Глава 21 (1/2)
Спустя некоторое время Ёнджэ пришлось вцепиться зубами в подголовник; его рот заполнился резким привкусом кожи, в то время как он сам старался сдерживать мычание от раздражающей боли, причиняемой иглой тату-машинки.
Он не мог поверить. Не только в то, что это на самом деле происходит, а и в то, что большая часть тату уже там, на коже. Ёнджэ набивает тату. Настоящее, болезненно настоящее тату ради какой-то дурацкой секретной миссии.— Ёнджэ... есть вещи и повкуснее, чем кожаный подголовник.
Взгляд Ю взметнулся вверх на голос, и он раздраженно сузил глаза, когда Дэхён в ответ глупо оскалил зубы.— Эй! Не смей кусать моё кресло!Услышав сердитый окрик позади, Ёнджэ резко отцепил зубы от кожи, надеясь, что не оставил сильных следов. Всё же у Чунхёна в руках была тату-игла, и он рисовал на коже Ю перманентными чернилами. Одна малейшая ошибка — и Ёнджэ останется с несмываемой несуразицей на коже на всю оставшуюся жизнь.Не то чтобы правильно набитая татуировка не останется надолго, но она послужит жестоким напоминанием о его лжи и обманном доверии, которое он каким-то образом заработал. Ёнджэ уставился на Дэхёна, всё еще сидящего напротив на полу с прежней ухмылкой и глядящего в ответ.Каким бы неуместным не казалось доверие, они все-таки приняли Ю. Парни прошли через столько такого, что должно было сделать их неспособными доверять кому-либо, кроме себя самих, но вот они. Улыбающиеся. Смеющиеся. Заботящиеся друг о друге.
Ёнджэ не мог объяснить, но ему вдруг захотелось позвонить Джыин и сказать, что с него хватит, что он бросает задание.Но команда рассчитывала на него; Джыин рассчитывала на него. Он должен пройти до самого конца, верно? Так или иначе, это всего лишь работа.
— У меня что-то на лице?Ёнджэ не мог не расплыться в искренней улыбке, когда Дэхён потер свое лицо и тут же проверил пальцы на наличие неизвестной невидимой грязи.
— Ага-а-а, — Ёнджэ потянулся к Дэхёну, растягивая слоги и протягивая к нему кончики пальцев, но в последнюю секунду резко взъерошил рукой волосы Чона. — Вот здесь!— Йа! — Дэхён отпрыгнул назад, подняв руки к волосам, и нахмурился. — Не круто, чувак. Совсем не круто.
Ёнджэ лишь высунул в ответ язык, а Дэхён поднялся с пола и подошел к зеркалу, висевшему на дальней стене комнаты. Подушечками пальцев постаравшись придать прическе первоначальный вид, он поправил поднятый воротник.— Почему ты вообще носишь такие воротники, Дэхён? — поинтересовался Ёнджэ, опустив голову одной щекой на подголовник и наблюдая за Чоном, который все еще продолжал приводить себя в порядок.— Я пытался объяснить ему, что так он выглядит словно какой-то американский студент... но он не слушает.
Дэхён закатил глаза.— Можешь смеяться сколько хочешь, хён, но это выглядит круто.
— Не-а, не особо.Дэхён нахмурился, глядя на Ёнджэ сквозь отражение в зеркале.— Ладно, я одеваюсь так, потому что идиот Джокер не набил мне тату достаточно низко, чтобы никто не заметил.— Йа! Соблюдай уважение к своему хёну, — возмутился Чунхён, отставляя тату-машину в сторону, чтобы смыть излишки чернил и взглянуть на результат проделанной работы. — Эй, Дэ... принеси-ка мне баночку колы.
Дэхён приподнял бровь, глядя на Чунхёна, медленно перевел вес тела на одну ногу и сложил руки на груди.— Ты все еще выпиваешь по ящику этой хрени каждый день?— ...Если я скажу нет, ты принесешь мне колу?— Есоб-хён был прав, нам и правда стоит отправить тебя в клуб анонимных колаголиков, — Дэхён закатил глаза и, развернувшись, покинул комнату, чтобы, вероятно, таки принести Чунхёну колу.
Ёнджэ задержал взгляд на занавешенном проеме, в котором скрылся Дэхён, а затем лег другой щекой на подголовник, чтобы иметь возможность наблюдать за Чунхёном.
— Почему хёны постоянно называют тебя Джокером? — спросил Ю. Чунхён, мягко улыбнувшись, на мгновение опустил взгляд и снова посмотрел на Ёнджэ.
— Это просто прозвище. Есоб дал его мне, когда мы были детьми... он терпеть не мог называть меня Чунхён-хёном.
Ёнджэ наблюдал, как Чунхён раскладывает инструменты, замешивая новый цвет для татуировки.— Каким был Есоб? — внезапно выпалил Ю и покраснел от осознания излишней прямоты заданного вопроса.Чунхён негромко рассмеялся, откидываясь на спинку кресла.— О, он был замечательным... — татуировщик поднял взгляд к потолоку, печально улыбаясь. — Он всегда улыбался. Он просто... видел радость во всем, — Чунхён стянул с рук перчатки, пересек комнату и снял со стены фото, затем направился обратно к Ёнджэ. — Она была снята, когда мы виделись в последний раз... — сказал он, протягивая фотографию.