-6- (2/2)
Внезапно Кавилл заметил, что напряжение между ними куда-то исчезло, и, даже несмотря на свою нервозность, он мог просто молчать и не чувствовать при этом неловкости. И это открытие настолько поразительно, что сердце вдруг участило удары.
А еще Генри поймал себя на мысли: ему хочется Бена рядом, так близко, чтобы чувствовалось исходившее от этого мужчины тепло. Чтобы знать, что стоит лишь руку протянуть – и коснешься рубашки. Но Генри не мог заставить себя просить, как и не мог предпринять что-то сам. Еще не был уверен, что имел право, что ему позволено.Поужинав, они вернулись на кухню. Генри мыл посуду, а Бен курил прямо там, не выходя на веранду. Все равно ведь завтра уезжать. Аффлек хотел что-нибудь сказать, но не знал, что. Еще раз поблагодарить Кавилла за то, что тот просто был рядом? За компанию, в конце концов?Генри почувствовал обращенный на него пристальный взгляд и мотнул головой.- Что? – спросил Бен.- Ты прожжешь мне спину, – неловко поежился Генри.
- У тебя красивая спина, – последовал немедленный ответ. - Правда, красивая.Это признание заставило Генри рассмеяться, пряча неуверенность.- Зря смеешься! – улыбнулся Бен. - Это теперь мой личный фетиш.- Да? – Генри почувствовал, как начинает краснеть. - Ага, - доверительно сообщил Бен, - с тех самых пор, как увидел ее в сауне.- В сауне? -Генри был сбит с толку, но довольно быстро вспомнил, о чем говорил мужчина.- Она выбила меня из равновесия, - продолжал Бен. – У тебя прекрасная спина.
Генри хотел спросить - чтобы прояснить ситуацию - уж не тогда ли, в сауне, Бен решил с ним сблизиться? Или, может, еще раньше, до совместной тренировки.На том вечере? Однако, когда он покончил с мытьем посуды и повернулся к Аффлеку, сказалось совсем другое.
- А я весь тебе нравлюсь или только спина?Бен встал, подхватил лежавшее на краю стола полотенце, подошел совсем близко. Взял сначала одну руку, накрыл полотенцем и стал обтирать кисть, тщательно промокая каждый палец и полностью сосредоточившись на этом незатейливом занятии. Потом то же самое повторил с другой рукой. Забросив затем полотенце на плечо, Аффлек поднял, наконец, голову и взглянул Генри прямо в глаза.- Весь нравишься.- Какое облегчение.- Да? – смешинки в глазах Бена доказывали, что ему явно доставляло наслаждение вгонять Генри в краску. -Неужели ты ревновал к собственной спине?- Чуть не умер от ревности, – поддержал игру тот, но под ложечкой неприятно засосало. Походило на признание в том,что Бена привлекло его тело и не более того. Его чертова красивая спина.Это все, что от него нужно? И тут же мысль: а с каких пор тебя это так задевает?Бена тем временем становится слишком много, его руки везде - на бедрах, боках, спине, даже на горле, там, где бьется пульс. На этот раз он целует напористо, зажимает в углу, заставляя упереться поясницей в раковину, слепо шарит по телу горячими ладонями. С голодным рыком запускает руки в штаны, сжимая ягодицы.Генри удивленно и как-то затравленно выдыхает, старается привстать на носочки, чтобы ускользнуть от горячих ладоней, увернуться от неожиданных действий, к которым не готов. Нет, сейчас точно нет.А Бен закидывает ему на шею полотенце, как за ошейник подтягивает к себе, настойчиво, сильно. Трется, то приникая, то отстраняясь, что-то приговаривает...У обоих дыхание сбито, словно у бегунов на большую дистанцию, они выдавливают слова толчками - так мало времени на новые вдохи.
Когда Бен прикусывает кадык, Генри жалобно поскуливает, закидывая голову. Ему до смерти нужно, чтобы Аффлек что-нибудь сделал с его руками, ему нужна надежная фиксация, полный над ним контроль, чтоб даже мысли о побеге не возникало... Потому что Генри хочет оттолкнуть Бена, вывернуться из его объятий, стереть вкус чужих губ. Его разум заходится от завывания тревожной сирены, будто ало вспыхивает большое табло ?Это неправильно!?Но... тело, его собственное тело! Оно предает, льнет к другому мужчине, выгибается под его ладонями, отзывается охватившей каждый позвонок дрожью. Генри ни разу в жизни не чувствовал такого диссонанса, никогда его так не разрывало надвое.
Еще чуть-чуть, и он найдет в себе силы, мозг уже послал сигналы, но тело полностью их игнорирует и продолжает жить своей жизнью. Руки не отталкивают, а лишь прижимают крепче. Он хочет сказать ?хватит!?, но с губ слетает только сдавленный стон и имя. Имя Бена.Генри то открывает глаза, щурясь от бьющего в лицо яркого света, то закрывает, ныряя в спасительную темноту, где все ощущается намного острее. Он ждет подходящего момента, упустив много других, не менее подходящих, прежде чем упирается обеими руками в плечи Бена и с усилием отстраняет его от себя. А потом держит на расстоянии вытянутой руки, опустив голову, и дышит глубоко и часто…- В чем дело? – донесся до него, словно сквозь толщу воды, недовольный голос.
Генри чувствовал, как трясло Бена; тот не убирал руки, не отходил, но и приблизиться не старался.В чем дело, Кавилл и сам не знал. Точнее, не понимал, как донести это до Аффлека, чтобы не казаться еще большим придурком, чем теперь.- Я… - начал Генри и замолчал, делая глубокий вдох. Облизал губы, которые саднило от поцелуев, и предпринял еще одну попытку заговорить. – Я не могу…- Что ты не можешь? – голос Бена все еще звучал откуда-то издалека. Мужчина отступил на шаг, и дышать стало легче, но поднять глаза Генри пока не в состоянии.- Генри? – Бенявно ждал объяснений.
- Слишком быстро.Бен, прости меня. Я не могу.- Я не собирался трахнуть тебя прямо здесь, если ты насчет этого переживаешь!
Аффлек зол. Он старался этого не показывать, но сталь в его голосе так и звенела.Кавилл – высокий крепкий мужчина – ощущал себе девчонкой, которая продинамила кавалера на первом свидании, потому что бережет себя до свадьбы. Это чувство злило до судорог. Злило, что тело хотело большего, что шею и ключицы холодила чужая слюна. А больше всего злило, что он не мог послать свои принципы куда подальше.Но Генри знал - если он уступит, то пожалеет об этом. Пожалеет, если пойдет все-таки на поводу у неразумного тела. Того самого тела, которое так манит Бена.Аффлек глубоко вдохнул, старясь привести биение сердца к норме, и это ему почти удалось. Он попытался взглянуть на все с точки зрения Генри. Все-таки нельзя за пару дней взять и кардинально пересмотреть свои взгляды, отмахнуться от привитого воспитанием, как и от мыслей ?это неправильно?. Наверное, будь Генри лет восемнадцать, все было б куда проще, но в тридцать ориентацию за день не сменишь.- Ладно! – Бен, ероша, запустил руку в волосы. – Ничего страшного. Правда. Если не можешь, подожду. Но не надо меня дурачить! Чего ты испугался?- Об этом обязательно говорить? – зло засопел Генри, чувствуя, что опять покраснел.
- Да, обязательно. Пошли, покурим и поговорим, хорошо? – уже мягче произнес Бен. Генри кивнул.Аффлек умышленно вывел Кавилла на веранду, в темноту; может, хоть тогда он найдет в себе силы объяснить, что же произошло.Снаружи было холодно, и, несмотря на то, что они находились под защитой леса, дул сильный ветер. Он свистел меж стволов деревьев, клонил макушки высоких елей и залетал даже в каминную трубу, жалобно там подвывая.Они накинули теплые куртки, чтобы уберечься от злющего ветра; попытка Бена закурить увенчалась успехом лишь с пятого раза, и Генри видел, как подрагивал огонек на кончике сигареты.- Ну? – не выдержал, наконец, Бен.- Что ну?Разговаривать Кавиллу не хотелось совершенно. Он не мог понять, чего желал в самом деле. Наверное, обнять Бена, потому что тому холодно. Или, возможно, холодно ему самому, и просто нужно ощутить чье-то тепло. Он действительно девчонка.- Если ты не выкинешь из головы всю эту гомофобную хрень, у нас ничего не получится. Я же видел, тебе понравилось. Давно б мне врезал, если стало бы противно.
Генри по-прежнему молчал и Аффлек продолжил.- Я тебе уже объяснял. Нет ничего страшного в том, чтобы немного раздвинуть границы.- Они у меня и так раздвинулись, - тихо ответил Генри. – Но ты требуешь… хочешь невозможного.- Ты мне очень нравишься, Генри, – признался Бен. – Обнимать тебя, целовать… просто чудесно. Но ты глубоко ошибаешься, если полагаешь, что мне хватит этого. Тебе – может быть, мне точно нет. Буду до конца честен - я хочу секса с тобой. Да, я могу подождать, по отношению к тебе это будет только справедливо, но прошу лишь одного. Если ты никогда не будешь к этому готов, скажи мне сейчас. Не трать понапрасну ни свое время, ни мое.- Ясно, - проговорил Кавилл и, подумав, добавил. – Сейчас, как ты просишь, я тебе ответа дать не могу.- Так ты хочешь меня или нет? На этот-то вопрос довольно просто ответить, как мне кажется!- Нет, не просто.- Да или нет, Генри?- Говорю же, не могу я ответить! – почувствовав раздражение, Генри невольно повысил голос.
- Стало быть, ?да? ты сказать не можешь, но ?нет? тоже. Как же так?- Я же много думаю, забыл? – постарался перевести все в шутку Кавилл, но Бен на это не повелся. Он затянулся, плотнее запахнув полы длинной куртки.- Хорошо, – выдохнул Бен через минуту, – предлагаю маленький эксперимент, который поможет тебе определиться.
Генри выжидающе молчал.- Сегодня будем спать вместе. Ничего такого! – предупредил Бен возможные возражения. – Просто сон.Кавилл заколебался – на миг он заподозрил ловушку. И не сказать, что причины не доверять Аффлеку не было, учитывая ту ночь, когда Бен по пьяни набросился на него. Однако теперь они, разумеется, трезвы, как стеклышко… И мужчина прав, Генри сможет врезать, если тот нарушит дозволенные границы. Кавилл не был уверен, что это сработает, но Аффлеку удалось возбудить в нем любопытство.- Договорились, - согласился Генри, – но …- Снова начинаешь думать, - предостерег Бен и передал наполовину выкуренную сигарету. Прямо в губы вложил, специально мазнув по ним пальцем.
Генри затянулся и постарался ?не думать?, но это было проблематично. Он настолько привык анализировать свои мысли и поступки, планировать будущее, что ?не думать? для него звучало равносильно ?не дышать?. Все значительно упростилось бы, не будь он таким.Внезапно ему стало тесно в своем теле, в своем разуме. Хорошо, что здесь темно, иначе судорога, исказившая на мгновение его лицо, могла напугать Бена. Во мраке сомнений и непозволительных желаний тот казался оплотом надежности, и Генри даже почувствовал к этому мужчине некое подобие благодарности. Просто за то, что он был рядом, что принимал его таким, какой есть.Потому что раньше Генри Кавилла оценивали лишь по его привлекательности или как типаж, подходивший или не подходивший до той или иной роли.Или все происходящее тоже игра? Актер из Бена получился отличный, да и психолог тоже неплохой - насколько можно судить.Каким же образом всего за пару дней могла так запутаться его жизнь? Этого Генри никак понять не мог. Все, чего он желал, вырубить к чертовой матери назойливую какофонию голосов в голове и сделать то, что просил Бен. Полностью отдать ему контроль над ситуацией и право все решить за него. Да, в конце концов, избавиться уже от гнета ответственности за свои поступки! Он, видать, совсем слабак, но у него уже нет сил что-то делать со своей жизнью. Эта поездка слишком оголила нервы, беспощадно содрала защитную оболочку с него самого, отняла так много душевных сил. Хотя ничего, по сути, и не произошло.Для Бена - Генри был в этом уверен – проведенные вместе дни ничем не отличались от других его уик-эндов, которые были и будут. Просто декорации и персонажи другие. На месте Генри мог оказаться кто угодно, скажем, та же Галь, на которую, как отлично видел Кавилл, Бен засматривался.То, что для одного легко, сложно для другого. И неважно, двигал ли Беном азарт или просто безысходность. Пока они вместе, не контактировать не получилось бы, и Аффлек проверял его, ставил своего рода эксперимент. А Генри повелся настолько, что уже и сам не против, почти готов сказать: ?Бери меня всего, полностью, тело и, главное, сознание?. Проблема лишь в том, что жертвы подобных экспериментов выживают редко, и он уже отравлен. Мягкой полуулыбкой мужчины, открытым взглядом карих глаз, теплотой ладоней. Отравлен его поцелуями и слюной. Привыкание с первого раза - разум еще сигналит об опасности, но тело не хочет спасения…
Порыв холодного ветра остудил голову. Сигарета уже дотлела до фильтра, а Бен стоял подле Генри и молча смотрел в сторону озера. Воды совсем не видать, сплошной черный провал, и даже спасительных огоньков на той стороне нет.Решено лечь в комнате Бена, кровать там больше. Генри пришел со своей подушкой и одеялом, в трусах и свободной футболке. Бен взглянул на него и ничего не сказал - на нем самом были только пижамные штаны -и даже второе одеяло комментировать не стал. Если Кавиллу так спокойнее, то и пусть, Аффлек вообще не рассчитывал, что тот согласится.Генри забрался в постель, улегся на бок, повернувшись к Бену спиной, и натянул одеяло до подбородка. А потом закрыл глаза, прислушиваясь к тому, как укладывается Бен. Свет погас.В темноте завывания ветра слышны отчетливее, но это даже успокаивало, убаюкивало. Завтра обоих здесь уже не будет…- Блин! – раздался голос. – Да иди ты сюда!Не спросив, Бен притянул Генри к себе, прижался грудью к спине, закинув руку. И удерживал крепко, будто ожидал, что тот попытается сбежать.Может быть, от неожиданности Генри так бы и сделал, потому что от той же внезапности и невозможности вырваться у него перед глазами замелькали цветные пятна. Он сжал челюсти, приказывая себе расслабиться. Ведь ничего страшного не произошло, Бен даже не касался его напрямую - между ними оставалась преграда из двух одеял. Все хорошо, успокойся...Постепенно хватка ослабла, потом рука и вовсе легла свободно, а затылка коснулось тепло чужого дыхания. Вдох – выдох, вдох – выдох.Так, считая чужие вдохи, Генри и уснул.