Глава, где Сангюну плохо. (1/2)
Хёнхо не звонил дохрена давно.Если совсем точно - Хёнхо не звонил, не писал, не появлялся дома, не отсвечивал в баре и вообще, кажется, пропал из ткани мироздания, вырванный потусторонними силами зла. Он не отвечал на сообщения ни в одном из мессенджеров, оставляя их в статусе “непрочитанное”, но стабильно появлялся в онлайне, чем бесил ещё больше.Когда же Сангюн, наконец, смог пересилить себя и созвонился с Джексоном, тот ответил, что Хёнхо слился в неизвестном направлении “с очень важным человеком, если ты понимаешь, о чём я”.Сангюн понимал.Потому что с недавних пор этим “очень важным, если ты понимаешь” был он сам.Теперь, видимо, перестал.Хёнхо ничего не говорил о своих планах. Он вообще о них очень редко распространялся, предпочитая ставить Сангюна в известность уже по факту свершения чего-нибудь. Например, “такси будет через 15 минут, собирайся” или “я забронировал нам билеты в Японию, бери выходной на день” или “я жду тебя дома, еда готова”, и всё в таком духе.
Вот и сейчас Хёнхо не посчитал нужным ничего рассказывать.Бар, пешая прогулка коротким путём, быстрый душ, что-нибудь на завтрак, сон, подъем, душ, пешая прогулка длинным путём, бар… И снова по кругу который день подряд как в старые добрые времена, когда не было ни всей дружной околобарной семьи, ни Хёнхо, ни какого-то подобия счастья в жизни.Сангюн валялся на их (на “его”, мысленно поправил он себя) огромной кровати и таращился в потолок в попытке собрать ускользающие мысли. Обычно рядом лежал Хёнхо, залипая в очередной сериал на планшете, коих там накопилось уже больше десятка, и вставлял едкие комментарии к особо раздражающим моментам. В такой обстановке сложно было оказаться наедине с самим собой в собственной голове.
Ушёл, и хрен с ним. Мог бы просто предупредить. Что-то из серии “прости, с тобой было классно трахаться и ты смешной, но нам не по пути, собирай вещи, вали домой”. Вполне бы подошло и не оставляло за собой тупой неизвестности.У них не было никаких серьёзных отношений, даже пародии на них не было. Жили вместе, спали, делали вид, что всё так, как должно было быть. И правда, не вечно же было этому всему длиться. Хотя Сангюн был бы очень даже за.Домой.После этой смены Сангюн поедет домой, а не сюда, впервые за многие месяцы.***- Меня начинает это серьезно беспокоить, - Хонбин пытался слиться с роялем. - Он не издевается над нами, не пытается написать Чансобу тупых шуток, не троллит людей, не клеит никого. Молча работает.- Медленно.Несколько минут назад Гончан перестал играть, заявив себе законный перерыв, и теперь наблюдал за Сангюном, подперев голову рукой.- Что?- Молча и медленно, - официант скосил взгляд в сторону барной стойки. - А сейчас я попытаюсь продемонстрировать тебе фокус, но может не получиться.С первыми звуками рояля мир вокруг затих.
Сангюн замер на середине движения, почти выронив шейкер.Внутри у Хонбина что-то грустно кольнуло.Гончан очень любил эту мелодию. Он играл ее дома на синтезаторе, мог легко воспроизвести как на скрипке, так и на гитаре, даже на флейте. Когда Хонбин маялся от бессонницы после диких смен, он играл её до тех пор, пока сон не сковывал их обоих.В ней было что-то невыразимо тёплое и столь же прекрасно-грустное, заставляющее сжиматься в крошечный комок ту часть тебя, которая любила.
Такие мелодии Сангюн вообще не любил - для него они были слишком “слащавыми и нудными”, на что Гончан молча кивал и улыбался, понимая, какой их бармен упрямый дурак.
Хонбин сжал ладонь на плече музыканта.Почти всегда Сангюн воспринимал играющую музыку исключительно в качестве фона, не обращая на неё особого внимания, занимался своими делами, изредка кивая Гончану в особо сложные моменты. Он никогда не отвлекался.Гончан закончил играть и опустил крышку, пряча клавиши от самого себя. Кто-то робко зааплодировал. Кто-то крикнул что-то одобрительное.
Сейчас их с Хонбином интересовало совсем не это.За барной стойкой без единого движения и слова, уставившись в одну точку, стоял Сангюн. Его губы беззвучно шевелились, отбивая то ли проклятия, то ли мольбы кому-то невидимому, а между пальцев был зажат окровавленный кусок разбитого бокала.- Mon dieu!- вырвалось у Гончана, пока Хонбин летел за аптечкой. - У нас серьёзные проблемы!***С самого начала, с самого первого момента, когда всем и каждому стало понятно, что случилось чудо, и у Сангюна образовалось какое-то подобие серьёзных отношений, никто из барной семьи даже не пытался выяснить, а что там и как, собственно. Чансоб тихо радовался, что его гиперактивный бармен наконец нашёл кого-то, кто удовлетворяет его по всем параметрам, и не срывается на всех и каждого. Хонбин просто вздохнул с облегчением, а Гончан вообще не был склонен сплетничать о чужой личной жизни.В отличие от Хонбина, с которого розовую вату можно было соскребать тоннами, влюблённый Сангюн от Сангюна обычного не отличался почти ничем, разве что яд с языка капал в меньших количествах. Никаких романтичных милований, подарков, нежных прозвищ, попыток улизнуть пораньше с работы.С появлением Хёнхо жизнь Сангюна для всех окружающих не очень-то и изменилась.На деле, всё перевернулось с ног на голову раз сорок.Сангюн сам не мог поверить в происходящие с ним перемены. Отказывался принимать то, что от обычного сообщения Хёнхо или быстрой фотографии, сброшенной с собрания очередных спонсоров, становилось очень тепло и нежно где-то внутри. Что дома хотелось оказаться побыстрее, потому что там уже ждал Хёнхо, к которому можно залезть под плед и смотреть вместе дурацкие сериалы, а потом незаметно уснуть, уткнувшись носом в шею. Что в редкие дни отдыха хотелось подольше валяться в кровати, притворяясь дурацкой осьминожкой, пока Хёнхо не проснётся. Что на гостей бара теперь даже смотреть не хотелось - никто из них не шёл ни в какое сравнение с Хёнхо.Сангюн категорически не хотел осознавать, что вся его жизнь теперь была связана с Хёнхо.
Как и то, насколько плохо ему будет, если (когда) Хёнхо вдруг исчезнет.В голове всё чаще ругались два внутренних голоса - один твердил, что всё это ненадолго и придется рано или поздно смириться с потерей, другой утверждал, что теперь это на всю жизнь, и Хёнхо никуда не денется. В пылу таких споров Сангюн делал очень сложное лицо, чтобы никто не мог заметить проходящей в голове войны, и старался заткнуть обоих спорщиков.
Иногда побеждал добрый, и спать получалось отлично. Иногда побеждал пессимист, и вместо снов случались кошмары. Иногда они по очереди скандировали своё мнение в голове, пока Сангюна окончательно не переебывало собственными эмоциями, заставляя вжиматься в Хёнхо всё сильнее и с трудом падать в сон.Хёнхо был. Никуда не собирался, не намекал на то, что мог бы пропасть в любой момент и вообще делал всё, чтобы Сангюн чувствовал себя нужным.
Закон подлости считал иначе.Сангюн знал, он был на сто с хреном процентов уверен, что такой придурок как он не достоин каких-либо светлых чувств. И уж тем более не достоин любви, как и её подобия.***- Ты меня любишь? - спросил он однажды, когда споры в голове доконали окончательно, и срочно, катастрофически срочно нужно было услышать хоть что-нибудь хорошее.Хёнхо отложил книгу и, как показалось Сангюну, задумался. Внутренние сомнения вырвались из клетки, сожрав весь разум, чувства, ощущения, снося всё на своём пути. Хёнхо задумался.С другой стороны, зачем это всё вообще было Сангюну. Подумаешь, какое-то подобие отношений, длиной в полгода. Ну, получится протянуть ещё пару месяцев, ну, расстанутся потом на мордобойной ноте. Всё вернётся на круги своя, Сангюн снова будет трахать клиентов в подсобке, увозить кого-нибудь к себе домой и потом врать, что перезвонит обязательно. Жил же он так раньше несколько лет подряд и сейчас тоже прожить сможет.- Я тебя гораздо больше.К любому, абсолютно любому ответу Сангюн уже успел себя морально подготовить. К любому, но не такому. Лучше бы Хёнхо ответил, что ему просто нравится заниматься с ним сексом или то, что коктейли у Сангюна крутые. Лучше бы Хёнхо ответил, что да, очень любит всего целиком и полностью, со всеми дурацкими и бессмысленными заскоками.- Что?- У меня нет таких слов, которые бы позволили в полной мере описать всё то, что я ощущаю по отношению к тебе.
Сангюну очень не хватало такого же титанического спокойствия. В тот момент ему хотелось орать в голос, но воздуха в лёгких осталось так мало, что даже в глазах темнеть начало, какой уж тут крик.Он тоже. У него тоже в голове и сердце куда больше, чем тупое и приевшееся “люблю”.
***- У тебя всё в порядке? - в руках Гончана белел бинт с несколькими засохшими кровавыми разводами. - Мы позвоним ребятам, езжай домой.- Я не позволю кому-то хозяйничать в моём баре в отсутствие Чансоба.На Сангюна было больно смотреть. Когда же взгляд сползал до забинтованной ладони, вообще хотелось заплакать и скомочиться где-нибудь в далёком тёмном углу, чтобы никто не видел происходящего.
- Позвони Хёнхо, - Хонбин сжал плечо бармена, - и езжай домой.- Да пошёл он.Даже сквозь несколько слоёв одежды Хонбин почувствовал, как волна жара прошла по телу Сангюна при упоминании этого имени. Жара и лёгкой дрожи. А потом он вспомнил, что Хёнхо уже несколько дней не появлялся в баре, что Сангюн ходил домой пешком и что никто не контролировалт их деятельность, как обещал Чансобу. Два плюс два, получаем тотальное разочарование в жизни и одного очень грустного бармена.- Пожалуйста, поезжай домой.
- Без тебя знаю, что мне делать.Собрался Сангюн за несколько минут, захватил с собой почти полную бутылку джина, стащил из пальто Гончана портсигар и отбыл в неизвестном направлении, оставив после себя ауру ненависти ко всему сущему.- Mon cher, ты понимаешь, что происходит?- Слушай, если ты ещё раз назовёшь меня деткой, - выдохнул Хонбин, - я выкину тебя из окна. Нихрена я не понимаю.Если бы они могли читать мысли друг друга, то были бы немного удивлены тем фактом, что мысль о Чансобе возникла там синхронно.***Очень давно, когда у бара ещё не было привычного названия, Сангюн поинтересовался, почему он расположен именно в этом районе, ведь за развлечениями люди обычно едут на Хондэ, но никак не сюда. Чансоб покачал головой и ответил, что всему своё время. И что в этом районе было проще всего спасать людей. А потом Сангюн впервые пошёл пешком с пустой головой и желанием сдохнуть после очень жёсткой смены. Шёл, никого не трогал, не думал ни о чем и напевал под нос все приходящие в голову песни, пока не оказался у подъема на мост Мапо.Ранним утром, почти ночью, на набережной не было почти никого, на улицах в принципе пустынно, только редкие прохожие полупрозрачными призраками шагали в неизвестность, обходя Сангюна по дуге.
Как и в первый раз он шёл, чуть пошатываясь, едва сохраняя себя в сознании и вертикальном положении, что-то бубнил под нос, всхлипывал. Издавал целую прорву бессмысленных звуков, периодически прикладываясь к бутылке.Так много джина. Так мало времени.Бутылка была пуста на три четверти, весь алкоголь плескался в крови, разъедал желудок, размягчал мозг.Сангюн был только рад.
Ему бы сейчас размягчиться до того состояния, когда можно слиться с асфальтом и больше никогда не встать.Шестой день без Хёнхо, а он превратился в бессмысленную тупую медузу, которая только и может, что страдать. Раньше такой херни не было. Раньше он забывал всех своих любовников на следующий же день. Да, были и те, кто держался месяцами, но и был у них только секс, чистый секс, без какого-либо эмоционального контакта. Ну трахались и трахались, расходились на неделю, снова встречались, снова трахались.Хёнхо выебал ему мозг. Хёнхо выебал его во всех мыслимых и немыслимых позах. Хёнхо трахнул всё его представление об отношениях без смазки и прелюдий.
Тошнота подкатила к горлу, застилая все мысли красноватой гнилой дымкой. Сангюн глубоко вдохнул несколько раз, пытаясь привести себя в порядок, и почти что блеванул на пробегающего мимо парня, сдержавшись в последний момент.
Он мало спал, он не ел, он выжрал бутылку крепкого алкоголя в одно рыло, и ему настолько не норм, насколько только может быть.
- Пошёл к чёрту, - бормотал Сангюн, обращаясь то ли к себе самому, то ли к Хёнхо.Сейчас было бы круто достать из кармана телефон и позвонить, начав разговор с фразы “мне плохо, забери меня”, но что-то подсказывало, что Хёнхо не ответит, даже если вселенная будет милостива.