Дневники (1/1)

С самого утра Сиэтл заливало дождём. Люди пытались защититься от него под зонтиками, крышами автомобилей и в помещениях кафе и своих квартир. Погода самым точным образом описывала состояние синеволосой девушки, что смотрела в окно автобуса на спешащих убраться с улицы пешеходов. Ей казалось, что каждая капля, падающая с небес, прибивает её душу к земле?— всё плотнее и плотнее, без шансов воспрянуть, встать и подняться во весь рост. Сил противиться этому состоянию не было. Ей не хотелось ехать туда, куда её везёт автобус. Не хотелось заходить в этот дом. "Я обязана. Ради неё." С улицы взгляд перефокусировался на поверхность стекла, покрываемого дождём, затем?— на спинку сидения перед ней, позже?— на собственные руки. Безымянный палец левой руки украшало небольшое кольцо с гравировкой?— буква ?М?. Автобус раскрыл двери на её остановке. Делать нечего?— ноги на автомате выносят её из транспорта и прокладывают дорогу к дому, которого она не видела многие годы. Перед ней стоял скромный двухэтажный домик, каких сотни на окраине города. Ничем не выделяющиеся, они отличаются только номером да фамилией владельцев, что висит на почтовом ящике. Слабый выдох. "Ну, вот я и пришла" Несколько шагов от тротуара до двери. Нажим на кнопку звонка. Дверь отперта, и перед Хлоей показывается пожилая женщина. Хлоя знает, что на самом деле ей не так уж и много лет, но казалось, что последние несколько недель забрали у неё целые годы. Приветственная улыбка женщины плохо скрывала тоску в потухших глазах. —?Хлоя, это ты! Заходи скорее, на улице такой дождь. —?Это точно,?— улыбнулась Хлоя в ответ. Она сняла промокшие ботинки и прошла по коридору. Девушке казалось, что в доме практически ничего не поменялось с последнего (да чего там скрывать?— и единственного) раза, когда она была в этом доме. Значит, главное для Хлои тоже должно было остаться неизменным?— её комната на втором этаже, вторая дверь направо. Она уже сделала первый шаг по ступеням лестницы, как вдруг женщина схватила её за руку. Обе смутились от этого действия; женщина быстро поняла, что переборщила с усилием, и отвела глаза в сторону. Перед собой она вытянула руку, в которой было свёрнуто письмо. —?Это тебе,?— сказала она Хлое, все ещё не решаясь посмотреть в лицо девушке после столь бесцеремонного поступка. —?Да, спасибо. Хлоя забрала письмо и поднялась наверх. Дверь её комнаты оказалась незапертой. Внутри?— заправленная кровать у окна, шкаф, письменный стол и стул, пара постеров на стене. Казалось, что живший в этой комнате человек просто ненадолго отошёл и вот-вот вернётся. Но если приглядеться, то можно заметить небольшую деталь?— среди вещей, присутствовавших в помещении, не было никакой одежды. Хлоя знала, что выдвижные полки и дверцы шкафа для одежды скрывают лишь пустоту. Она закрыла за собой дверь. На письменном столике лежала небольшая стопка тетрадок. Надпись на верхней, со светло-синей обложкой, раскрывала предназначение тетрадей?— ?Дневник?. Хлоя с грустью вздохнула и села за столик. Прежде, чем раскрыть дневник, она решила прочитать письмо, на лицевой стороне которого до боли знакомым почерком значилась одна фраза: ?Для Хлои?. Она раскрыла листок и прочитала написанное на нём:*** Моя дорогая Хлоя, Когда ты прочтёшь это, меня уже не будет. Не хочется говорить о тех вещах, которые ты и сама прекрасно знаешь. О чём мне следовало написать в письмах или сказать за всё то долгое время, что мы были вдвоём. Невозможно выразить ту благодарность, что я испытываю к тебе за твою преданность. Не представляю, что бы со мной творилось в больнице, не будь тебя рядом. Благодаря тебе, я могу уйти спокойно. Спасибо небесам, что я встретила тебя, моя прекрасная Хлоя. Я попросила маму отдать тебе самое важное?— мои дневники. Я хочу, чтобы ты стала единственным человеком, кто сохранит мои воспоминания. Все они?— в этих блокнотах; синий?— первый. Тёмно-синий, небесный, голубой, кобальтовый, аквамариновый… благодаря тебе, этот цвет стал моим любимым, самым тёплым цветом. Хлоя, я люблю тебя. Ты?— моя жизнь. Макс.*** По щекам Хлои потекли слёзы. Она не думала, что ещё способна на проявление таких эмоций. Ей казалось, что она истощена полностью. "Видимо, человеческим страданиям нет предела." Девушка вытерла слёзы и открыла первую страницу дневника.