Глава 7. Еще один шанс (1/1)

Все-таки весна – самое лучшее время года! Мэтт вдохнул полной грудью теплый майский воздух, наполненный ароматами цветущих деревьев, и огляделся по сторонам. Он шел по Александер-плац, центральной площади Берлина. Он приехал в этот город только сегодня и еще не успел толком прийти в себя. Расстояние в триста километров, отделяющее Прагу от Берлина, они с Йоханом и Джастином преодолели меньше чем за четыре часа. Выехали они не рано, и Мэтт нисколько не утомился, время от времени сменяя за рулем Йохана.Он оказался в Берлине не только и не столько как актер ?Bel Ami?. По-английски в студии в разной степени говорили почти все, а вот с немецким дела обстояли значительно хуже. Мэтт, не снимавшийся в ?Граффити?, тем не менее поехал на презентацию этого фильма – скорее в качестве переводчика, чем актера, потому что никто из ?граффитчиков? немецким не владел вообще. Когда Джордж предложил ему съездить на три дня в Берлин, Мэтт согласился не раздумывая. Но это было месяц назад, а сейчас Мэтт очень сомневался в целесообразности этой поездки. Однако дело было сделано, он находился в Берлине и не видел никакого смысла сожалеть о том, что могло бы или не могло бы быть. Может, на него так действовала весна... А может, то была тайная надежда, такая тайная, что он даже себе не хотел в этом признаваться. Ведь Джош тоже должен был принять участие в этой презентации. Правда, он отказался ехать с ними, но объяснил это очень логично. Всего несколько дней назад Джош сам стал автовладельцем, и, разумеется, захотел отправиться в это путешествие на собственной машине.Мэтт вздохнул, припомнив, как они мечтали об этой покупке, как собирались ездить куда-нибудь за город, на природу... Хотя машина была, скорее, необходимостью, чем забавой, по крайней мере, для Джоша. После окончания института он устроился работать на газоперерабатывающий завод, который находился достаточно далеко от Праги. Общественным транспортом ездить туда было неудобно, и Джош начал копить деньги на автомобиль, одновременно с этим записавшись на курсы вождения. Мэтт пошел учиться вместе с ним. Ведь как здорово будет путешествовать в другие города или даже страны и не уставать при этом, попеременно ведя машину!.. Дело, правда, упиралось в деньги, хотя часть суммы у Джоша была: гонорар за съемку их африканской сцены – той самой, без презервативов. Мэтт все локти искусал, потому что свою часть за съемку той сцены внес в банк в счет погашения кредита за жилье. ?Не переживай, - утешал его любимый. – Квартира важнее. А на машину заработаем. Мне родители обещали добавить?. Родительские обещания, правда, до последнего времени оставались на уровне разговоров, но, как выяснилось, разговоры эти оказались вовсе не пустыми. Конечно, Мэтта расстроило то, что Джош решил ехать один, но... Но им предстояло прожить в Берлине трое суток, и не просто прожить. При заселении в гостиницу Йохан вручил ему ключ от номера со словами: ?Ваш пятьсот двадцатый, наш пятьсот двадцать второй. Идем, Джастин?. Мэтт ничего не успел сказать. Не успел ли?.. Может быть, не хотел?.. Да, наверное, так будет правильнее – не хотел. Потому что Мэтт одновременно и обрадовался и испугался. Испугала его перспектива провести три ночи с Джошем в одной комнате, а обрадовало... Обрадовало то же самое. Мэтт по-прежнему любил Джоша. Их размолвка произошла чуть больше двух недель назад, тогда, когда, казалось бы, всё в их отношениях наладилось. Да, с Джошем было трудно, его переменчивый нрав попортил Мэтту немало крови, но он был согласен на всё. На всё, кроме безразличия. А именно безразличие со стороны Джоша и оказалось той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Мэтта. Джош не изменял ему, нет. И даже ночевать приходил почти каждую ночь, кроме тех дней, когда навещал родителей. И с этим Мэтт смирился, в каждую такую ночь уговаривая себя, что надо лишь немножко потерпеть, а завтра Джош вернется... Джош, конечно, возвращался, вот только...Мэтт не мог даже найти подходящего определения тому, что происходило между ним и его бой-френдом. Джош был рядом и в то же время как будто бы не здесь. Он отвечал на ласки Мэтта, ласкал его сам, даже трахал, когда Мэтт об этом просил... Вот! Вот в этом-то и была загвоздка – когда Мэтт ПРОСИЛ. Сам же Джош не проявлял ни малейшей инициативы. Он позволял любить себя – и только.Две недели назад Мэтт не выдержал и сорвался. Он не кричал, не устраивал скандалов и истерик. Он просто хотел выяснить отношения. И тогда Джош сказал ему: ?Если люди начинают выяснять отношения – значит, отношений уже нет?. Это было утром, они оба вроде бы спокойно ушли каждый по своим делам, но вечером Джош позвонил и сказал, что заночует у родителей. На следующий вечер повторилось то же самое. И на следующий. Длинными, теплыми и невероятно тоскливыми вечерами Мэтт сидел дома один, бездумно уставившись в телевизор и куря одну сигарету за другой. И только Джулька, в свое время пафосно нареченная Джульеттой, скрашивала его одиночество.Джош долго хохотал и все никак не мог поверить, что Мэтт за почти три месяца так и не понял, что его котенок – девочка. ?Поэтому она и не отзывалась на имя ?Джош?, - поддразнивал он своего бой-френда. Мэтт нисколько не обижался. Он готов был считать котенка мальчиком, девочкой и даже вообще существом бесполым – лишь бы наслаждаться этим веселым смехом любимого. Но смеха Джоша, своего обожаемого ?котенка?, он не слышал уже давно – гораздо дольше тех двух недель, что прошли со дня их ссоры. Мэтт постоянно задавал себе вопрос – что же он сделал не так? И не мог найти на него ответа. Он знал, что Джош нисколько не сомневается в его любви, и точно так же знал, что Джошу эта любовь совсем не нужна.Почему так получалось, он никак не мог понять. Ведь инициатором начала, а потом и возобновления их отношений был Джош. Он сам сделал первый шаг, когда волей случая они оказались в одном номере – еще там, в Африке. И ночь, проведенная вместе, стала для Мэтта лучшей ночью в его жизни.На следующий день Мэтт улетел в Прагу, и, казалось, на этом их отношениям суждено было закончиться. Мэтт почти смирился, но на Рождество Джош преподнес ему такой невероятный, прямо-таки сказочный подарок, что Мэтт поверил, что это – навсегда. Однако Рождество закончилось, а вскоре после него закончилась и рождественская сказка.Канун дня Святого Валентина, их первая ссора. Мэтт даже не сразу осознал, что Джош от него ушел. А когда осознал... Те несколько дней после их первого расставания он до сих пор не может вспоминать без содрогания. Каждая мелочь в доме напоминала о покинувшем его возлюбленном. Мэтт тогда приходил домой только спать, глубокой ночью, почти валясь с ног от усталости. Другого способа борьбы со своей тоской он не знал – лишь тяжелая, изнуряющая, отнимающая все силы работа. В первые дни он спасался только ею. Это уж потом, немного привыкнув к пустоте дома, он стал приходить с работы пораньше и уделять время своему новому жильцу – котенку. Малышка требовала внимания и ласки, и, занимаясь ею, Мэтт хоть немного отвлекался от своих тяжких мыслей. И даже это Мэтт пережил, справился со своей болью, смирился с тем, что Джош больше не с ним. И тем большим потрясением стало для него их неожиданное примирение на дне рождения Себастьяна чуть больше года назад.Этот год Мэтт словно летал на крыльях. На крыльях любви. Дурацкое выражение, Мэтт сам смеялся над собой, когда оно приходило ему на ум. Но что поделать – именно эта банальная фраза лучше всего характеризовала то состояние, в котором он находился почти все это время. Он даже решился рассказать о Джоше и об отношениях, их связывающих, своим родителям. Летом они поехали погостить на несколько дней в родной город Мэтта, и в ответ на очередные материнские причитания: ?Когда же ты внуками нас порадуешь??, Мэтт вначале отшучивался: ?Тебе девчонки вон сколько внуков нарожали?. А потом, неожиданно даже для самого себя, серьезно ответил: ?Мам, я больше люблю мальчиков, чем девочек. Вернее, одного мальчика. Томаса?. Мать только тяжело вздохнула в ответ: ?Мы с отцом давно догадывались?. Мэтт, потеряв дар речи от этого ответа, лишь молча обнял ее, благодарный за то, что родители почти спокойно приняли его нетрадиционную ориентацию. Еще Мэтт сумел каким-то чудом помириться с Брендоном. На одной из вечеринок они все втроем выпили на брудершафт, поцеловались и поклялись друг другу в вечной дружбе. Правда, этому примирению в немалой степени способствовало то, что у Брена наконец-то появился возлюбленный – тихий спокойный парень, который пробыл в студии совсем недолго, отыграл пару-тройку сцен и незаметно исчез. Мэтт и забыл о нем, но слухом, как известно, земля полнится, и роман Брена очень быстро стал достоянием общественности. Впрочем, тот и не скрывал того, что в его личной жизни царит полная гармония.А вот у Мэтта и Джоша гармонии в отношениях становилось все меньше и меньше. Трещинки – микроскопические, едва заметные, опутали их как паутина, и Мэтт так и не смог понять, в какой момент процесс стал необратимым, и их любовь закончилась. А в том, что она закончилась, у него не было никаких сомнений. Во всяком случае, сейчас. На что же он надеялся, мечтая о трех ночах, которые им предстояло провести вместе в одном номере? Он и сам толком не знал. Но, как говорится, надежда умирает последней. Вот он и надеялся.* * *Бесцельно пошатавшись по городу, перекусив в какой-то забегаловке, осмотрев все немногочисленные достопримечательности центра Берлина, Мэтт понял, что в гостиницу рано или поздно, но вернуться все-таки придется. И остаться наедине с Джошем. Еще подходя к отелю он увидел знакомую ?Шкоду? с пражскими номерами – машину Джоша. Позавчера тот приезжал на ней на студию, не удержавшись от тщеславного желания похвастаться своим приобретением. Мэтт тоже видел и машину и Джоша, но подходить не стал. Зачем? Что он мог сказать своему бывшему возлюбленному в присутствии десятка студийных парней? А на разговор наедине Мэтт даже и не рассчитывал. Если бы Джош хотел с ним поговорить, он начал бы разговор сам. Но Джош, лишь коротко кивнув при встрече, больше уже не обращал на него внимания и даже не смотрел в его сторону, целиком поглощенный разговорами о своей ?железной лошадке?.Мэтт тихонько вздохнул. Значит, Джош уже здесь. Прикоснувшись рукой к лакированному капоту автомобиля, он почувствовал, что металл еще не успел остыть. Видимо, Джош приехал совсем недавно. После такой утомительной дороги он, скорее всего, сразу пошел в номер. Да, вот и ключа от номера на рецепшене нет. Мэтт снова вздохнул. Сейчас все его надежды казались ему глупыми и никчемными. Чуда не произойдет. Умом он это очень хорошо понимал, а вот сердце... Сердце отказывалось признать горькую правду. Сейчас Мэтт уже и не рад был, что Йохан поселил их в одном номере. А, кстати, почему он так сделал? Мэтт его об этом не просил, но о его ссоре с Джошем было известно всей студии – Мэтт никогда не умел скрывать свои чувства. Неужели Йохан об этом не знал? А если знал, то что крылось за его поступком? Какой-то тайный смысл? Или это была чья-то просьба? Чья?.. Нет, остановил сам себя Мэтт. Хватит, а то он так неизвестно до чего додумается и неизвестно чего себе нафантазирует. И тогда разочаровываться будет еще больнее. К тому же Мэтт не возражал, а Джош... Джошу почти наверняка этот факт будет абсолютно безразличен. Дверь в номер оказалась не заперта, а из ванной доносился плеск воды. Джош принимал душ. Мэтт прилег на свою кровать и развернул путеводитель по Берлину. Он еще в Праге изучил этот путеводитель вдоль, поперек и по диагонали и сейчас ухватился за него просто потому, что ничего другого под рукой не оказалось, а сидеть и просто ждать появления Джоша было слишком тяжело. Наконец шум воды стих, и Джош, полностью обнаженный, даже не удосужившись обмотаться полотенцем, во всей своей красе вышел из ванной. Мэтт лишь судорожно сглотнул, глядя на это зрелище. Джош, не ожидавший появления Мэтта так рано, может быть, и удивился, но виду не подал. Он спокойно кивнул Мэтту: - Привет. Как доехали?- Нормально. А ты? - Тоже нормально. Только устал немного. Вы-то меняли друг друга за рулем, а я один ехал. - Надо было... – начал было Мэтт, но тут же замолчал. Непроизнесенные слова повисли в воздухе, но Джош сделал вид, что их не заметил. Хотя прекрасно понял, что собирался сказать Мэтт – что надо было взять себе кого-нибудь в попутчики, и под ?кем-нибудь?, естественно, подразумевал себя.- Ну ничего, главное, доехал, - поставил точку в так и не состоявшемся разговоре Джош. И Мэтт понял, что все свои надежды он смело может засунуть себе... Да куда угодно может засунуть, это уже не имело ровно никакого значения. Он отложил путеводитель: - Пойду тоже сполоснусь перед сном. А то завтра вставать рано. Когда Мэтт вышел из душа, верхний свет в номере уже был потушен, и только на тумбочке Мэтта оставалась гореть настольная лампа. Джош лежал в кровати, повернувшись лицом к стене, и то ли уже спал, то ли делал вид, но ясно давал понять, что в беседу вступать не собирается. Мэтт, погасив свет, тоже молча лег. Он знал, что ему предстоит бессонная ночь, и заранее смирился с этим.Но и Джош, судя по всему, тоже не мог заснуть. Хоть он и лежал не двигаясь, однако его дыхание было отнюдь не таким ровным, каким оно бывает у спящих людей. Мэтт же и вовсе поминутно переворачивался с боку на бок и с трудом сдерживал тяжелые вздохи. Промаявшись так с полчаса, он почувствовал, что больше не в силах лежать в этой опасной близости от своего любимого. Он встал, захватил с тумбочки сигареты и зажигалку и отправился в ванную. ? Ну и зачем тебе это было надо? – пилил он себя.– Двух недель мало оказалось? Еще помучиться захотел? Вот и получи?.Выкурив подряд две сигареты, Мэтт немного успокоился и решил, что теперь он сможет снова вернуться в эту дразнящую и манящую темноту их общей спальни. Он бесшумно проскользнул под свое одеяло и начал пытаться убедить себя, что поспать все равно надо, хотя бы немного... - Мэти, ты спишь? От этого вопроса, заданного тихим голосом, у Мэтта перехватило дыхание и отчаянно зазвенело в ушах. Джош заговорил с ним! Сейчас было совершенно неважно, что ему скажет его бывший бой-френд. Мэтт готов был говорить о чем угодно – о завтрашней презентации, о достопримечательностях Берлина, о погоде, о природе... Лишь бы говорить, лишь бы не висело между ними это тяжелое, как камень, молчание. - Нет, - едва нашел в себе силы ответить он. - Тогда объясни мне, зачем ты попросил Йохана поселить нас вместе? Решил поставить меня в безвыходное положение? - Джош! – от возмущения Мэтт даже перестал волноваться. – Как ты мог подумать? Я понимаю, что я тебе, наверное, неприятен, но... Но неужели ты думаешь, что я бы опустился... что стал бы навязывать тебе свое общество?.. - Тогда почему мы оказались в одном номере? – Гневная тирада Мэтта, похоже, поколебала уверенность Джоша, но сдаваться он все же не собирался. Мэтт пожал плечами, даже не подумав о том, что Джош его не видит: - Йохан, когда нас расселял, ни о чем не спрашивал, просто сунул мне ключ и сказал: ?Это ваш номер?. - А ты не сопротивлялся, - спокойно констатировал Джош. - А я не сопротивлялся, - Мэтт решил, что отпираться бессмысленно.Они оба помолчали, а потом Джош включил настольную лампу и, приподнявшись на локте, посмотрел на Мэтта. - Мэти, что будем делать? В горле у Мэтта пересохло, и он совершенно по-глупому спросил: - Сейчас? - И сейчас, и вообще, - все так же спокойно кивнул Джош. – Ты ведь и сам понимаешь, что дальше так нельзя. - А как можно? – Мэтт ошалел от собственной отваги. Джош сам пошел на разговор! На разговор, которого Мэтт так хотел и так страшился! Что он сейчас услышит от своего любимого? - Не знаю, - вздохнул Джош. – Я тогда не смог совладать с собой, много глупостей тебе наговорил, ушел... - Джош! – Мэтта словно пружиной подбросило с кровати, и он сам не понял, как ему хватило сил удержаться, не рвануться к парню и не стиснуть его в объятиях. Во все глаза он смотрел на Джоша и с замиранием сердца ждал продолжения. - Не знаю, - повторил Джош. – Я очень много думал. Я хотел с тобой поговорить, но не знал, как. А сейчас, раз уж нас поселили вместе...- Я слушаю, - Мэтт постарался взять себя в руки. Говорить с Джошем, видеть его!.. Впрочем, видеть-то как раз и не способствовало предстоящему разговору. Мэтт старательно пытался сосредоточиться на словах Джоша – и не мог. Когда он смотрел на своего любимого, он ничего не слышал, он лишь наслаждался звуками этого голоса, совершенно не вникая в смысл слов.А Джош говорил, говорил не столько Мэтту, сколько самому себе: - Отношения, которые ты мне навязываешь – они для меня просто унизительны. И тем обиднее, что я ведь люблю тебя. Я правда тебя люблю и не хочу с тобой расставаться. Но ты возвел меня на пьедестал и поклоняешься мне. И тебя совершенно не интересует, устраивает ли МЕНЯ такое положение дел. Так вот я тебе говорю – не устраивает. Я хочу строить отношения на равных. ?Я люблю тебя?. После этих слов Мэтт уже точно ничего не слышал. Волна чувств, которые он вряд ли смог бы выразить словами, захлестнула его. Джош любит его! Значит, еще не все потеряно, значит, еще можно что-то исправить!..- Мэтт, ты слушаешь меня? - Нет, - честно признался тот. – Когда я тебя вижу, я не могу тебя слушать. Просто не получается. - Ты что, издеваешься?! - Нет, Джош, нет! Это правда. Если я смотрю на тебя, то не воспринимаю того, что ты говоришь. - Ну, знаешь!.. - Не обижайся, пожалуйста. Я ничего не могу с собой поделать, по крайней мере, сейчас. - Ладно, - усмехнулся Джош, протянул руку к выключателю и погасил свет. – Теперь ты меня не видишь? Теперь можешь слушать? - Теперь могу, - улыбнулся Мэтт сам себе. Ему действительно полегчало. Не видя Джоша, он уже вполне адекватно мог выслушать все, что хотел сообщить ему парень. С поправкой на то, что уже услышал, конечно. Джош заговорил снова: - Я свободный человек, я хочу сам распоряжаться собой. Я хочу быть с тобой, но я не хочу быть с тобой ВСЕГДА. - В каком смысле? – тут же напрягся Мэтт.- Мне иногда просто надо побыть одному. Не потому, что я не хочу видеть тебя, а потому, что я не хочу видеть никого вообще. У нас дома принято никогда и никому не навязывать свое общество. Я вырос в этом, я привык к таким отношениям. Если я ушел в свою комнату – это значит, что я просто хочу побыть один. И я точно знаю, что никто не потревожит меня, не пристанет с идиотскими вопросами: ?Что случилось? С тобой все в порядке? Ты не заболел?? А с тобой у меня так не получалось. Ты ни на минуту не мог оставить меня одного. Вначале меня это не слишком тяготило, видимо, любовь на многое закрывает глаза. А потом... Потом как-то медленно, постепенно, сам даже не знаю, как, всё начало рушиться. Я приходил домой и знал, что там будешь ты, что ты будешь разговаривать со мной, задавать какие-то вопросы, пытаться получить на них ответы. Я стал придумывать себе разные занятия, стал чаще уезжать к родителям, и возвращался только тогда, когда чувствовал, что снова готов общаться с тобой. Но ведь до бесконечности так продолжаться не могло, согласись? Да ты и сам чувствовал, что происходит что-то неладное. Пытался выяснять отношения, хотя это было совершенно бесполезно. Ты просто другой, Мэти. Если ты любишь, то хочешь быть с любимым всегда, каждую свободную минуту. А я кошка, которая гуляет сама по себе. Ты ведь сам постоянно называешь меня котенком. – Он мимолетно улыбнулся. – И мне, как кошке – вспомни нашу Джульку – иногда хочется побыть одному, хотя это нисколько не умаляет моей любви к тебе. Мэтт, пораженный, молча переваривал полученную информацию. Наконец он обрел дар речи: - Но почему ты никогда не говорил об этом? - Я говорил, - горько усмехнулся Джош. – Только ты не слушал. Нет, не так. Ты не СЛЫШАЛ. Потому что не хотел. Потому что тебе ВЫГОДНО было не слышать меня. Тебе так было удобнее, комфортнее. Ведь если бы ты меня услышал, тебе пришлось бы со мной считаться. А так... А так ты возвел меня на пьедестал и начал поклоняться. Ты считал, что этого достаточно. Впрочем, тебя извиняет то, что ты ИСКРЕННЕ считал, что этого достаточно. Но когда я потерял надежду до тебя достучаться... Я понял, что лучше нам будет расстаться. - Нет! – Мэтт даже не успел подумать, что он делает, как обнаружил себя на кровати Джоша, обнимающим, наконец-то обнимающим своего возлюбленного. – Нет, не уходи! Прости меня, Джош. Я действительно не видел, не слышал, не понимал... Честно сказать, я и сейчас не понимаю, как так можно: любить – и не хотеть быть рядом каждую минуту. Но я тебе верю. Не понимаю, но верю. И ты поверь мне. Я не так уж много чего обещал тебе, но всегда держал свое слово. И сейчас сдержу. - Не надо, - Джош закрыл ему рот ладонью. – Ничего не обещай, а то вдруг не сможешь выполнить. Давай без всяких обещаний просто... просто еще раз попробуем. Дадим самим себе еще один шанс.

* * *Ночь ?еще одного шанса?... Она была прекрасна, эта ночь, напоенная запахом цветущих садов, от которого так сладко кружилась голова. А может, она кружилась от пьянящей близости его возлюбленного? От ЕГО запаха, а не от каких-то цветочных ароматов, доносящихся из открытого окна? Наверное, скорее всего, хотя Мэтт уже ни в чем не был уверен. Впрочем, нет, в одном он был уверен точно – в том, что его любимый лежит рядом с ним. Джош спал спокойно – выговорившись, сказав Мэтту все, что хотел сказать, он успокоился и с удовольствием отдался своему вновь обретенному любовнику. А когда они наконец выдохлись, то безмятежно уснул на плече у бой-френда. Чего нельзя было сказать о Мэтте. Он по-прежнему не мог заснуть. Обнимая любимого, все еще не веря своему счастью, он, тем не менее, очень серьезно задумался о том, что будет завтра, и послезавтра, и тогда, когда они вернутся в Прагу. Чтобы Джош остался с ним, он готов был на всё. Вот только не был уверен, что сможет это ВСЁ.* * *Майские ночи коротки, и Мэтт даже не заметил, как наступил рассвет. Однако бессонная ночь и трудная дорога накануне все-таки взяли свое, и в конце концов он тоже уснул. А утром они чуть было не проспали завтрак, хотя накануне Йохан предупредил, что презентация начнется рано, и чтобы они ни в коем случае не опаздывали. Поэтому утром любовники успели лишь обменяться приветственным поцелуем и быстро по очереди побриться и принять душ. В лифте Джош поинтересовался: - Как там Джулька? С кем она? - Марк на передержку взял, - Мэтт на секунду прижал любимого к себе. – Одному моему котенку было очень плохо без другого... Джош вдохнул: - Другому тоже было плохо... К завтраку они вышли в последнюю минуту, однако Йохан не сказал им ни слова. Видимо, всё прочел на их лицах.* * *Презентация была долгой и утомительной, но Мэтта это нисколько не тяготило – ведь рядом с ним был Джош. Для Мэтта было даже особым наслаждением – при всех, на публике, подчеркнуто интимно общаться со своим любимым. Джошу, похоже, тоже доставляла удовольствие эта ситуация – он так и льнул к Мэтту, всем своим видом давая понять, что они не просто коллеги по работе. И даже присутствие Джастина, бывшего третьим на этой презентации, нисколько не мешало. Наоборот, Джастин старательно им подыгрывал, провоцируя пацанов на всякие мелкие шалости типа неприлично долгих поцелуев и чрезмерно откровенных ласк. Но публике это нравилось, и шоу несомненно удалось. Йохан еле успевал снимать зрителей, организаторов, исполнителей, пытаясь как можно полнее запечатлеть весь процесс. Когда же дневное шоу закончилось, парням лишь наскоро позволили смыть с себя краску после импровизированного конкурса ?граффити?, а потом повезли в другое место, на вечеринку в закрытый гей-клуб очень высокого уровня. И там им тоже до поздней ночи пришлось раздавать автографы, отвечать на разные вопросы и фотографироваться со всеми желающими. Йохан был доволен. ?Вот это успех?! – улучив момент, шепнул он мальчишкам. Ну а если был доволен Йохан, то, значит, и Джорджу понравится. И хотя Мэтту это было почти безразлично – ведь рядом с ним был Джош, и все остальное не имело значения – несомненный успех мероприятия отчетливо добавлял ему положительных эмоций.* * *В гостинице они оказались глубокой ночью. Уже почти войдя в номер, Йохан окликнул Джоша: - Джош, завтра подходи к нам в номер к десяти, а до этого можешь быть свободен. Джош лишь молча кивнул и вошел в свой номер вслед за Мэттом. Мэтт, не очень поняв суть разговора, с любопытством поинтересовался: - Зачем тебе к ним в номер? Джош вздохнул: - А, ну да, ты же не знаешь. Джордж велел нам здесь какую-нибудь сцену снять, на усмотрение Йохана. Мы с тобой... в общем, Йохан решил, что сцену будем играть мы с Джастином. Мэтт почувствовал внутри неприятный холодок. Завтра его любимый будет в объятиях другого, а он будет сидеть через стенку и молча ждать, пока всё закончится. Он привлек к себе Джоша и вздохнул. - Да, Мэти, такая у нас работа, - ответил тот на непроизнесенные слова. И вдруг оживился: - Слушай, Мэти, а давай Йохану сюрприз устроим? Он любит сюрпризы, вот мы и... - Какой сюрприз? – без особого энтузиазма в голосе поинтересовался Мэтт. - А такой, - Джош уже был вовсю захвачен новой идеей. – Мы начинаем сцену, а спустя некоторое время приходишь ты, зачем – неважно, потом придумаем. Говоришь: ?О, да у вас тут весело?, ну, или что-нибудь в этом роде. И присоединяешься. Мне кажется, Йохану наш экспромт понравится. - Думаешь? – все еще сомневаясь, спросил Мэтт, хотя сердце его забилось быстрее от одной мысли о том, что они с Джошем снова будут сниматься в паре, пусть даже и с кем-то третьим. - Понравится-понравится, - уверил Джош своего бой-френда и мягко, но настойчиво увлек его в сторону постели. День был тяжелый, и сил у парней хватило только на взаимный минет, после чего они почти моментально отключились. А утром Мэтт, собрав в кулак всю свою силу воли, твердо сказал: - Нет, Джош, сейчас ничего не будет. Тебе надо экономить силы для съемки.* * *Съемка состоялась. Йохан от неожиданного сюрприза прямо-таки расцвел и, конечно же, одобрил самодеятельность парней. Джастин тоже не слишком расстроился тем, что пришлось потесниться на огромной двуспальной кровати, служащей им съемочной площадкой в специально арендованном для этих целей номере. Джастин вообще был покладистым парнем.

* * *После съемки, во второй половине дня, у них была презентация новых фильмов и альбомов в одном из крупных книжных магазинов Берлина, владельцем которого был давний друг Джорджа, всемирно известный фотограф-профессионал. Снова улыбки, снова съемки, снова автографы... По окончании презентации, когда Йохан наконец-то произнес долгожданное: ?Все свободны?, Мэтт и Джош немедленно сбежали и отправились бродить вдвоем по ночному Берлину. Но не только – и не столько! – достопримечательности германской столицы были объектом их внимания. Их, главным образом, занимали не подсвеченные здания и памятники, а темные и безлюдные уголки, в которых парни безудержно целовались, чутко прислушиваясь к ночным шорохам и опасаясь лишь таких же, как они, парочек, ищущих уединения. Эти вечер и ночь были последними, которые им предстояло провести в Берлине. Перед дорогой не мешало бы выспаться, но угомонились они еще очень и очень нескоро. А Мэтт так и вовсе боялся заснуть даже на минутку – а потом проснуться и не обнаружить рядом с собой Джоша. Однако его мальчик, тесно прижавшись к нему, спокойно спал, твердо уверенный в том, что надежные руки друга защитят его от всего на свете. И Мэтт словно бы нес почетный караул, оберегая сон любимого. Конечно, усталость брала свое, и он тоже задрёмывал, но ненадолго. И в результате, поднявшись утром, чувствовал себя усталым и разбитым. Джош расстроился: - Ну вот, а я думал, что ты будешь сменять меня за рулем... - Буду, разумеется, - успокоил его Мэтт. И лукаво улыбнулся. – Но мы же никуда не торопимся? Нам вовсе не обязательно ехать вместе с Йоханом и Джастином. А по дороге мы могли бы заехать куда-нибудь... Он не договорил, потому что Джош перебил его: - Не знаю, как ты, а я очень тороплюсь. У Мэтта опять сжалось сердце. Джош торопится, у него дела, к которым Мэтт снова непричастен. У Джоша своя жизнь, и надо с этим смириться и не требовать от парня больше, чем тот может ему дать. - Куда? – после паузы осторожно поинтересовался он. Джошнедоуменно посмотрел на него, а потом расхохотался: - Да к тебе домой, дурачок! Ты не представляешь, как мне надоела эта гостиница, где всё время надо прятаться от чужих глаз! – и поцеловал Мэтта в губы. – Я домой хочу. К тебе. К нам. Мэтт с облегчением выдохнул. Он так хорошо знал переменчивый нрав своего возлюбленного – и на тебе! Снова угодил в ловушку собственной мнительности. Пылко отвечая на поцелуй Джоша, он уже видел мысленно, как они входят в его – нет, в их квартиру – как сбрасывают с себя одежду прямо на пороге и, обнявшись, вместе идут в ванную. Эта картинка настолько заворожила его, что, с трудом оторвавшись от сладких грез, он с наигранным возмущением вопросил: - Так чего же мы ждем? Почему вещи не собираем? И тут же, противореча своим словам, снова прильнул к губам любимого.Примечание: ?Берлинская? сцена действительно существует, и именно такая, какой я ее описала