Глава 12. Sonar (2/2)

— Мы не в средневековье, — отрезает девушка. — Ты либо даёшь мне то, что нужно, либо через пару минут сидишь в камере через стенку от своего "босса", — она снова делает пальцами кавычки.

Бен пару секунд размышляет. Он боится за свою жизнь, ведь ему она пока что очень нужна. Он всё же надеется, что босс либо заплатит ему, либо возьмёт на работу хотя бы. Потому что теперь Бен никто. И всё-таки он достает из внутреннего кармана серой куртки колбу и передает девушке. Она крутит её в руках и читает наклейку. ?Паркер. Образец №2?. Она улыбается и прячет колбу в маленькую коробочку, которую достаёт с сидения рядом с ней.

— А я ведь даже не знаю вашего имени, — с улыбкой шепчет Бен, наклоняясь к ней чуть ближе.— Лайла, — с полуулыбкой нежно отвечает она, а спустя мгновение добавляет фамилию, чуть задержавшись, ещё не будучи уверена: а надо ли вообще озвучивать её, — Миллер.— Очень приятно, — Рейли протягивает свою ладонь, но Миллер, снисходительно улыбнувшись, не отвечает ему тем же, а встаёт и желает проводить.

Ему ещё никогда так не везло. Во рту привкус кислоты, на ладонях пот, а в ноздрях невероятный запах хризантем. Эта Лайла приятно пахнет. Они вместе выходят из кафе и двигаются вниз по Авеню; девушка на секунду останавливается и просит её подождать: надо кое-кому позвонить. Лайла набирает номер и прикладывает трубку к уху, в другой руке прижимает к талии коробочку.

— Это я, — голос по ту стороны усталый, чуть менее прекрасный, чем всегда. Хрипловатый мужской голос просит немного подождать, занести ?подарок? чуть позже. Лайла соглашается и даже зачем-то кивает головой. — А что мне делать с этим чудиком?— Убей, — лениво тянет Эссекс во время зевка. На бедного парнишку ему абсолютно плевать. Лайла улыбается, потому что ей абсолютно плевать тоже. Она смеётся и отключается. Бен всё ещё стоит на тротуаре и ждёт её.Она провожает его до станции метро, где доводит до турникета. Мило улыбается, даже подыгрывает, когда Рейли неловко её обнимает (хотя она-то понимает, что он просто хочет прижаться к её груди и нащупать зад случайным смазанным движением руки, которую Миллер с удовольствием сломала бы). Она отходит на пару метров от Рейли и, будто бы вспомнив, грациозно стягивает перчатки с рук. Под правой оказывается ещё одна, металлическая. Лайла проводит по дисплею бледным пальцем, нажимает на кнопочку и непринужденно вздыхает, когда Бен бросается на пол, зажимая ладонями уши. Между пальцев сочится кровь, барабанные перепонки вот-вот разорвутся, а к бедному парнишке никто не подбегает. Лайла посмеивается и уходит, постукивая ногтями левой руки по металлической перчатке на правой. Она вслух отсчитывает до сорока и вновь надевает перчатки. Бен Рейли наверняка уже мертв, лежит себе на грязной сколотой плитке с поджаренными мозгами.Огромный особняк в четыре этажа из красного кирпича в Саттон-Плейс — мечта любой девушки от нуля до восьмидесяти. Джейд потирает ноги и устало хрипит что-то снизу, в то время как Клодин гордо вышагивает на каблуках уже который километр — и ни капельки не устала. От школы до конца пятьдесят восьмой улицы идти целую вечность, так кажется Хоулетт. С моста Эд Кох Квинсборо доносится гул проезжающих машин — пока что это единственный минус, который смогла найти Джейд. И это она ещё не вошла внутрь. Огромная зелёная лужайка, вдалеке виден сад, справа журчит Ист-Ривер — она попала в рай?— Отец специально купил этот дом, — снова начинает Ренко рассказывать. — Его работа недалеко, к тому же тут совсем неплохо, — газон настолько идеален, что Джейд боится на него даже взглянуть — вдруг испортит. Для Джейд Клодинское ?неплохо? кажется небесами, а как тогда выглядит рай для Ренко?— Нехиленько, — разевает рот Хоулетт. — Кем, говоришь, твой папа работает?— Он учёный, — горделиво покачивает плечами Клодин, — и работает над о-очень важным проектом. Не спрашивай! Всё равно не скажу! — девушка смеётся и открывает металлическую дверь. Не очень-то и хотелось узнавать. Внутри Джейд закрывает глаза и мысленно просит себя ущипнуть. Все настолько белое и сияющее, что хочется сразу же что-нибудь испачкать, только чтобы доказать, что все это не сон. — Это дом Аристотеля Онассиса, — продолжает Клодин. Джейд чувствует себя как на экскурсии. — А потом тут жил Уайтхед?.— Я не знаю, кто эти мужички, — Джейд осторожно касается бронзовой статуэтки, но та, покачнувшись, летит вниз. Клодин еле успевает подхватить испугавшегося ангелочка за попу и поставить на место. — Ну ты вообще! — восклицает Джейд. — Прямо Кэп!— Ну, — задумывается Клодин, — до сексуашки Капитана мне далеко. Но я близка!Джейд поддерживает подругу смехом и окидывает взглядом огромное фойе. Когда она издает тихий восклик, то он разносится по всему помещению эхом, отдаваясь с разных углов. Одно это фойе больше, чем гостиная, кухня и её комната в доме Джекетса раза в три! А тут ещё четыре этажа. Сколько всего здесь можно спрятать. Попробуй найди что-нибудь! Да ты сам заблудишься.Дальше прямо находится лестничный зал, а слева — Джейд ахает от восторга — винтовая лестница. Клодин смотрит на все со снисходительной улыбкой — наверное, ей не привыкать видеть такую реакцию простых смертных на дом, в котором она живёт. Джейд продала бы душу за одну только белоснежную лестницу с золотыми перилами, по часовой стрелке поднимающуюся вверх, а здесь ещё три этажа, даже терраса и цокольный этаж! На втором этаже её поражает огромная библиотека справа от лестницы за двойной дверью. Кому продать душу, чтобы заполучить ещё и её? Явно дьявол тут не поможет. Нужен кто-то покруче!На третьем этаже находится главная ванная и спальня (и одновременно кабинет) отца Клодин, а спальня девушки — на четвертом. Джейд визжит от восторга, когда Клодин ведёт её на цокольный этаж. Выглядит ещё круче. За стеклянными дверьми находится балкончик, с которого отличный обзор на мост, реку и краешек тоннеля в самом низу. У Джейд захватывает дух. Клодин улыбается, зевает, а потом за руку, как пятилетнего, ведёт Хоулетт к себе в спальню.— Как же хорошо иметь богатенького друга, — говорит Джейд, тыкая пальцев в мягкие животики импортных штайфовских слоников. — Прямо чувствую, как мои клетки покрываются пленкой из отборного золота.— Да, хорошо иметь богатого друга, — подмигивает ей Клодин. — А ещё красивого, умного, обаятельного…— О да! — охотно соглашается Джейд, взмахивая руками. — Только жаль, я такого пока не знаю. Как только увижу, сразу же познакомлюсь.Они вместе тихо посмеиваются, а потом Джейд плюхается на кровать. Огромная, белоснежная, как в сказке. Вытянутые в стороны руки не могут достать до краёв — и в любой вытянутой позе Джейд ни за что не достала бы до них с двух сторон. Либо она слишком маленькая, либо спальное место Клодин действительно огромно.Прямо перед кроватью — низкий (хотя для Джейд как раз) столик с двумя мягкими креслами, такими же белоснежными. Хоулетт удивляется: как только Клодин ещё не превратила их в бесформенные серые нечто. Джейд бы справилась за пару часов.— Ну, чё делать будем? — Джейд поочередно смотрит в каждое из двух огромных окон: одно — от потолка до пола, второе — чуть меньше. Портьеры молочного цвета радуют её как никогда: глаза уже болят от изобилия белого. И она ещё не везде была. В доме Клодин больше десяти комнат! — Может... Ну, сериальчик какой посмотрим?— Какой? — хитро щурится Ренко, расплетая свои косы. Теперь её обычно прямые волосы волнистые, и это просто великолепно смотрится с её внешностью. Точь-в-точь индийская принцесса. Правда, только когда щурится и улыбается.— Ну, я не знаю, — Джейд пробует думать, но эта затея кажется ей бредовой. Сейчас её голова совсем не работает. — Отбросы? Э, я не знаю, ничё в башку не лезет больше.— Фу, — Клодин морщит свой прекрасный греческий носик. — Они мне не нравятся. Папе не нравится, когда я такое смотрю.— Чё? — переспрашивает Джейд. Может, у неё проблемы со слухом? Почти совершеннолетняя кобылка не смотрит сериал, потому что папочка не разрешает? Да ни в жизнь не поверит!— Лучше что-нибудь другое, — предлагает девушка. — Можем посмотреть какую-нибудь мелодраму.— Ага, чтобы глаза кровоточить начали, — ухмыляется Джейд. — Да! Давай, включай! — подначивает она Клодин. — Я тогда около полугода не буду в школу ходить. И обсуждай тогда новый наряд Лиз и её прекрасного, богичного парня, — Джейд влюбленно смотрит в потолок, — с… самой Лиз. Здорово?— Ненавижу тебя, — закатывает глаза Клодин. — И люблю одновременно.В итоге они смотрят странную программу про большой барьерный риф. И очень длинную. Точнее, смотрит одна Клодин, она сидит на полу, а Джейд — на краю кровати. Клодин снисходительно разрешила причесать её волосы, и Джейд теперь старательно водит расчёской по гладким волосам. Да они даже не запутаны! Как так можно жить? Клодин намного выше Джейд, и потому последней пришлось подложить под задницу подушку: даже находясь на кровати, в то время, как Ренко была на полу, Джейд всё равно ощущала себя некомфортно.

— Ты пойдёшь на баскетбольный матч? — неожиданно спустя долгие минуты молчания выдаёт Клодин

— Не, — лениво отвечает Джейд. — А ты?— Конечно! — восклицает Ренко. — Там же будет Флэш.

— Ой, ну да, я уж и забыла, что ты по нему сохнешь, — прыскает Джейд в свой малюсенький кулачок.

— А что вы? — Клодин оборачивается к ней.— Э, ты о ком? — недоуменно спрашивает Джейд. Она уже чуёт подвох и готовится отвечать на провокационные вопросы подруги и краснеть.— О тебе и Паркере. Почему вы не вместе?

Джейд застает врасплох прямота её вопроса. Она никогда не задумывалась об этом. По крайней мере, до этого мгновения. Джейд трясёт головой, чтобы утихомирить свои мысли, и хмурится, всерьёз задумываясь.— Не знаю. Иногда мне кажется, что мы могли бы, но… Ох, Клодин, что ты делаешь! — воет Хоулетт, в то время как Клодин хихикает и ожидает продолжения. — Паркер такой типичный ботаник…— Горячий ботаник. Как Кэмерон Диаз из ?Плохой училки?, только парень.— Чёрт, — Джейд представляет Паркера в юбке, очках и с макияжем. Она падает на спину и смеётся в голос. — Да ну!.. Не-е-ет! Ни за что!— Так! — строго обрывает смех Ренко. — Не увиливай.— Ну, — её голос падает до шёпота, — мы разные. И ещё я не в его вкусе. А он — не в моём. И он идиот!

— Джейд, — Клодин выдерживает паузу. — Это самое тупое оправдание, которое я когда-либо слышала.

— Но…

— Но что? Он же тебе нравится? — Клодин спрашивает, хотя они обе знают, что это даже не вопрос. Джейд трясёт головой и убеждает подругу (да и себя саму тоже), что это не так. — И ты ему нравишься. Я тебе отвечаю!— Он мне не нравится, — морщится Джейд. — Он такой… фе.Клодин падает на пол и несколько секунд дрыгается, стараясь унять смех. Это её ?фе? звучит ну очень уморительно!— Дай ему шанс, — подведённые глазки Клодин выглядывают из-за кровати. — После рождественских каникул будет бал. Вот давай поспорим: если он тебя пригласит, то ты наденешь платье — какое я тебе выберу! — и пойдешь с ним!— Да иди ты в жопу со своими платьями! — вскрикивает Джейд. Клодин не унывает. Ей надо во что бы то ни стало заключить с подругой пари и непременно выиграть.На телефон Клодин приходит уведомление. Она охает и встаёт на ноги, но оборачивается и хлопает своей красивой ладонью по руке Джейд. Онапроговаривает одними губами ?всё, спор!? и устремляется к двери, явно уже забыв про подругу. Джейд кряхтит и тоже следует за ней. Когда Клодин вместо лестницы заворачивает направо и входит в маленькую кабину лифта, Джейд охает: да у них даже лифт есть! Кто они вообще такие? Тайные агенты ФБР?

— Отец вернулся, — Ренко так и сияет.— О, значит, я пошла, — зевает Джейд. На экране мобильника высвечивается половина восьмого. Всего-то лишь.А у Клодин классно, надо почаще приходить к ней. Это ж надо так жить! Хотела бы Хоулетт жить так же хорошо. Ну, она всё ещё мечтает о воссоединении своей семьи. Мать она уже видела и осталась не очень-то ею довольна: Джейд уже который день мучается с мыслью о своём брате. Ей ведь никто не сказал его имени или хотя бы фамилии. Предположим, что у него её фамилия, что было бы странно; но как его зовут? Как он выглядит, что за человек — это вопросы, ответы на которые Джейд может лишь выдумать. Что-то, вроде этого: Джон Хоулетт, в тюрьме за убийство. За что же ещё сажают в тюрьму? В понимании Джейд, убийство — то единственное, за что могут упечь за решетку. Всё остальное — тьфу, так себе. Хотя нет, Джон и Хоулетт — не совместимы. Лучше бы какое-нибудь имя заковыристое, чтоб сложно выговорить. Желательно двойное или тройное. Испанское или итальянское, у них там вроде имена такие, что хрен выговоришь с первого раза. Джейд не знает, зачем ей это нужно, зачем она вообще об этом думает. Но помечтать она не против.Она сжимает покрепче свой телефон и готовится встретиться с каким-нибудь галантным мужчиной в костюме — таким, какого она представляла себе в тот день, когда её должны были забрать из приюта.

Они вместе выходят из лифта, заворачивают налево и останавливаются в проёме перед входной дверью. Клодин выходит вперёд, а Джейд прячется за стеной. Так страшно! Она никогда не знакомилась с чужими родителями, тем более папами. Сердце колотится как бешеное, готово вырваться из груди, заляпав шикарный (априори дорогой) ковёр.— Пап! — Клодин более, чем сияет. Джейд незнакомо такое чувство. Чувство большее, чем привязанность. Хоулетт привязана к телефону, наушникам, интернету, но ни разу — к человеку. Для нее это дико. — У меня тут подруга, ты же не против?— Нет, — устало хрипит мужчина. Джейд кажется голос довольно приятным и ни капли не злым, поэтому она высовывается из-за стенки. И тут же охает и желает провалиться сквозь землю. Перед ней стоит тот бодибилдер с тёмно-алым (как и у Клодин) пирсингом в переносице. — Ой, она меня испугалась, — шутливо-иронично говорит отец Клодин и проходит ближе к Джейд, протягивая руку. — Натаниэль Эссекс, учёный и по совместительству — отец Клодин.— Э, Джейд, — она трусливо тонет своей мелкой ладошкой в огромной руке учёного. — Джейд Хоулетт. Ученица и по совместительству — подруга вашей дочки.Натаниэль уговаривает её (да ладно, почти силком затаскивает на террасу) остаться хотя бы на ужин. Горничные — которые появились как по мановению волшебной палочки, хотя Джейд готова поклясться, что раньше их не видела — сразу же приносят еду на подносах; Джейд готова дать какую-нибудь конечность на отсечение, — подносы из серебра.— Мистер Эссекс, к вам посетитель, — девушка, зашедшая на террасу, смотрит в пол. Куда угодно, только не на своего работодателя. Джейд тоже старается не смотреть на мужчину, но странные зелёные татуировки под полупрозрачной рубашкой приковывают взгляд. Эссекс словно какой-то маг или шаман. После его ухода остаётся лёгкий запах каких-то пряностей, Джейд чешет нос и обнаруживает перед собой широкую деревянную чашечку с напитком цвета молочного шоколада — но пахнет совсем не так — и девушку с такой же склоненной головой рядом — но уже другую. Джейд называет её про себя пышечкой, но невольно заглядывается на её фигуру — та была довольно хороша.— Пей, — улыбается Клодин и сама отпивает из чашки. Джейд не торопится пить, но немного отхлёбывает. Вроде на вкус отдаёт чаем — Джейд не любит чай. Но также отдаёт молоком и приправами. Что она пьёт?— Это масала, — Ренко словно читает её мысли. — Чай. Пей, он не отравлен.Джейд прищуривается и пьёт, глядя на подругу. Вроде и правда вкусно. Она никогда не пила ничего, кроме кофе, и обычной воды, и газировки, а тут странный чай невесть откуда. Наверное, Клодин с отцом пьет такое каждый день. Или каждый день — разный напиток. Куда Джейд до неё. Она вздыхает и поднимается. Сколько бы Клодин ни уговаривала её, Джейд непоколебима. Если она хочет что-то сделать, то сделает это. В гостиной напротив террасы у огромного окна стоит Эссекс с молодой девушкой в перчатках. Тепло же вроде, зачем так тужуриться? Постепенно темнеет, и Джейд спешит поскорее уйти из дома в Ист-Сайде: до её дома идти, даже на метро, слишком долго.

А до станции метро ещё надо добраться. Ноги передвигать кажется задачей из разряда ?миссия невыполнима?, и Джейд останавливается посреди пешеходной дорожки. То самое здание, на котором она любила сидеть. Ну, что ж, можно хотя бы немного отдохнуть. Не на дороге же сидеть. Лифт — хорошая штука, когда ноги почти деревянные и не сгибаются

На крыше прохладно, наверное, декабрь всё-таки берёт своё. Джейд садится в позу лотоса и только сейчас вспоминает о Паркере и его побеге с наказания. А они с Клодин ещё смеялись. Сердце Джейд чувствует укол совести, и девушка решает позвонить. Пальцы дрожат, и она даже не знает, что скажет, но смело подносит телефон к уху.Пищащий рингтон звучит почти за углом, и Джейд кажется, что она сходит с ума.

— Эй, — она садится рядом с Паркером. — Как ты?— По шкале от одного до десяти? — Питер грустно усмехается, натягивая ворот свитера выше: не хочет, чтобы костюм был виден. — Где-то минус четыре.— Мне очень жаль,?— говорит Джейд, невольно ловя себя на мысли, что эти три слова — самые бесполезные на свете.?— Хотела бы я сказать хоть что-нибудь, что могло бы тебе помочь.— Ого, — Питер всё-таки поворачивается к ней, но в глаза не смотрит — куда-то в район носа с маленькой горбинкой. — Немного странно слышать это от тебя.— Ну, это не извинение, не надейся, — Джейд взмахивает подбородком и отгоняет муху. — Я не жалею о том, что вмазала этому ублюдку.— Я и не надеюсь, — вздыхает Питер и роняет голову на прижатые к телу колени. — Просто... Ты не понимаешь. Гвен была моим очень близким другом. А теперь её нет.— Да хрен с тобой, Паркер, — Джейд толкает его кулаком в плечо. — Люди умирают каждый день. Успокойся и живи. Это тяжело, но надо же жить, да?— Как ты можешь так говорить? — удивляется Питер, хотя и правда ловит себя на мысли, что сейчас ему уже не так плохо, как было раньше. Ведь даже Хоби не мог его успокоить. Что вообще происходит?— А вот так, — Хоулетт потягивается и пару раз касается лбом плеча Питера, не решаясь сделать что-нибудь ещё; но потом всё-таки берет себя в руки и нагло кладет голову на его плечо. — Её нет, это ужасно, но ведь нельзя же вечно грустить? — Джейд закрывает глаза и вздыхает. Если Питер сейчас ее оттолкнет и отругает, она поймет. Но ничего не может с собой поделать, такая она есть. — Есть другие люди.Джейд благодарит боженьку, что сейчас ночь, а Питер смотрит куда-то вперёд и не видит её лица. Ведь оно наверняка покраснело. Джейд беззвучно выдыхает, сложив губы трубочкой. Что там говорила Клодин? Дать шанс? Кажется, Джейд была слишком настойчива. Или нет? Или да?— Я не знаю, что делать, — шепчет Паркер и чешет шею. Джейд замечает тёмный во?рот у него под свитером. Не решается спросить, зачем он носит столько одежды.— Просто жить, — отвечает Джейд и выпрямляется. — Подожди, пока всё успокоится. Просто живи и не зацикливайся на одном. Ну, и иди домой, а то уже как бы почти ночь.— Завтра суббота, — говорит Питер.— И чё? — закатывает глаза Хоулетт. — Давай, поднимай жопу и вали домой.Джейд накидывает рюкзак самого ненавистного цвета — малинового — и хватает рюкзак Питера. Паркер через силу улыбается и встаёт с холодного (хоть и нагретого его задницей) бетона, его ноги дрожат от непривычки: он столько просидел тут! Он сомневается, что ушёл бы отсюда, если бы не Джейд. А той и лучше: денег на метро у неё нет, а Питер щедро платит за неё. Везде надо находить выгоду.Джекетс снова даже не замечает её появления, ничего не орёт вслед, тупо уставившись в телевизор. Джейд падает на кровать, растирая лодыжки, а потом нащупывает пузырик на пятке. Мозоль! Она лопает её тонкой страницей блокнота, свёрнутой несколько раз в виде острого уголка. Будет болеть и щипать, но не может удержаться. Мушки на потолке действуют на нервы, но Джейд с улыбкой мысленно посылает их и закрывает окно. Немного подумав, она оставляет щелку, чтобы не задохнуться в духоте. Выйдя из ванны и закутавшись в пижаму в мелкий цветочек, Джейд причёсывает мокрые волосы пальцами. День был не такой дерьмовый, как она ожидала.