глазах темнеть начинает. Этот Лукашенко когда-нибудь его до ручки доведет.***Бэррон в удивлении поднимает голову, когда спустя некоторое время его сидения на Коли, телефон белоруса начинает вновь вибрировать, а уже знакомая мелодия снова режет слух. Трамп уже хочет спросить зачем Коле второй будильник, но слышит тяжелый вздох хоккеиста и понимает, что спрашивать не хочет. Впрочем, Коля сам говорит об этом уже через секунду.—Мне на тренировку надо, —вздыхает он и уже было кладет ладони на талию Трампа, чтобы аккуратно переместить его на кровать, как Бэррон отрицательно мотает головой и жмется только ближе.