Тонкости подката (Юмор, флафф, драма, сексуальный юмор, грязные разговоры) (1/1)
— А помнишь, ангел, как я тебя ловко склеил во Франции?— Это когда ты заказал в номер блинчики с медом? Причем как раз в разгар нашего третьего… э-э-э… братания? Действительно вышло довольно... липко.— Да нет же, ангел! Я про подкат!— Не знаю, мой дорогой, мне как раз кажется, что с подкатом тогда получилось не очень. Не стоило тебе их подкатывать… хм… туда. А вот склеилось действительно надежно, так, что не отодрать и не… хм… отодрать. Забавная двусмысленность, ты не находишь, мой дорогой?— Нгк. Но вообще-то ты вроде как не особо возражал!— Я скорее о тебе беспокоился, мой дорогой, я же тогда был по большей части восторженным зрителем, и моя расслабленная поза не доставляла мне никаких неудобств, а вот ты… Этакая пикантная пародия на Уробороса… — Ангел! Я был пьян!— ...К тому же намертво залипшая в довольно скрюченной… хм… позиции.— Очень пьян!—Только вот заглотившая собственный вовсе не хвост, а…— Ангел!!! Проехали!— Но, мой дорогой! Ты же сам завел этот разговор, вот я и подумал, что тебе нравятся те воспоминания и ты не прочь...— Я вообще не про тот случай говорил!
— А про какой? Про Бастилию? О-о-о! Да! Это был роскошный подкат, когда ты так шикарно и величественно появился в самый роковой момент у меня за спиной, сидящий в такой элегантно-небрежной позе… Ты был просто великолепен, мой дорогой!— Хм… Да?— Безусловно! Этакий мрачный романтичный герой! И пряжки на твоих элегантных туфлях из змеиной кожи так эротично сверкали в свете факелов… если. конечно. это были туфли! А твои потрясающие чулки черного шелка, так плотно облегающие твои и без того изящные икры… Словно ты специально натянул те потрясающие чулки каким-то дьявольским чудом, чтобы усладить мой взор... Если это, конечно, были чулки.— Анг-нгк-гел… Я вовсе не...— А твоя новехонькая ультрамодная лиловая карманьола! Небрежная революционная роскошь, элегантное совершенство, шикарнейшая скромность от лучших французских портных, я, помнится, даже слегка позавидовал…— Да вовсе я не… Стоп! А ты что… з-з-заметил?— Ну знаешь, дорогой, такое трудно было бы не заметить! Ты сиял в темноте подземелья, словно роскошный ало-лиловый цветок на тонком черном стебле с серебряными шипами…— Тебе понравилось?— Я был в полном восторге.
— Хм. А почему не сказал?— Ты же всегда злился, если я тебя хвалил. А ты тогда был слишком прекрасен, чтобы говорить о тебе нейтрально и без восхищения. Впрочем, как и всегда.— Хм… Ну вообще-то, если честно… Если в том гребаном подземелье кто и светился, так это ты! Этакая бело-кремовая роза…— О, как романтично!— …На торте.— О. Уже несколько менее.— Так бы и слизнул!— Хм. А вот это звучит хотя и двусмысленно, но довольно интригующе.— Но вообще-то, ангел, я про другой случай. В баре, помнишь? Как я тебя раскрутил на первый поцелуй!— Хм… На который из, мой дорогой?— Ну когда я сделал вид, что прикусил язык! И что ты теперь должен, как истинный друг, высосать яд, иначе мое тело умрет. Ничего личного, чисто по дружбе. И ты повелся. Помнишь?— О да! Отлично помню, как я тогда сделал вид, что поверил.— Ты и на самом деле поверил!— Конечно-конечно, мой дорогой.— Иначе бы не согласился никогда! Ты же ангел!— Ну разумеется, мой дорогой.— У тебя был такой испуганный вид! Такие квадратные глаза!— Вот такие, мой дорогой?— Ангел!— А знаешь, о чем я думал, когда… хм, ну назовем это высасыванием яда из змеиного языка… такого упругого, такого шустрого, такого ловкого, такого раздвоенного… Я ведь очень долго… хм… высасывал. Помнишь?— Ангел…— Старательно. Методично. Тщательно... И очень, очень долго. Так знаешь, о чем?— Нгк… ну и о чем?— О том, что как жаль, что ты прикусил себе именно язык. А не какую-нибудь, скажем так, другую часть тела.— ???—Более, хм, интересную...— !!!— Например, когда показывал мне ту пародию на Уробороса.— …— Остаток того вечера мог бы пройти куда интереснее… Э? Мой дорогой? Тебе нехорошо?— Ес-с-сли бы я только… Ес-с-сли бы ты… П-п-почему ты молчал, ангел?!— Ну знаешь, мой дорогой... Я все-таки ангел.