Глава 9. Золушки и тыквы (1/2)

– Джей! – хриплым эхом разошлось по пустому залу, заставив Шеннона карикатурно скривиться, до того противным показался ему собственный голос умирающего больного отделения пульмонологии.

Сейчас им бы серьезно заинтересовался бы не один врач, взлохмаченный, едва стоящий на ногах после бурного времяпрепровождения, в солнечных очках – все синдромы хронического недосыпа на лицо. Он позвал брата скорее из соображений безопасности, если Джаред увидел бы его в предкофейном состоянии, то от моралей было бы не отделаться. Джаред Люблю-Все-Контролировать Лето как-то совершенно не по правилам вжился в роль, которую по идее должен был исполнять на правах старшего Шеннон. Должен был, но регулярно отлынивал, считая себя крутым старшим братом, который все спускает молодняку. Травоядному и без вредных привычек молодняку. Шенн скривился, точно это были самые отвратительные качества, присущие человеку.В доме удивительно тихо, что было весьма подозрительно. Ранняя пташка Джей находил себе занятия с самого утра и носился со своими и чужими безумными идеями до позднего вечера. Ford Джея стоял в гараже рядом с его мотоциклом, что Шеннон, едва не въехав в последний, паркуя своего железного коня, прекрасно заметил, значит, братец был дома. И если с кухни не несло какой-то веганской гадостью, а сам он не отзывался, то, скорее всего, до сих пор дрых. Мужчина трухнул головой, нет, мелкий не мог спать до начала двенадцатого, разве что…Шеннон вспомнил о том, как Джаред в приподнятом настроении носился по кухне, мешая ему насладиться первым глотком утреннего кофе, и что-то торочил о грандиозных планах на Патрицию Бэйтман. Похоже, планы таки настигли бедную девушку. Лето-старший хитро прищурился, мысленно похлопывая брата по плечу, и решил выведать первые новости из социальных лент. Инстаграм Джея молчал. Это было так непохоже на брата, что Шенн для убедительности попробовал потереть глаза, а затем смачно зевнул, от чего даже слезы проступили.Инстаграм Патриции Бэйтман (на которую Шенн подписался, но так и не получил ответной подписки, о чем хотел всерьез поговорить с девушкой, ибо не надо так) после жуткой картинки с суицидальной запиской тоже не приоткрывал покрова тайны, разве что она запостила это после того, как Джей поделился своим гениальным планом. Пролистывая фотографии и комментарии девушки, мужчина быстро вычислил ее BFF и наведался на страничку Робин Уильямс, вздохнув с облегчением, что мисс будущая жена водит дружбу не с волосатой обезьяной из Британии, а с очень даже аппетитной брюнеткой модельной внешности. Он так обрадовался, что едва не подписался и на нее тоже. Но нет, царское внимание Шеннона Лето надо еще заслужить. И дурацких фоток с его братом в ушастой шапке, о которой пора было бы уже и забыть, явно недостаточно. Шенн еще раз заразительно зевнул и, отвлекшись от профайла Робби, обнаружил себя у кофе-машины.Ее адский шум и убийственный запах кофе должны были разбудить братца, спи он хоть как гребаная Белоснежка после отравленного яблока, и если бы Шенну не было интересно, что вчера пошло не так, он бы пожалел брата, и сварил какую-то бурду в турке. Брат не вышел устраивать ему разнос, едва жуткие звуки огромного профессионального агрегата для эспрессо разнеслись по всему дому. Шеннон успел допить кофе и немного взбодриться, прежде чем отправиться на поиски пропажи.

Исследования дома закончились у студии, сквозь приоткрытую дверь был слышен приглушенный недовольный бубнеж и шорох комканой бумаги. Шеннон застал младшего брата за бесцельной порчей конечного продукта умерщвления деревьев, кои он не так давно пылко отстаивал, приглашая Бэйтман в прошлый раз. Если первые попавшие в корзину листки еще могли содержать хотя бы намеки на наброски текста, то последние просто комкались и бросались в переполненную мусорку чисто из спортивного интереса. Или, точнее, из его отсутствия. Шеннон поднял несколько и начал один за другим бросать обратно в брата, приговаривая противно нравоучительным тоном:– Джаред Джозеф Лето, извольте объяснить, что здесь происходит?!Джей даже не поднял на него взгляда, отложил лежащую у него на коленях гитару, чтобы дотянуться до стопки бумаги, и вновь принялся за занятие, которое за столь недолгое время начало вызывать у старшего брата нервный тик.– Эй, бро, кончай киснуть, – Шенн плюхнулся на диван рядом с Джаредом, – лучше расскажи, что произошло. И старший, более опытный брат ценой собственного личного счастья, так уж и быть, даст тебе совет, как вести себя с дамой, чтобы потом не страдать, получив поворот от ворот.– В том-то и дело, что я не знаю, что произошло, – сказал с раздражением Джей, было видно, что этот вопрос не один час мучил и его самого, и он не считал, что круглый стол мог бы разрешить проблему Патриции Бэйтман успешнее его собственных бесплодных усилий. – Жертва личного счастья, – хмыкнул мужчина, смерив брата скептическим взглядом, – как, говоришь, ее звали?– Э-э-э, – протянул Шенн, изрядно шевеля шестеренками, – Эйприл?– Рыженькая такая в желтом джампсьюте? – усмехнулся Джей. – О’Нил.– Вообще-то брюнетка в коротком коктейльном платьице, – Шенн улыбнулся в ответ, смакуя подробности вчерашнего вечера, как тут до него дошло, что брат его подкалывает. – Нет, черепашек с катанами поблизости не было. И не отлынивай от разговора, мелкий. Выкладывай давай.– И я совершенно не понимаю, что сделал не так. Ведь на том ужине все было прекрасно, – Джей завершил рассказ о неудаче с блинами.– Том ужине? На котором был этот мудозвон Уайт, который вел себя так, будто своим присутствием делал всем одолжение, и постоянно пялился на Патти, будто это она притащила на их ужин черт знает кого. Исправь меня, если я неправильно передал твои более чем яркие впечатления от тех посиделок.– А теперь точно так же холодно вела себя она. Будто смотрела сквозь меня и хотела, чтобы я исчез. Я же не мог так глупо ошибиться и неправильно понять все знаки расположения? – Джей явно требовал поддержки, и Шенн активно закивал головой. – А вдруг я действительно повел себя как последний дурак? Эмма говорила, что ходили слухи, будто у Джека с Патти что-то было, может, мы с Робби действительно были лишними и…– Остановись, Джей, а не то я всерьез подумаю, что в тебе умирает сценарист для первоклассного мыла в духе того, что снимает отчаянная Ева. Девочки, конечно, могут быть теми еще стервами, когда дело доходит до дележа мужиков, но ты не думал, что просто не вовремя приперся со своими внезапными романтическими жестами. Судя по инсте подруги Бэйтман с именем британского секс-символа, у них был повод напиться и без тебя.Шеннон протянул брату телефон с той самой фотографией нескольких валяющихся на ковре пустых бутылок вина и полупустых бокалов, присутствие на которой Бэйтман подтверждалось удачно попавшей в кадр татуировкой на стопе, и подписью ?Бухлишко в приятной компании спасает?.– Позвони этой Робин и узнай, что произошло, раз уж вы с ней так скорешились, и не еби себе мозг раньше времени, страдалец, – Шенн взъерошил брату волосы и поднялся, оставляя того наедине со спасительным телефоном, который должен был вылечить Джареда от хандры.Робин, хоть и не была вполне уверена в том, что Патриция рассказала ей правду о своем ?срыве?, предпочитала думать, будто подруга не станет утаивать от нее ничего слишкомстрашного. Но девушке все равно было не по себе. Она решила, что, как только закончится ее сумасшедшая неделя (которая включала в себя полет в Дубай на презентацию нового аромата Джейкобса, лицом которого она теперь являлась, а затем в Нью-Йорк,отработать показ весенне-летней коллекции все того же Марка), вернется домой и снова попытается поговорить с Патти. Просто чтобы начать спокойнее спать. В конце концов, ведь все это касалось не только Патриции. Был еще Джаред. Очаровательный и забавный, такой добрый парень Джаред Лето, которому Роббс по телефону еще до своего отъезда пыталась растолковать, что он совершенно ни в чем не виноват. Только вот Джей был слишком сильно расстроен, чтобы поверить. Он просто мычал в трубку, как корова, набившая рот свежей луговой травой, и постоянно переспрашивал, уверена ли она в том, что Патриция психанула не из-за его ебаных блинов и идиотского сюрприза.

Уильямс переживала за Джареда. Они познакомились недавно, но Робин чувствовала к этому молодому мужчине теплую, как его улыбка, симпатию. И мечтала, что однажды Бэйтман тоже начнет ему симпатизировать. Ведь Джаред смотрел на Патти, как щенок, которому только и нужно, что одобрение и немного ласки от своего хозяина. Робин заметила это еще в самый первый раз, когда увидела, как Джей сверлил взглядом Патти на вечеринке в Лос-Анджелесе. Она была на девяносто процентов уверена, что Джаред увлекся всерьез, в отличие от Фассбендера, который только и мечтал о том, как в очередной раз стащить с Патти трусики.

Конечно, Майкл был очарователен и все такое, но... Робби просто больше нравился Джаред. В нем не было какой-то ебанутой заносчивости, и ему не нужно было светить хуем на весь мир, чтобы завоевать толпу поклонников. Он был по-прежнему юным в душе (несмотря на то, что был на три года старше ее Джека), или хотел казаться таким... В любом случае, с ним не было скучно. А еще Робин казалось, что Джаред очень смелый. Вспоминая то, как он пытался осадить Джека за ужином в ресторане, девушка невольно испытывала гордость за Джея. Ведь не каждый здравомыслящий человек попрет против мужика, который в три раза ширеи злее в пять раз, чем ты сам.

Обо всем этом Робин рассуждала в самолете, который должен был приземлиться в Нью-Йорке через несколько часов. Позади остался сияющий Дубай, роскошный отель и куча фотографов, каждый из которых пытался урвать себе кусочек Робин Уильямс. Ее новый стилист сказал, что на презентации она выглядела потрясающе, но сама девушка чувствовала огромное напряжение. Она никогда еще не уезжала так далеко и никогда еще не была центром всеобщего внимания. Вспышки камер, вопросы и заранее подготовленные ответы. Затем ланч в компании каких-то богачей, открывающих в Эмиратах свой парфюмерный бутик. Друзья и коллеги Марка, который, к сожалению, не смог прилететь, так как занят подготовкой к показу в Большом Яблоке. Улыбаться, улыбаться, улыбаться! Робби была очень счастлива, с одной стороны, но глубоко несчастна, с другой.

Джек продолжал игнорировать ее звонки, а на СМС отвечал редко, отделываясь парой формальных нежностей. И все это именно сейчас, когда ей так сильно хотелось чувствовать его поддержку. После двух дней в ОАЭ, точнее, к концу второго дня Роббс так отчаялась, что от скуки начала читать книгу, которую Патриция сунула ей в руки в последний момент, пообещав, что это развлечет ее в поездке. Нил Геймана писал про богов, а у Робин Уильямс были проблемы с ее личным божеством по фамилии Уайт.

Вот и сейчас Робби прижимала к себе книгу, думая о том, как грустно, что Тень потерял жену, а она сама, кажется, окончательно потеряла покой. Из-за Джека. Из-за Патриции и Джареда. Из-за того что Рианна так и не объявила дату выхода нового альбома.В Нью-Йорке ее ждал приятный сюрприз. Какие-то девчонки караулили Робин возле аэропорта, чтобы попросить сделать с нею фото, а потом подарили какие-то сувениры, среди которых был ее портрет, нарисованный простыми карандашами.

Это было так приятно, что в свой отель девушка летела, точно на крыльях. Приняв ванну с кучей пены, Робин уснула, как только ее голова коснулась подушки. Без мыслей и переживаний, которые терзали ее все последние дни.

Среди ночи она проснулась. Робби снился странный сон, в котором Том Влашиха с жаром целовал ее между ног, затем поднялся и целовал грудь, шею, подбородок и приоткрытый рот, а она при этом чувствовала свой запах на его влажных губах. Ей хотелось секса. Секса с ним. Чтобы он сунул ей член. Но Том только ласкал ее тело нарочито медленно, точно издеваясь, доводил до того состояния, когда хочется начать выпрашивать близость...

Очнувшись, Робин едва не заплакала оттого, что это был всего лишь сон, ведь его прикосновения и дыхание, все это было таким реальным. Настолько реальным, что она начала испытывать стыд. Стыд, который помешал ей уснуть, и пришлось снова взяться за книгу Геймана.

Дочитав до того момента, где джин трахает в рот торговца Салима, Робин захлопнула ?Американских Богов? и решила, что пять утра самое лучшее время для того, чтобы вновь попытаться уснуть.

Патриция Бэйтман хотела бы сказать, что выплакала на плече у Робби всю горечь, обиду и боль, но себя, в отличие от подруги, обманывать нехорошо. Она прекрасно понимала, что слезы вперемежку с вином не дали ничего, кроме покрасневших и опухших глаз и более тщательного вмешательства в утренний мейкап. Наверное, оно и к лучшему, девушка убедила себя, что работа любого толка – лучшее лекарство от пережитого, и твердо решила взвалить на себя на ближайшие несколько недель столько обязанностей, чтобы THR снился ей ночами.От внезапно острой вспышки трудоголизма тут же пострадали несчастные подопечные, которые в ужасе решили, что Патти вздумалось занять место Дженси Мин в рейтинге самых жутких боссов в истории.

Придя на работу, Бэйтман вновь закрылась в кабинете, приказав Минни не пускать никого даже под страхом смертной казни. Все дружно вздохнули с облегчением, радуясь, что грушей для битья оказалась дурочка Манро, и принялись обсуждать феерическое появление Джека Уайта, даже не подозревая, что через час их настигнет справедливая кара за распускание сплетен.Если бы на мебель можно было бы возложить какие-то дополнительные обязанности, Патриция Бэйтман обязательно их придумала бы. В фешн-отделе отродясь не было такой бурной деятельности, помещение скорее напоминало биржу во время оживленных торгов. Все бегали, суетились, перезванивались с инсайдерами и всячески создавали вид предельной занятости, чтобы шеф не застала их за тем, что можно было счесть отдыхом или отлыниванием от работы. Патриция четко дала понять, что хотела видеть и что будет, если увиденное не удовлетворит ее ожиданий.Дженси Мин, зайди она проинспектировать работу своего нового фешн-редактора, могла бы пустить слезу умиления при виде работающих на износ любителей шикарных тусовок и шаровых шмоток. А Патриция Бэйтман, которая в такой короткий срок смогла привести к ним Уайта, чего доброго, могла бы заработать скупую одобрительную улыбку.Девушка тоже не слезала с телефона, и только успевала рассылать мейлы. Оказалось, если всерьез взяться за хаос, оставленный ее предшественницей, его вполне можно было превратить в классический немецкий Ordnung раньше, чем через полвека. Патти даже всерьез побаивалась, что в скором времени ей придется искать что-то, кроме THR, чем бы занять рабочие часы. Может, даже придется вытащить из закромов ту безумную идею, обдумыванием которой она развлекалась вот уже который год и все оттягивала реализацию, ссылаясь на излишнюю занятость, которая на самом деле была ленью.Рассматривая календарь с редакционным планом, Патти словила себя на мысли, что уже придмывает, кого бы втянуть в аферу, и вместо того чтобы прекратить страдать пустыми мечтами открыла на ?маке? заметки и начала записывать идеи, всерьез увлекшись процессом.На ?блэкберри? сработал сигнал, оповещающий о том, что на обед запланирована встреча, но девушка лишь перевела назойливый будильник еще на десять минут и, уже стоя склонившись над столом, дописывала ставший внушительным и от этого намного более реальным план. Если бы не так много пробелов, в которые надо было поместить имена важных и дорогостоящих людей, сумбурная писанина вполне могла бы сойти на некое подобие бизнесс-плана.

Сигнал прозвучал вновь, Патти недовольно отвлеклась на телефон и, выудив из стола пропуск, пыталась чуть ли не на ходу дописывать последние предложения.– Мисс Бэйтман, – только жалобный тон Минни смог вернуть Бэйтман к осознанию того, как сильно она уже опаздывает.

Девушка быстро разжала зубы, надеясь, что Манро ничего не заметила, пропуск упал ей в руку.– Чего тебе?! – рявкнула Патриция, перебрасывая сумку через плечо.– Я не виновата, мисс Бэйтман, – жалобно проскулила ассистентка, – он… мистер Фассбендер сам…

– Вон! – крикнула Патти и указала пальцем на дверь на случай, если Манро страдает еще и от топографического кретинизма.– Давай-давай, крошка, – ухмыльнулся Майкл, – шеф распорядилась покинуть кабинет.

Он ухватил Минни под мышки и переставил, развернув в нужном направлении, точно заводную игрушку. Девушка на мгновение растерялась, то ли от потери пространственной ориентации, то ли от близости с актером, и замешкалась у двери.– Живо, – шепнул Фассбендер и звучно приложился к ее пятой точке. Манро не оставалось ничего, кроме как посеменить вон. – У нас с шефом есть кое-какие дела, которые требуют ее неусыпного внимания.

Патти вздрогнула, не так давно в этом самом кабинете тоже решались неотложные дела, она крепко схватилась за ручку сумки, наблюдая за тем, как Майкл в несколько шагов сокращал между ними расстояние, чтобы прижать ее к рабочему столу. Он нежно провел пальцами по скуле девушки, затем схватил ее за подбородок и поцеловал в губы.– Не уделите несколько минут самому очаровательному парню на свете? – Майкл обезоруживающе улыбнулся, кладя руку ей на бедро.– Я бы с удовольствием, но, боюсь, он уже давно состоит в Клубе 27 и недосягаем, – девушка развела руками и отступила в сторону. – А я жутко опаздываю на встречу. Прости, дорогой, но что бы ты там не планировал, не судьба.– ?Что бы ты там не планировал?, – передразнил он. – Фи, как грубо. Я не планировал, а до сих пор планирую и рассчитываю, что Золушка присоединится ко мне на балу UNICEF.Майкл достал билеты из внутреннего кармана пиджака и вложил их Патриции в сумку, вновь воспользовавшись близостью, чтобы скользнуть рукой по ее телу.Несмотря на жару, Патти поежилась и обняла себя за плечи. Она чувствовала, как ее тело исходит мелкой дрожью, и это на гребаном калифорнийском солнце. Холод здесь был абсолютно не при чем. Те несколько минут в офисе да еще пару в лифте едва не разрушили хрупкое состояние спокойствия.

Майкл Фассбендер не был похож на Джека Уайта ни при каком отдаленном обобщении, но слишком свежи были воспоминания. Когда Майкл подтолкнул ее к столу, Патти едва сдержалась, чтобы не закричать, закрыв лицо руками. Все остальные силы ушли на то, чтобы просто принимать его ласки, отвечать на них было сверх и так невероятных способностей. Патриция Бэйтман пыталась скрыть свою холодность и отстраненность за острыми шутками и жуткой занятостью, но прекрасно понимала, что это лишь временные меры.

Она должна была вновь взять себя в руки, склеить хрупкие разбитые нервы и затолкать Джека в самый дальний угол памяти, туда, откуда он так неожиданно явился, и первым шагом на пути к возобновлению равновесия будет обед с адвокатами Хастингса. Патти не должна дать им спуску и вытрясти из говнюка Джеймса все по полной. Она не из тех барышень, которые заканчивают в анонимных группах жертв насилия, обливаясь слезами и боясь выходить из дому куда-либо, кроме собраний.Патти решительно толкнула дверь и зашла в очередной открывшийся в центре суперэксклюзивный суши-бар. Удивительно, как стойко засела азиатская кухня в корпоративную культуру запада, когда японские системы управления так противоположны нашим. Удивительно, как адвокаты умеют выбирать место встречи так, чтобы оно до боли походило на уютный микроклимат их высокотехнологичных аквариумных офисов. Очередной серый минимализм с непонятной мазней иероглифов на стенах, оставалось тольконадеяться, что японский суши-шеф, который всю эту каллиграфию и наделал, не написал там ничего неприличного в насмешку над своими бледнолицыми неотесанными посетителями.– Мисс Бэйтман, – подскочил мужчина в скучно, но ладно скроенном костюме с таким же невыразительным выражением лица.Патти смерила его холодным оценивающим взглядом. Стоимость костюма предполагала высокие гонорары мистера адвоката, но отнюдь не исправляла полнейшее отсутствие вкуса. Номенклатурная мода была чем-то выше ее понимания. А затем ее взгляд скользнул по мужчине, неуверенно поднимающемуся из-за стола следом за своим защитником. Она не ответила на улыбку Джеймса, сделала вид, что не заметила его присутствия вообще.– Мистер Картер, – сухо поздоровалась девушка, протянув ему руку, и села за столик.– Я заказал роллы с угрем, твои любимые, – вновь обратил на себя внимание Хастингс.– Благодарю, Джеймс, но я, знаешь ли, на диете, – сказала Патриция исключительно для того чтобы позлить собеседника. Она могла бы чистосердечно признаться, что вообще терпеть не может японскую кухню, как и любые другие кулинарные изыски, которыми ее в свое время пытался баловать будущий сенатор, но решила великодушно не рушить хотя бы его воспоминания об отношениях, несмотря на то, что он подложил ей весьма неприятную пилюлю.– Мисс Бэйтман, – напомнил о себе адвокат, когда напряжение между его клиентами возросло до почти осязаемого, – это документы, – он протянул ей увесистую стопку юридической болтологии, – ради которых мы собрались.

Девушка бросила на макулатуру скучающий взгляд и театрально подавила зевок.– Бокал шираза, пожалуйста, – она остановила пробегающего мима официанта, прежде чем преступить к просмотру документов, коих оказалось больше, чем она рассчитывала.– Это стандартный договор о конфиденциальности и неразглашении информации, – начал объяснения Картер.– Да-да, – перебила его Патриция, отмахнувшись рукой, точно от назойливой мухи, – знаю я ваши типовые документы, где мелким шрифтом в самом неожиданном месте появляется пункт о продаже души Вельзевулу.– Патти, но мы ведь уже давно знакомы, – Джеймс подался вперед, чтобы взять ее ладонь в свою, Бэйтман резко отодвинулась назад, – и ты должна знать, что я не способен на такую подлость по отношению к тебе, – договорил немного стушевавшись.– Я тоже так думала, – она подняла на мужчину полный презрения взгляд, – до того как мы собрались за этим дивным обедом. А теперь позволь мне изучить документы.Патриция надела очки и принялась внимательно, страницу за страницей вчитываться в бумаги, то и дело делая правки перьевым ?Паркером?. Пафосно, медленно, доводя своих молчаливых визави до полной капитуляции. Она как раз преступила к последнему разделу документа, как ее телефон просигналил о новом сообщении. Девушка отложила ручку с бумагами и отвлеклась на ?блэкберри?. Хастингс хотел было что-то возразить, наверное, уже представил себе космический счет от адвоката, но передумал.На экране смартфона появилась фотография из инстаграма, на которой ее отметил неугомонный Джаред Лето. Молитвенно сложенные руки в красивых перстнях и с аккуратным маникюром, сомнений, кому они могли бы принадлежать, не было. А поверх надпись капсом ?спасение?. Девушка хмыкнула и отложила телефон. Похоже, Джей перепутал ее со своей церковью Марса и отметил с прочими поклонниками подписчиками.– Договор субаренды? – Патти с подозрением покосилась на последний документ, пока адвокат изучал ее правки и обсуждал их со своим клиентом.– На нашу квартиру, – пояснил Хастингс.Нашей квартирой были просторные апартаменты в пентхаусе одной из высоток в центре ЛА, где они обычно встречались. Завидная недвижимость, которая обходилась ему в копеечку.Следующий сигнал о сообщении застал ее посреди осознания сказочных условий субаренды лакшери апартаментов в сердце Города Ангелов. Новая фотография с картонным пакетом миндального молока, поверх картинки надпись ?бухлишко?. Патти едва заметно улыбнулась одними уголками губ, картинка начала складываться. Новое сообщение не заставило себя ждать, и Патриция Бэйтман от души рассмеялась, глядя на фото с надписью ?приятная компания?. Бодрый и улыбающийся Джаред пытался обнять своего брата, который был явно не в восторге от таких нежностей, как и от любых манипуляций над своим бренным организмом. Судя по его взъерошенному виду, темным очкам и огромной чашке кофе, вчера кто-то хорошенько отрывался. Шеннон корчил кислую рожу и тыкал факом в камеру.

– Я серьезен как никогда, Патти. Мне искренне жаль, что все так обернулось, поэтому я хочу хоть как-то компенсировать тебе наше неприятное расставание. Я снял ту квартиру еще на год, а ты за символический доллар в месяц можешь арендовать ее у ?Хастингс лтд?. Согласна??Да, мы обязательно будем?, – написала она в ответ на приглашение на Хэллоуин к братьям Лето.На следующий день была запланирована первая репетиция шоу Джейкобса. Робин приехала в кинотеатр Ziegfeld, где когда-то проходили премьеры ?Кабаре? и алленовского ?Манхэттена?, с большим стаканом капучино из Старбакса и поющим в наушниках Синатрой. Марк тепло поприветствовал девушку и по пути в гримерку начал объяснять, что все изменилось и теперь он хочет, чтобы именно Робин открывала показ. Уильямс чуть не подавилась очередным глотком кофе.

– Но я думала, что открывать шоу будет Белла,– она испуганно вцепилась в руку дизайнера и начала трястись, как одна из тех очаровательных маленьких собак, которых таскали за собой в сумочках Пэрис Хилтон и ей подобные.

Ассистент Марка закатил глаза и зажал папку с бумагами подмышкой.

– Детка, какая Белла?! – очередной гей пытался достучаться до впавшего в ступор сознания Робин Уильямс. – Ты за несколько недель взорвала интернет, социальные сети, мир моды ивообще все вокруг себя! Да после этого показа у тебя работы будет столько, что не будешь успевать выпить кофе.

Робин смущенно улыбнулась.

– Кстати, дай сюда эту дрянь, – Алекс, так звали ассистента Марка, забрал из рук девушки бумажный стакан с напитком. – Не слышала?! Для кожи вредно!

– Мне пора, Робин, – Джейкобс чмокнул Роббс в щеку. – Алекс тебе сейчас все расскажет, а я должен отъехать на несколько часов и вернусь, когда начнется первый прогон. Не скучай!

И он убежал, прежде чем Робби успела сказать что-то в ответ. А Алекс уже вовсю рассказывал ей о концепции показа, о том, как они решили превратить это шоу в модную кинопремьеру. Гостям будут даже раздавать попкорн. А модели должны пройтись по красной ковровой дорожке-подиуму, остановиться у пресс-волла и позировать несколько секунд каждая. Как делают кинозвезды на настоящей премьере.

Потом он начал рассказывать о своей новой диете и показал Робби ее наряд. Струящаяся полупрозрачная ткань с вышивкой из красных и белых цветов и огромный, неприлично огромный разрез сбоку. Уильямс вскрикнула от восторга, прижав платье к груди.

– Вот это я называю любовью к работе, – один из стилистов, подходящий мимо, подмигнул Робби.– Кстати, ты наденешь его с этими кедами, – Джесси, которого девушка помнила еще со съемок рекламы, протянул ей пару темно-красных Converse.Модели, некоторыхона и вовсе не знала, смотрели на Робин нехорошо. После первого прохода по подиуму девушки начали между собой шушукаться, явно удивленные тем, что именно Робин будет главной звездой на предстоящем шоу.

Сама же Уильямс предпочитала компанию темнокожего визажиста из Франции, с которым они сразу нашли общий язык и спустя несколько часов болтали, как лучшие друзья. Стилиста звали Нико, и он сделал девушке пробный макияж к завтрашнему показу, пока Робби трепалась обо всем на свете и подпевала старой песне Destiny's Child, которая звучала из ее ?айпада?. Нико тоже подпевал. И еще крутил бедрами, заставляя Роббс буквально складываться от смеха пополам.

– Как ты думаешь, если я встречаюсь с одним парнем, а сегодня ночью мне приснился другой, ну... Мы целовались во сне с тем, другим, это что-то значит? – тихо спросила Робби, когда Нико наклонился, чтобы прокрасить ей ресницы.

– Знаешь, киска, мне снится много, очень много парней, – улыбнулся визажист. – Иногда, мы не только целуемся...

– Проклятый развратник! – Уильямс хлопнула Нико по плечу.

– Эй, послушай, можешь выключить музыку! – услышала в этот момент Робин откуда-то из-за плеча. – Сколько можно?!Обернувшись на своем крутящемся кресле, Робби на мгновение застыла и от удивления открыла рот. Перед ней стояла Карен Элсон, которая в жизни выглядела еще бледнее, чем на фотографиях. Она смотрела на Робин с такой неприкрытой ненавистью, что девушке стало не по себе от взгляда ее водянистых голубых глаз.

– Простите... То есть, прости, я не знала, что это кому-то мешает. Здесь ведь так шумно, – Робин попыталась улыбнуться. Ей не хотелось ссориться. Можно сказать, что Карен даже нравилась Уильямс, несмотря на то, что, в некотором роде, она до сих пор ревновала к ней Джека.– Боже!.. – в ответ мисс Элсон только пренебрежительно посмотрела на девушку и поспешила уйти.

Робин проводила Карен взглядом. Бывшая жена Джека Уайта изящно опустилась в свое кресло и позволила стилистам дальше заниматься ее рыжими кудрями, из-за плеча еще раз холодно взглянув на Робби.

– Вот сучка!.. – прошептал Нико, набирая на кисть губную помаду. – И кто только станет трахать этот ходячий призрак с лошадиной челюстью?!.Робин слабо улыбнулась и выключила ?айпад?, спрятав его в сумку.

Все закончилось около десяти вечера. Роббс совершенно без сил, измученная за день бесконечной репетицией прохода, макияжем, укладками и постоянным шумом голосов вокруг, покидала кинотеатр.

– ...Марк совсем спятил, ты видела, кого он выбрал для открытия шоу?! – обрывки разговора двух молодых женщин, которые ловили такси, долетели до Робин.Было темно, но разглядеть огненно-рыжие волосы Карен не составило особого труда. Роббс накинула на голову капюшон худи и подошла ближе, чтобы лучше слышать разговор моделей.

– Она откуда, из Санта-Моники? – переспросила длинная, как фонарный столб, блондинка.– Девочка из каталога дешевых купальников! – со злостью прошипела Карен. – Она не для высокой моды! Лучше бы продолжала торчать у бассейна и изображать сексуальность!..Блондинка звонко рассмеялась, не замечая стоявшую в двух шагах Робин.

– И ты видела ее лицо, Карен? – спросила она. – Настоящая обезьянка!Они обе залились смехом. В этот момент подъехало такси, и девушки скрылись в нем.Когда же Робин сама поймала машину и назвала водителю адрес отеля, настолько сильно хотелось заплакать от обиды, что она едва сдерживала выступившие на глазах слезы.Вернувшись в свой номер, девушка приняла душ и залезла в кровать. От Джека вновь не было ни одного сообщения. Ни одного ебаного сообщения. А его бывшая сегоднясмеялась за ее спиной. Обида перерастала в злость. Робин подумала, что хорошо бы сейчас съесть шоколадку. Или, еще лучше, мармеладных мишек. Набить рот мягкими, фруктовыми мармеладными мишками. Чтобы забыть обо всех этих злых, стареющих одиноких сучках, вроде Карен Элсон.

Девушка взяла в руки ?айфон? и написала сообщение для Патриции. Пролистывая кучу ?входящих?, Робин наткнулась на папку с сообщениями от Тома. Которые он присылал раньше, пытаясь добиться ее расположения.

– И не смей мне сниться больше!.. – пробубнила она себе под нос, со злостью удаляя каждое полное нежности сообщение.

Где-то в глубине души Робин хотела, чтобы именно сейчас рядом был кто-то вроде Тома. А может быть, и сам Том. Конечно, она никогда не призналась бы себе в этом.

Показ прошел как по маслу.

Робин настолько сильно переволновалась, что перед самым выходом начала молиться всем святым, которых только могла вспомнить. А после она будто ничего не помнила. Только яркий свет, громкая музыка и бесконечные вспышки фотокамер под общий одобряющий гул голосов и аплодисменты. Она старалась быть на подиуме именно той женщиной, ради которой Марк Джейкобс и придумал новую коллекцию. Быть воплощением его фантазий, его музой...

Уверенная в себе, сексуальная, холодная, но романтичная и по-своему трогательная Робин Уильямс открыла показ, выполнив свою работу блестяще.

А после, уже на вечеринке, где все, от стилистов и моделей до звездных гостей, веселились, налегая на алкоголь, Робин позировала фотографам в обнимку с Марком иКарен Элсон.– Ты такая красивая, – сказала ей Карен, взяв Марка, стоящего рядом с Робин, под руку. – У тебя великолепная фигура.

– Спасибо, – Робби улыбнулась в ответ. – Ты тоже очень красивая.Взяв себе бокал шампанского, Уильямс отошла в сторону. Наблюдая за тем, как Карен, которая только что нагло врала ей прямо в лицо, обнимается с Марком и Беллой Хадид, девушкаподумала, сможет ли и она когда-то стать такой же лицемерной сукой? Сможет ли улыбаться, чувствуя при этом ненависть и злобу? Ведь в этом бизнесе иначе не выжить...Ее размышления прервал разрывающийся в сумочке телефон. Звонил Джек. От радости, что сейчас, наконец, она услышит его голос, Робин чуть не выронила из рук свой напиток. Затем сбежала по ступенькам лестницы и вышла из клуба на улицу, чтобы громкая музыка не помешала их общению.

– Привет, Джек! Я так рада, что ты позвонил!.. – задыхаясь от волнения, Робин прижала к уху ?айфон?.