I. Bella (2/2)
?? При потягивании, её искусные запястья подняты высоко вверх, купаясь в лучах, поселившихся на стене над изголовьем её кровати. Ещё несколько минут и восходящее солнце заберёт их вместе с собой.
?? Имя ?Фрида?, выведенное стразами в огромной рамке является акцентом в этой спальне.
?? Тепло помещения позволяет спать в шёлковых пеньюарах, не заботясь о возможных мурашках при подъёме из тёплого пухового комплекта. Сделав глоток воды из стакана, что уже ожидает её на прикроватной тумбочке, она делает первый шаг, встав с той самой ноги, которая обеспечит ей хороший и безоблачный день. И всё бы ничего, если бы это была главная героиня сего произведения. Потому что прямо сейчас, настоящая проживает другой сценарий.
***?? При попытке торможения, лезвия коньков Изабеллы создают маленькие цунами из льда на катке. Скорость скольжения заставляет её походить на адскую гончую, что вовсе не олицетворяет её нутро. Разгон, кольцо из рук, а затем прыжки, счёт которым за эту тренировку, она уже потеряла. Белизна льда, уже по обычаю, слепит не до конца проснувшееся сознание. Как на автомате, её тело переключается с движения на движение, отрабатывая ту самую программу.
?? Выпавшие каштановые пряди из конского хвоста призывают её остановиться. Ещё немного и резинка не выдержит копну непослушных волос.
?? Прислонившись к бортику у трибун, она осмотрелась в поиске знакомых лиц, коих всё ещё здесь не было. Синдром отличницы, а может скорее заработанный невроз привёл её на тренировку раньше других, чему никто более не удивлялся.
?? Утренние блики света не были пойманы её радужкой этим утром. При подъёме в 4.30 этого и не стоит ожидать. Единственный тёплый оттенок, который приветствует её при пробуждении – тепло ещё светящего фонаря с улицы. Зима в Нью-Йорке диктует свои правила, из которых Белла снимает одежду для тренировки с батареи, быстро одев её после пробуждения. Обогреватель у постели не выполняет свои функции как следует, но она уже привыкла к такой рутине.
?? У неё нет времени даже как следует умыться, не говоря уже о том, чтобы жаловаться.
?? Перевязав хвост, она вернулась в центр арены, на которой практически жила с шестилетнего возраста.Маленький кружок и обороты, не менее четырёх. Прилив крови к голове, наконец-то бодрит. Размахи ног действуют лучше любого кофе.
— Я говорила об вращениях в заклоне, — эхо звонкого голоса раздалось в помещении, — это твоя Ахиллесова пята, Изабелла. Обернувшись в сторону, неожиданно появившегося, тренера, Белла взглянула на наручные часы, убедившись, что занимается уже два часа. Приход Иоланды был для неё разграничением между тренировкой в одиночестве и в присутствии кого-то ещё. Как правило, настроение её полярно менялось, когда на лёд становились другие подопечные. Слишком мало пространства и слишком много лишних глаз. С каждым годом конкуренция возрастала. Особенно тяжело было, когда, вчера ещё дети, сегодня – начинали брать золото на чемпионатах, тем самым заставляя делать тренера ставки на них, а не почти двадцатилетнюю Изабеллу.
— Я отработала их, как только вошла. — И это была чистая правда. В возрасте Беллы перечить тренеру было опасно. В случае, чего, её бы не спасло золото с чемпионата Америки. Она прекрасно знала как это быстро обесценивается, когда на горизонте появляется следующее соревнование и другие не менее перспективные фигуристки.Приподняв вороную бровь, Иоланда оценивающее взглянула на девушку, которая без слов принялась демонстрировать то, что отработала накануне. Ей нравились очертания её прогнувшейся спины в этом положении, и в какой манере она натягивает ступню вверх по итогу. Переместив взгляд на лицо, Иоланда невольно скривилась. Единственный урок, который не могла усвоить Белла — спокойствие во время выполнения программы. Болезненная гримаса на лице преследовала её даже на тренировках. По её мнению, это отнимало баллы после каждого её проката.
— Твоей харизмы не видно за твоей насупленной мордой, Белла!Выдавив из себя подобие улыбки, она принялась выполнять тулуп в надежде переключить внимание на свою технику. Но она знала, что наигранность эмоций не подействует на тренера.Иоланда раздражённо отбросила свои кожаные перчатки на сидение рядом с собой, повернувшись в сторону фигуры, вышедшей на лёд. Миниатюрная блондинка, не успев сделать и шагу была прервана тренером.— Планка, Фрида! — закатив глаза, девушка не была удивлена. Ранние появления всех раздражающей Беллы повышали ожидания тренера, касающихся дисциплины. Но даже не беря в учёт это, она опоздала этим утром, от чего выполнила приказ не устраивая сцен.Белла уловила взгляд Фриды, прежде чем та утопила его в лёд. Она привыкла к её холодному отношению и упрёкам, вызванных тренировочной рутиной девушки. Фрида походила из семьи фигуристов, а Белла – нет, она могла позволить себе костюмы другого уровня; шофёра, на заднем сидении которого высыпалась в поездке к ледовой арене; более здоровое питание, за котором следил диетолог в её команде, но единственное чему из этого списка завидовала Белла – возраст Фриды. Она была младше её на целых два года.Что такое два года в мире фигурного катания? Возможность поехать на лишнюю олимпиаду; легче перенести травму; те, кто младше – ещё не сталкиваются с осознанием, что все это скоро закончится.У Беллы уже была травма в прошлом, и она была слишком умна, дабы понять, что олимпиада в её карьере будет лишь только одна. Третий пункт она и так прочувствовала всеми фибрами уже давно.Подъехав к сумке с вещами, она вынула оттуда воду, сжав бутылку при глотке. Противный хруст пластика заглушил счёт тренера, стоящего над Фридой.Постепенно, лёд начали занимать хрупкие силуэты других фигуристок, от чего Белла сместилась в сторону. Она не любила внимание с их стороны, хоть и ловила взгляды двенадцатилетних, когда делала очередной элемент. Они хотели быть такой же техничной, как она, но в то же время сочувствовали ей, мысленно провожая на пенсию.Так и проходили их тренировки. Каждая из них показывала друг другу свои сильные стороны, тем самым говоря, что представлять тренера будет именно она. В попытках успокоить свои нервы, они возлагали надежду на судьбу, при этом отчётливо понимая, что в их случае, вершитель судеб – это, никто иной, как Иоланда.Грация коньков теряется, когда ты ступаешь в них по твёрдой поверхности вне льда. С уходом этой магии скольжения, каждая превращалась в обычную девушку, рассматривающую свои синяки в зеркале раздевалки.Не исключением была и Белла, обессилено сидевшая на полу у своего металического шкафчика. Расшнуровав рабочую обувь, она пытается расшевелить онемевшие пальцы в надежде, что это позволит ей и дальше функционировать. Её день не заканчивался на этой тренировке.Захватив всё необходимое, Белла заняла крайнюю душевую с целью быть как можно подальше от всех. Кроткая и тихая, она ненавидела демонстрировать другим своё тело, хоть и не видела в нем явных изъянов. В отличии от Фриды с её привлекающей внимание задницей, она не гордилась своими прямоугольными очертаниями, от чего покидала душ последней.Она не вслушивалась в диалоги соседок по раздевалке пока сушила волосы, не рассматривала их кружева, коим они каждый раз кичились. Её простое хлопковое белье не могло сравниться с этими комплектами, но это не казалось ей настолько критическим.Последствия своей замкнутости она ощущала лишь вечерами, просматривая аккаунты своих конкуренток в инстаграмме. Несмотря на свою технику, Белла не могла сравниться с ними в количестве фолловеров, что, к несчастью, было немало важным для Иоланды. В последнее время хорошая фигуристка должна привлекать внимание не только своими умениями, что было не на руку Белле. Она ненавидела постить свои фото. Да и какие фото могли быть у интроверта, что всё своё время проводит на катке либо же с матерью? Никаких выходов в свет и ярких нарядов. О ней знали лишь заядлые фанаты этого спорта, что писали слова поддержки в личные сообщения, на что Белла слишком долго подыскивала ответы, а потому и открывала сообщения крайне редко.Закутавшись в толстый шарф, она поймала такси, которое должно было отвести её к дому, где она выросла. Одна из немногих радостей в жизни Беллы – ремиссия, в которой после стольких молитв пребывала её мать. Годы болезни отнимали силы не только у неё, но и у дочери, занимающейся финансовой стороной этого вопроса. Не имея никого из близких кроме неё, она страшно боялась остаться одной в этом мире. По-настоящему, одной.
— Мам! — входная дверь громко захлопнулась, а в нос ударил запах домашней стряпни, — Не хочешь поприветствовать меня? — Приглушив звук телевизора, женщина выбежала в прихожую, где снимала тяжелые ботинки её единственная дочь. В радости от встречи, улыбка озарила её лицо, что так напоминало черты Беллы. Если бы не возрастные изменения на коже, она бы походила на её старшую сестру.Не успев снять остатки верхней одежды, девушка оказалась в крепких объятиях, не забыв одарить мать такими же в ответ. Нащупав ощутимые рёбра дочери, она уже по обыденности, не сдержала себя в руках.
— Мне следует напомнить тебе о важности правильного питания? — Не успев дослушать привычную тираду, Белла закатила глаза, что ещё больше раздразнило, отчаявшуюся что-то поменять в ней, женщину. — Не смей делать этого со своими глазами, Изабелла, я не собираюсь мириться с этой неконтролируемой потерей веса!— Анастейша, я ем достаточно и напоминаю тебе об особенностях фигуры, которые не корректируются так просто! — Анастейша, как принципиально называла её Белла, когда та, в свою очередь, использовала полное имя дочери, схватилась за солнечное сплетение, открыв рот в форме вытянутой ?о?.
— Даже не смей использовать другое слово кроме ?мама?, юная леди. Ты сейчас же наешься всем тем, что я подсыплю в твою тарелку либо... — Анастейша была слаба в считывании эмоций, но даже при таком уровне способностей, она осознала, что именно смутило Беллу.
— Пусти меня помыть руки и я вся твоя, — девушка сообразила успокаивающую улыбку на своём лице, с целью не обращать внимание матери на свои проблемы. Быстро обойдя её, она закрылась на защелку в маленькой уборной с тусклым светом.
?? Не теряя ни минуты, Анастейша принялась успокаивать её через тонкий материал двери.
— Да, я считаю, что ты ещё очень юная, и плевать, что думает твоя тренериха. — Покачав головой, Белла склонилась над раковиной, окунув свои замёрзшие на морозе руки в горячую воду.
— Всё нормально, мам, — тишину её голоса можно было расслышать даже через громкое прохождение воды по трубам. Единственное, что могло отвлечь паникующую от своих же слов мать – смещение её внимания на что-то другое, а именно – на еду, — разогрей мне что-то, я голодная и уставшая.
?? Услышав такой набор слов, Анастейша оторвалась от двери и рванула на маленькую кухню, где Беллу уже ожидала сервированная посуда. Тема питания всегда была важна, особенно после всплывающих картин исхудавшей Беллы в свои шестнадцать. Расстройство пищевого поведения. Так говорили врачи, проговаривая вердикт этой семье. К счастью, с усилиями Иоланды, ей пришлось набрать вес, хоть и не в той мере, что требовалась. Слова о том, что суповой набор на льду не пользуется почётом у судей – оказались сверх-действующими. Белла и сейчас грешит в этом вопросе, иногда забывая есть после тренировок, но, по её мнению, это не критично, и своё она наест в бургерной, по приезду Найджела. Плюхнувшись на диван, Белла взяла из рук матери тарелку с рисом в перемешку с овощами и принялась есть, не сводя глаз с экрана телевизора, особо не вникая в то, что там показывают.
— Как тренировка? — женщина уселась рядом, рассматривая профиль своей младшей копии. Ей бы хотелось, чтобы Белла подчеркивала свои выгодные черты в виде пухлых губ и, главным её достоянием, – естественных лисьих глаз, но, несмотря на множественные попытки, Белла так и не научилась растушёвывать стрелки, решив и вовсе бросить это дело, сконцентрировавшись на более важных для неё вещах.
— Как обычно, мам, — предположив, что её привычная немногословность расстроит собеседницу, она попыталась рассказать что-то ещё, — Скоро приедет Найл и мы навестим тебя вместе.Известия о пареньке улыбнули Анастейшу, в очередной раз подтолкнув к нетактичному вопросу:— Может быть хватит ходить с ним вокруг да около? — В предвкушении такой знакомой вербальной хронологии, Белла закрыла свои глаза, сконцентрировавшись на дыхании, — Нет, ты только послушай, он – хоккеист , ты – фигуристка, только представь, какую ячейку вы бы с ним создали... Не выдержав очередной коррекции своей жизни, девушка демонстративно отставила опустевшую тарелку на кофейный столик.
— Это невозможно. Нельзя создать ячейку, — она показала это слово в кавычках из пальцев, — с тем, к кому у тебя нет ни малейшей симпатии. Он всегда будет моим другом, мама!Выдержав паузу и просверлив свою дочь недоуменным взглядом, Анастейша продолжила, используя весь остаток своей невозмутимости:— Так пусть эта симпатия появиться. — Вот так просто ей удалось подтолкнуть Беллу к очередному за сегодня раздражению.Тупость этого диалога вынудила её захватить тарелку, нервно отмыв её после.
— Что я такого сказала? — Как будто энергетический вампир, женщине было мало закончить разговор вот так. Изабелла, напротив, выбрала тактику молчания, — Белла... Ты пойми, что спорт и карьера – это одно, а семья и дети – вот настоящее призвание, к которому мы все готовимся. Карьера не будет согревать тебя ночью, ты уж меня послушай.Услышав набор клишированных фраз, Белла нашла в себе силы с горечью усмехнуться, вытерев руки сухим полотенцем и нервно отбросить его в сторону.
— Двадцать лет, Белла, тебе вот-вот будет двадцать. В твоём возрасте я была беременной тобой.Как будто она могла забыть об этой цифре, что преследовала её с каждым днём всё чаще, по мере приближения её дня рождения. Не в силах совладать с собой, она выплюнула каждое слово.
— Я знаю, мама.В секунду оказавшись у выхода, Белла начала обуваться с неописуемым желанием поскорее оказаться в своей, во всех смыслах, холодной квартире.
— Ты что, не останешься на ночь? — Ходячий невроз показался в проёме, скрестив руки на груди.
— Мне нужно выспаться, завтра важная тренировка. — Мысленно Белла молила свою нервную систему выдержать ещё немного и не дать себе высказать своей матери всё то, о чём она думает.
— Переночуй в своей комнате. — Забросив тяжелую сумку на плечо, Белла осмотрела её с ног до головы. Сплошное непринятие. Словосочетание, охарактеризовавшее отношение к ней от женщины, что дала ей жизнь.
— Спокойной ночи, Анастейша. И спасибо за ужин. — В подарок этим словам, настойчивая в своих запросах женщина получила стандартный поцелуй в щеку. А затем тощая фигура дочери скрылась за скрипучей дверью.