03.07 Успокаивать после кошмарного сна. "Эмпатия". Вергилий/Данте, ангст, зубодробильный флафф, PG-13. (1/1)
Очередное пробуждение с громким вздохом и яркий свет фар, мазнувший по потолку и с шорохом исчезнувший. Вергилий смотрел вверх, чувствуя, как бешено колотится сердце и дрожат пальцы. Тягучий кошмар об кругах ада и тварях, желающих живой, горячей плоти. Вырезая их сотнями, Вергилии не чувствовал ничего, кроме усталости и сосредоточенности, и, словно в отместку безразличию, они приходили ночами. Казалось, что плохие сны закончились и какое-то время Вергилий действительно спал, не проваливаясь в дурное видение, переворачивающие ощущения мира. Данте смог уничтожить его кошмары и Данте же был проблемой.Перевернувшись на бок, Вергилий придвинулся к нему и осторожно откинул с лица пряди волос. Безмятежное лицо, ровное дыхание и мнимо расслабленная поза. Коснувшись голого плеча, Вергилий почувствовал под ладонью напряжённые мышцы и осторожно натянул угол сползшего одеяла, накрывая.Теперь все кошмары принадлежали Данте. Хоть он и рассказал, что уничтожил тварей, но видя, как вздрагивают плотно сомкнутые веки, Вергилий в этом сильно сомневался. Придвинувшись ближе, он прижался лбом к горячему лбу и закрыл глаза.Данте было страшно, его страх ощущался почти собственным, готовым поглотить с головой. Стараясь отделить собственные эмоции от чужих, просачивающихся под кожу, Вергилии гладил кончиками пальцев предплечье, нуждаясь в ощущениях. Не стоило перенимать чужие бесконтрольные, сильные эмоции, но ничего другого сделать он не мог. Оставалось надеяться, что его сосредоточенность сможет перекрыть дурные видения Данте и поможет им обоим спокойно уснуть.Холодная темнота, огромное, пустынное здание заброшенной библиотеки и зудящее чувство поиска. Ужасающие книги, одиночество и тупая безнадёжность. Книги падают на пол, взметая в воздух пыль и грязь, грохот и шелест тревожит спящих под потолком птиц, и они с клёкотом разлетаются.Душный жар пятого круга и ломота во всём теле, чувство преследования и потери. Одиночество мешается с яростью и чуть-чуть страхом. Из мрака слышится глухое ворчание, увеличивая пульс.Книга распахивается на середине и из темноты возникает три размытых красных глаза.Они всхлипывают одновременно и одновременно открывают глаза.Данте сразу же улыбается и тянется ближе, пряча лицо.— Мне стоит спать в отдельной комнате, — тихо говорит Вергилий, послушно обнимая и стараясь звучать твёрдо. Широкая спина и под ладонями и возможность просто прикасаться сильно этому мешают.— Нет, — тут же резко, нервно говорит Данте и выпутывается из объятий, — подожди, я сейчас всё исправлю.Он встаёт, вызывая желание свернуться в клубок на простынях, нагретых двумя телами. Чьё оно — Вергилий не может сказать точно. Но он хорошо знает одну вещь — Данте нельзя видеть его воспоминания. Ни при каких условиях, но контролировать это, настолько сливаясь эмоциями и мыслями, просто невозможно.Когда Данте уходит, Вергилий чувствует себя ещё хуже. Так он бездумно цепляется за его ощущения, чувствуя целый клубок неприятных эмоций. Данте направился в кухню за ужасным коктейлем из алкоголя и медикаментов, который убил бы человека, но лишь притуплял эмоции демона, делая менее восприимчивым. Вергилий заменял его медитацией, и она работала лучше. Данте почти не чувствовал его, кроме особо острых моментов сна, когда Вергилий терял контроль. Поэтому расслабиться оказывалось невероятно сложно, но сейчас только это и могло помочь.Чувство вины и стыд смешивались, физическим мученьем выворачивая изнутри. От нахлынувших ощущений Данте перехватило дыхание, но Вергилий больше не пытался контролировать это.?Вернись. Мне одиноко. Мне страшно. Вернись. Только вдвоём что-то получится. Вернись ко мне?.В прямом смысле они не могли читать мысли друг друга, лишь ощущать сильный эмоциональный фон. И иногда, при особой близости, делиться воспоминаниями, что ужасало Вергилия, не желавшего ни вспоминать ни кому-либо рассказывать о пережитом в аду.Когда Данте вернулся, он не знал, лишь почувствовал, как кровать мягко проседает под двойной тяжестью.— Хэй, — он сел рядом и наклонился, тронув губами висок. С запоздалым стыдом Вергилий, слишком сконцентрированный на эмоциях, ощутил, что ресницы мокрые, а в уголках глаз собралась влага.Смущение. Смятение. Нежность. И одно огромное тёплое чувство целостности. Словно один организм. На мгновение Вергилию показалось, что он ощущает привкус солёных слез на языке и прохладные плечи под своими слишком горячими руками.— Это безумие, — выдохнул он, моргая и отодвинулся от края кровати.— Утром будешь учить меня медитировать, — Данте, совсем не смятенный этим ощущениями, повалился на постель рядом, утыкаясь лбом в бедро. Он был трезв и почти спокоен, словно всплеск эмоций Вергилия каким-то образом помог собраться без экстренных средств.— В детстве это не имело смысла, — обнимая, снова привыкнув касаться при каждой возможности, Вергилий чувствовал щемящую нежность. И точно знал, что это его чувство, которым он был не против разделить на двоих.— Значит, будешь каждый раз трахать меня до бессознанки, — так же мирно предложил Данте и на пробу поцеловал поясницу. — Тоже медитация.— Ужасная идея, — хотя бы на словах возмутился Вергилий, зная, что она нравится им обоим.