humanoidcrashtest 7/01/21 (1/1)
—?Ты-ы-ы, ты блять! Все это ты, Макс! Какого хера я вообще это все терпеть должна?! —?Анемон отшатнулась к ледяной стене позади и глянула на Максанса совсем не зло. Ее взгляд?— один сплошной посыл. ?Мне больно. Прекрати. Сделай же с этим что-нибудь?. Максанс читал ее. По глазам, по жестам, по трясущимся рукам и мерцающим в белом свете слезам. Она почти не позволяла себе плакать, и это поражало Макса. Впервые он встретил девушку, которая плакала меньше него. За полтора года он видел ее такой всего раз. Раз, который он пожелал бы забыть. Чтобы в пьяном угаре отшибло память, и он простил себе собственное бездействие, тупой взгляд в стену под ее рыдания и почти расставание. А она?— чертовка?— словно мысли читает. Она тоже его читает. По чуть приоткрытым губам, будто Максанс замер на вдохе, грудную клетку придавило, и он не может даже ахнуть в ответ на разрывающую боль, по полуприкрытым векам, по покрасневшей от нервов шее и ключицам.—?Что молчишь? У тебя нет déjà-vu? Мы, вроде, уже проходили это,?— конечно. Конечно же она помнит и вряд ли когда-нибудь забудет, потому что… ?Потому что иметь тело отстойно. Это больно?. Максанс не ожидал такого напора от нее, он сделал три шага назад, прислоняясь плечом к холодильнику и все-таки вздохнул. А потом закашлялся, не ожидая, что самый обычный вздох может принести столько боли. Словно одним взглядом она пересчитала его ребра и сломала каждое.—?Может быть, ты скажешь уже хоть что-нибудь?! —?Дубарт не выдержала и все-таки подняла голос, отчаянно падая на кровать.—?А ты можешь не орать?! Стены тонкие! —?огрызнулся Максанс.—?Тебя сейчас только это волнует? —?и этот взгляд. Этот красноречивый взгляд под названием: ?Ну ты и придурок?. Максанс знает каждый ее взгляд. Это не ?ну ты и придурок, но я так люблю тебя?, когда он делает глупости, а потом смущенно смеется. И не ?ну ты и придурок, задушить мало?. Она смотрела на него так, когда они только-только познакомились, начиная работать вместе. На неуклюжего и очень смешного на фоне серьезных, работающих в элитном бренде, снобов. Совсем не то. Взгляд полный усталости и невместимого в здоровое человеческое сердце разочарования.—?Прости. Прости,?— кивнул Макс. Они успели немного помолчать, прежде, чем Анемон вновь заговорила.—?Мне больно. Мне тоже очень больно,?— ровным голосом сказала она. Ни капли не жалея ни себя, ни Максанса. —?Вы же там все такие толерантные. Так какого черта находятся люди, которые каждый день думают о том, как ненавидят меня? Ладно думают, они считают своим долгом оповестить и меня об этом! О том, какая я некрасивая,?— ее голос дрогнул, а руки вновь заколотило, но она нашла в себе силы поднять ладонь и начать загибать пальцы,?— о том, что я тебя не заслуживаю, о том, что ты должен трахать не меня, а, господи прости, Акселя. Это звучит, как полный маразм, ну блять! Ты сам не понимаешь? Максанс резким движением открыл окно, желая закурить. Был ноябрь, а он был без футболки, но простыть совсем не страшно. Был ноябрь, а Анемон приехала в одном пальто, даже без шарфа. Был ноябрь, но, честно признаться, лучше бы его не было совсем.—?Ты разве не можешь покомандовать своим гребаным стадом, чтобы они хоть чуть-чуть утихли? —?обессилено обратилась она ему в спину.—?Это не так работает. —?Фовель высунул голову в окно, разглядывая туманные сумерки.—?Я прекрасно знаю, как это работает. Максанс еще минуты полторы томно курил и не решался?— трус?— посмотреть Анемон в глаза. Он взглянул на цветок, промерзающий на подоконнике, и тепло улыбнулся.—?Свали из кадра,?— скомандовала Анемон, открывая камеру на телефоне. —?Ну Макс, оглобля, уйди! Я хочу сфоткать цветы.—?Ты любишь свои цветы больше меня.—?Да, и не скрываю этого. За цветами хотя бы не надо носки по всей квартире собирать. Больше никогда не проведу с тобой в закрытом пространстве больше двух недель,?— она все-таки сфотографировала цветы, но отвлеклась на Макса, кусающего ее за ухо. Обняв Анемон со спины, Фовель медленно покачивался с ней в такт какой-то нежной песне на фоне.—?Это мы еще посмотрим,?— улыбнулся Максанс и сразу же спрятал улыбку у нее на плече, вдыхая запах порошка с одежды.—?Ну, или это будут последние две недели в твоей жизни.—?Зато умру счастливым,?— они посмотрели друг на друга шало и синхронно засмеялись, одаривая второго теплым дыханием и светлыми улыбками.—?Думаешь, это конец? —?обратив внимание на Анемон, нырнувшую к нему рядышком, спросил Максанс.—?Думаю,?— захрипела она,?— нам стоит поговорить об этом завтра. Макс кивнул, но почему-то знал ответ на свой вопрос.*** Максанс рисовал бездумно, не собираясь запечатлеть что-то определенное: руки сами по себе, а сам он в табачных облаках витает. Глаза на рисунке большие-большие, точь-в-точь ее, а взгляд называется: ?Я так любила тебя, но пришло время полюбить себя?.