l'illusion (2/2)

Аксель остался жив, хотя, казалось бы, не должен был. И даже в относительно трезвом рассудке сумел сказать Максансу ?прощай?.Крыша у него съехала потом. Немного позже.Аксель почувствовал, как защипало в уголках глаз, и на всякий случай нацепил темные очки. Не хватало ещё объяснять друзьям причину своего срыва.В принципе, Аксель никогда ни на что не рассчитывал. Он считал себя умным парнем, способным сказать ?нет?, если его что-то не устроит, а потому всё время говорил себе ?да?. Макса это бесило. Он даже шутил — девятьсот девяносто девять дурных идей и одна нормальная. Такая статистика сформировалась спустя несколько месяцев после знакомства, и Аксель, в принципе, не обижался.Зачем? У него была девушка. Он не считал себя геем — ему снесло крышу по одному конкретному парню. Этот самый парень поцеловал его первым. Аксель не лелеял надежд когда-нибудь купить с ним квартиру и завести ещё одну собаку. У них не было каких-то совместных планов на жизнь. Они просто круто проводили время и несколько раз проснулись вместе голыми. Это было окей. Вообще ничего из ряда вон выходящего.

За исключением того, что иногда — очень редко — Аксель переставал запрещать себе думать, что между ними есть что-то большее.Когда Максанс мимолетно, но нежно гладил его по щеке, закрадывалась страшная мысль — это что-то значит. Может, его любимые блюда, приготовленные самим Дане-Фовелем, являются показателем его заинтересованности? А подарок на их негласную годовщину — первый поцелуй Элиотта и Луки — наверное, мог подтвердить, что Макс Акселя не только трахал, но и слушал, причём внимательно, раз вычленил название книги, которую Орьян давно хотел прочесть.Сны были ещё тогда, но они не преследовали его, а только заставляли задумываться.Аксель помнил, как после поцелуя Максанс, открыв глаза, коротко облизал свои губы и отшагнул назад. Он тогда привычно натянул внутренний поводок, чтоб не дёрнуться следом, но Макс и не подумал переставать его удивлять. Он осторожно тронул чужую скулу и провёл пальцами по виску.

Словно проверяя на повреждения.Заготовленная на языке фраза "да пошёл ты" разъедала глотку. Аксель схватил губами воздух, но ничего сказать так и не смог.Максанс, даже не пытаясь, бил больнее, чем кто-либо.Аксель запоздало отшатнулся, боясь, что не сдержится и потянется за ещё одним поцелуем. По привычке запустил руку в волосы и опустил глаза. Он не мог поднять взгляд, поэтому смотрел на шнурки кроссовок (бывшего?) друга, собирался попросить Максанса объяснить, зачем он это сделал, и… проснулся.Он подкинулся на кровати, тяжело дыша, и чуть не завопил, когда на плечо опустилась горячая большая ладонь. Макс тогда быстро привёл его в себя, тактично не став расспрашивать о причине такой реакции. Правда, тогда Аксель подумал, что это не забота и не проявление хорошего воспитания; он решил, что Максансу просто было похуй.Поэтому Аксель закрыл рот на замок, мучаясь своими неозвученными чувствами, от которых буквально сходил с ума, всё больше отдаляясь от Манон и ничего не объясняя Максу, который напрямую спрашивал, что он собирается делать дальше.Наверное, это стало его ошибкой, за которую он теперь сполна расплачивался.— Акс, — позвал его Лео. Аксель сдернул с лица очки, энергично потер воспаленные глаза и посмотрел на друга.

— Что-то случилось? — спросил он, стараясь сделать голос немного радостнее.— Наш герой отказывается признавать, что у него колено распухло и болит, и хочет нас прикончить, — ответил Лео, уклоняясь от Орфео, который поблагодарил друга за беспокойство подзатыльником. — Я бы подменил, но у меня просто глаза слипаются.— Не надо было бухать всю ночь с первым встречным, — злясь, прошипел Орфео, всё ещё стараясь залепить Лео щелбан.

— О, не будь столь ревнива, дорогая, — Лео захохотал, ухитрился перехватить его запястье и прижался к нему губами.Орфео выматерился, отнял руку и собирался, наверное, зачитать какую-то отповедь, но внезапно умолк и коротко выматерился.Аксель по-настоящему заволновался и наклонился к друзьям.— Я поеду, — он сжал плечо Орфео, побледневшего от острого приступа боли. — Съезжай на обочину вон там, поменяемся.Орфео удивительно быстро подчинился, заставив дурачившегося до этого Лео нервничать и вспоминать, взял ли хоть один из них аптечку. Небольшая коробка обнаружилась в багажнике, но мази от вывихов, растяжений или разрывов связок, о которых Лео успел начитаться в гугле, там, конечно, не было.Остаток дороги Аксель был сосредоточен на соблюдении скоростного режима, чтобы не влететь на штраф, потому что торопился доставить Орфео в больницу, и больше не пускал в голову лишних мыслей.Орфео вырубился, и только тогда Лео перестал ворочать своей длинной шеей, проверяя, как тот себя чувствует. Он заебывал даже собственную девушку, которой звонил, стараясь выяснить — переживет ли его ?лучший на свете друг? ампутацию, которую обязательно сделают из-за болей в колене. Успокоился он, когда Орфео исхитрился просунуть между сидениями здоровую ногу и врезать неугомонному пяткой по макушке.Лео притворился трупом, вывалив изо рта язык, но уже через секунду снова добавил громкости на радио и стал радостно подпевать Адель.

— Ты же, вроде как, хотел спать, — слабо улыбаясь, напомнил Аксель, боковым зрением наблюдая за танцами друга.— Вот именно, — застонал с заднего сидения Орфео, который, несмотря на обезболивающее, всё равно мучился. — Заткнись, царь зверей! Тебя просит самый лучший на свете друг!— Кто сказал, что тогда я говорил о тебе? — искренне изумился Гарди и чуть не получил по носу.Спустя четверть часа Орфео спал, и Лео, угомонившись, предпочёл активным танцам разглядывание постепенно краснеющей линии горизонта. Он как-то рассеяно скользил пальцами по стеклу, пару раз залез в бардачок и не сразу отозвался на негромкий голос Акселя:— Ну, чего ты дергаешься? Мы почти добрались. Увидишь сейчас свою прелесть.Лео посмотрел на него и вдруг заулыбался так, что стал конкурентом уже повисшим на небе ярким звёздам.

— Черт, я кошмарно по ней соскучился! Я такой ненормальный весь день, потому что не могу на месте сидеть, так хочется обнять её, — он потёр лоб. — А тебя Манон, вроде не сможет встретить, да? Как жаль, чувак! — Лео спохватился и постарался приободрить друга. — Ничего, подождешь до завтрашнего дня и потискаешь свою девочку вдоволь.Аксель выдавил улыбку и продолжил ехать.***Проблема состояла в том, что никого тискать ему не хотелось.Абсолютно.С Максом слово ?тискать? никак не ассоциировалось, а ведь хотелось именно этого человека —для начала просто обнять, а потом завалиться на него, оплести руками и ногами и больше не дурить. Остаться с ним навсегда, постараться исчезнуть со всех радаров, чтобы их нашли только скелетами через какую-то тысячу лет, переплетенными намертво.Только вот Максанс исчез. Стал игнорировать его смс и звонки, отписывался в общем чате про пятый сезон, но даже там все сообщения Акселя он будто не видел, общаясь с ребятами, Давидом и Нильсом. Среди их коллег дураков не было, все поняли, что случилось что-то нехорошее, но лезть никто не стал, и за это Аксель был очень благодарен. Он не был уверен, что тупая паника, пережавшая его горло, не разрешающая вдохнуть, исчезнет благодаря разговорам о том, что произошло между ?Элу?.Ключи, зазвенев, отправились на столик в гостиной, а проснувшаяся от шума Уба радостно затявкала, прыгая вокруг хозяина. Аксель проверил её миски, долил воду, заглянул в холодильник и замер, увидев полные продуктов полки. Значит, Манон пользовалась врученным когда-то давно ключом. Это было логично, он же просил кормить собаку в его отсутствие, просто теперь всё ощущалось совершенно неправильно.Аксель с удовольствием спросил бы у кого-нибудь совета, но мама ничего о сложившейся ситуации не знала, самые близкие друзья, кажется, верили в детские поцелуйчики сквозь сжатые губы, а у предложенной работы уже начинали гореть сроки.

Поэтому Аксель всё-таки смог заткнуть орущее дурным голосом чувство, которому до сих пор не мог придумать название. Чувство, которое заставляло его звонить и писать Максу до тех пор, пока тот не кинул его номер в черный список. Запихнул это чувство поглубже в развороченную грудную клетку и извинился перед Манон, согласившись прийти на семейный ужин.Но внутри — наверняка недалёко от сердца (хотя Аксель не в курсе, никогда не был силён в биологии) — ужасно давило. Будто его рёбра пыталась сломать чья-то когтистая и очень тяжелая лапа. Аксель даже иногда смотрел вниз, ожидая увидеть рваные раны и обезображенную кожу, но ничего подобного там, конечно же, не обнаруживал.Внешних повреждений не было, а внутренние.. Кто хоть когда-нибудь про них говорил?Аксель открыл все окна, бросил вещи в стирку, разобрав плотно набитую спортивную сумку, и вспомнил, что нужно написать сообщение Орфео с просьбой перезвонить ему утром. Он достал телефон и коротко застонал, когда черный экран не загорелся, а показал полностью севшую батарею. Следовало бы найти зарядку, но мысли так тяжело ворочались в голове, что хотелось только завалиться в кровать и подремать пару часов. На утро у него были назначены две встречи.Вместо того, чтобы застелить постель, Аксель широко зевнул и побрёл в душ. Вода должна была его ещё хоть ненадолго взбодрить. По пути он поставил телефон заряжаться, споткнулся о раскиданные кроссовки и неожиданно вспомнил, как Макс, ввалившись к нему среди ночи, чуть не разложил его прямо на полу в коридоре.Он что-то шептал о том, какой Аксель сладкий, обдавая губы горячим дыханием и запахом алкоголя, прижимал к стене и пытался его раздеть. Аксель тогда только проснулся, и потому его сопротивление было недостаточно убедительным. По крайней мере, для Макса. Который развернул его к себе спиной, жарко задышал в затылок и начал толкаться вперёд бедрами, показывая своё возбуждение. Орьян едва вывернулся, успокоил его, осыпая лицо нежными поцелуями, и повел в спальню, где Максанс вырубился только после того, как взял с него обещание, что Аксель никуда не уйдет.Аксель остался.А теперь жалел, что идиотские чувства не исчезли вместе с Максом, когда Дане-Фовель бросил на стол кафе смятую купюру и ушел.Аксель отлип от косяка, к которому привалился, пережидая нахлынувшую волну порно из воспоминаний, и, наплевав на душ, поплёлся обратно в спальню. Он стянул шорты, футболку, упал на кровать, поелозил, устраиваясь на животе, и открыл глаза.

Не так давно Аксель поймал себя на жалкой мысли, что боится заснуть. Как бы ему хотелось сейчас закрыть глаза и тут же открыть их, чувствуя, как веки настойчиво жжёт солнечным лучом; и думать, что прошла всего секунда с момента, как он вырубился. Но Орьян не был везунчиком в этом плане.Поэтому отдаваться на поруки сна, в котором Максанс обязательно появится в миллионный раз и, как всегда, будет не его, Акселю ужасно не хотелось.А ведь это каждый раз был разный сценарий. Ебаный Голливуд обзавидовался бы.

Максанс был одет, Максанс был обнажён, Максанс вёл какого-то выряженного дрыща к алтарю, Максанс в роли Элиотта смеялся, запрокидывая голову и смешно щурясь, Максанс кружил в танце какую-то смутно знакомую девицу, наклоняясь к её лицу так близко, что Акселя тошнило не только после пробуждения, но и там — во сне... Максанса было слишком много.Ему хорошо запомнился сон, в котором он увидел Дане-Фовеля в стенах своей родной школы. Там Макс выглядел, почему-то, на пару лет младше. Аксель ещё думал — вот откуда ему знать, как раньше выглядел этот мудак? — а потом дошло. Он ведь так часто разглядывал все доступные в интернете фотки ?элитной модели?, натирая себе мозоли на ладони, что на подкорку вполне могло въесться лицо ещё зеленого Макса.Подсознание Акселя начало выкидывать Макса в прошлое, и это могло значить одно — он заполнил собой всё.Придурок.

Мало ему было настоящего и вполне обозримого будущего, где им придётся проводить практически всё время на площадке вместе, он ещё и в прошлое полез?

Бывали и сны, в которых всё шло по-другому.Там Максанс говорил с ним, спокойно и чуточку отстранённо, как в первые дни после знакомства. Но вот несмотря на то, что никаких больше персонажей в таких снах не было, Аксель всё равно нутром ощущал — его не замечают. Его не ждут. Не хотят. Всё, что он успел нафантазировать в своей голове и ревностно охранял от посягательств, теперь не было взаимным, даже... чёрт побери, даже во снах.В таком состоянии люди сочиняли стихи или делали музыку, снимали красивые фильмы, писали картины, выплескивая наружу всё то, что убивало их изнутри, не давая двигаться дальше. Аксель смотрел на стену, где проносились уличные блики, и думал, что скучать так сильно по человеку, которого он едва знает, это какое-то сумасшествие. Тоска, до сих пор не разжимавшая своих тисков, мучила его беспрерывно, ковырялась в груди своими уродливыми острыми когтями, нагло влезала во все воспоминания, понемногу исправляя мелкие детали.Иногда Аксель не мог вспомнить, чем Макс пахнет, как он моргает, когда очень хочет спать, какой он, когда голодный или когда сытый вторым оргазмом, и как он может зависать посреди разговора, словно обожравшийся экстази торчок. Тогда он думал, что точно свихнется. Не дотянет до следующей встречи, ёбнется или лопнет от злобы на весь ополчившийся против него мир.Тогда ночь становилась его радостью, спасением, панацеей, Библией. Аксель хотел оставаться в очередном видении как можно дольше, не был готов просыпаться и утром старался по максимуму растянуть послевкусие, прогоняя какой-то момент сна по тысяче раз, чтобы точно запомнить.Сейчас же он не хотел ничего. Впервые с того дня, как он увидел Максанса и на секунду поверил, что тот ненастоящий, Аксель подумал, что было бы хорошо найти в своей голове папку, накапливающую все воспоминания про Дане-Фовеля, и стереть её навсегда.Под окном кто-то припарковался, вышел из машины, невнятно разговаривая то ли со своим попутчиком, то ли по телефону, поставил тачку на сигнализацию и звонко рассмеялся, разбив уютную темную тишину. И тут же притих, наверное, вспомнив про время суток. Через несколько минут где-то хлопнула дверь подъезда. Аксель перевернулся на спину. Поморгал, чувствуя, как дорожки слёз холодят виски.Выкатившаяся на небосвод луна обожгла светом роговицу, высветила дрожащие губы, ладони, сжимающиеся кулаками на простыне и, смутившись картинки, поспешила спрятаться за дырявым облаком.Это должно было закончиться. И, желательно, как можно скорее.Вычеркнуть всё вот так и сразу, конечно, не получится, скорее, нужно будет действовать постепенно. Аккуратно. Пресекать все бесполезные ?а что если? и ?может, всё же? и спасать себя самому. Наверное, стоит выкинуть то постельное белье или перестать отвечать его фразами, или не улыбаться по-идиотски, замечая какую-то вещь, которую они покупали вместе.Аксель ворочался на кровати ещё около получаса, пока его не вырубило от усталости и слёз.Телефон, валявшийся на тумбочке, засветился сообщением где-то перед рассветом.?Я тебяненвижу сука. гд ты. Сккучаю?.