command me to be well (1/1)

Вечерело весной в Париже достаточно поздно, но к десяти часам, как сегодня, город уже понемногу засыпал. Остатки желтого на горизонте растворялись в черноте ночного неба, гулкий шум — в сильном ветре, гуляющем среди домов.Сквозняк забрался в квартиру Максанса через открытую форточку, но холод не чувствовался на коже. Максанс выдохнул.Аксель улыбнулся ему в губы и прикусил верхнюю. И все началось по новой.Кровать жалобно скрипнула, матрац прогнулся посередине под тяжестью двух изнуренных разлукой и мором тел, а на тумбочке зазвонил один из телефонов.Макс отвел голову в сторону, в надежде извернуться и ответить на звонок, но у Акселя, сидящего на его бедрах, были другие планы. Продолжая слепо целовать, Орьян ткнулся губами в местечко недалеко от козелка и характерно поерзал на месте.Фовель протянул руку к тумбе и сразу заработал шлепок по ладони. Аксель пальцами второй руки повернул его голову за подбородок обратно к себе, привставая на коленках, лишь чтобы потом вновь опуститься. Максанс задрал голову к верху, ломая шею и губы, позволяя Акселю себя терзать изнутри и наяву, ведомо продолжал целовать, как бы Орьян не менял свое положение на нем.Телефон зазвонил вновь.— Да блять, — зашипел Аксель, слезая с Макса. — У тебя минута, пока я схожу отлить, потому что потом я планирую занять твой рот чем-то другим.Максанс хрипло рассмеялся, пошептал ?хорошо? с явным придыханием и поцеловал Акса в сгиб локтя, притягивая за руку к себе. Аксель вырвался из его хватки, направляясь в туалет.Акселя не было чуть дольше. За это время Макс успел закрыть окно, договориться с Элизабет о встрече и перевести телефон в авиарежим, страшась, что в третий раз Аксель не выдержит и расколотит его об стенку.— Ну чего? Со всеми своими бабами пообщался? — заёрничал Орьян, вновь проскальзывая к Максу на колени.— Кто бы говорил, месье ?я перетрахал только половину Парижа, потому что второй половине еще нет восемнадцати? Орьян.Максанс положил одну ладонь ему на шею, почти полностью накрывая ее, немного сжимая и надавливая, а второй обхватил тонкую кисть.— Не забывай, что ты входишь в эту половину.И Макс понятия не имеет, как у него хватает наглости. Будучи слегка придушенным, до смерти возбужденным и наполовину обездвиженным у него хватает наглости продолжать огрызаться и дерзить.— Сейчас я поставлю тебя на колени, — прошептал Макс, освобождая кисть, лишь чтобы взять его за руку, — и отыграюсь. Я буду мстить тебе за каждую тупую выходку.— Тебе понадобится много времени, — прохрипел Аксель.— Мы никуда не торопимся, — усмехнулся Максанс, сжимая ладони сильнее.Аксель сжал руку в ответ, хватаясь за Макса как за последнее, что связывает его с этим миром и закатил глаза. В следующую секунду из приоткрытого рта послышался мат. А через минуту — стоны.***Последнее, что Акс помнил — он на коленях, прижимается грудью к кровати и дышит в сторону. Футболка — единственная вещь на нем — мокрая до нити и прилипла, как вторая кожа. Макс тихий, и это страшно. Аксель не может рассмотреть, что он делает, поэтому ориентируется только по собственным ощущениям: слышит запах пота и чувствует тонкие поглаживания на пояснице.Макс в последний раз провел кончиками пальцев по нежной коже и потерся пахом о влажную промежность Орьяна. Аксель сразу подался назад, в надежде усилить трение.— Ну же!— Нарываешься опять?— Ни сколько, — зашипел Акс, прогибаясь в спине. — Просто ты заебал тупить. — Как скажешь.Макс качнул бедрами вперед и вошел до конца, впиваясь пальцами в поясницу Акселя.— Блять! Господи. Тебя обязательно надо дразнить, или как?Почувствовав первый толчок, Аксель заскулил.— Либо закрой рот, либо сейчас получишь, — тяжело вздохнув, Макс смог подавить стон.— Еще чего, — в этот раз ладонь легла на шею сзади, — Пиздец, ты меня в могилу сведешь.— Ты меня быстрее, — последнее, что сказал Максанс, прежде чем окончательно забыться.***В нем хотелось тонуть-тонуть-тонуть. И в самых что ни на есть прекрасных чувствах, и в вихре волос, и в каждом до смеха тупом или наглом слове. Во всем, что делало его уникальным: от карты родинок на плечах до смешного акцента, когда он говорит по-английски. Аксель называет это чувство посторгазменным бредом, а Макс, наверное, любовью. Потому что вряд ли существует чувство настолько же многогранное.Из тумана мыслей его вырвал поток уведомлений на телефоне Акса.— Аксель, мой член буквально все еще в тебе, ты можешь, блять, отложить телефон? — он дернулся, но на удивление исполнил просьбу. Тихо простонал, вставая на четвереньки и откидывая голову назад. Максанс потянул его за волосы. — Если это Манон, я тебе член откушу.Орьян закусил губу и зажмурился.— Бля, да пошел ты.И все началось по новой.