-1- (1/2)

Саки толкнул дверь, с желанием схватить джинсы и быть таковым. Звонить позже было попросту некультурно, а так как басист считал себя человеком воспитанным, то разобраться с этой проблемой надо было немедленно. Саки вздохнул, ловя себя на мысли, что устал уже от этого тура. Несомненно, он работу свою любил, но каждодневные концерты уже начали утомлять, а когда начались проблемы еще и с инструментом и аппаратурой, то и к без того захватившей его усталости прибавилась еще и раздражительность. Войдя в ванную, Саки потянулся за джинсами, а потом, обернувшись, обомлел. Бесстыдно выгнувшись под ошарашенным взглядом Саки, Ре еще резче начал водить ладонью по своему члену. Казалось, его нисколько не удивило, что басист нежданно-негаданно нагрянул в ванную, а теперь уставился на него и, не отрываясь, смотрит, а не бормочет извинения. Впрочем, Ре ранее никогда бы и не подумал, что его могут застать за столь деликатным занятием, но и особой стыдливостью он никогда не отличался. Точно также, Ре не предполагал, что Саки будет смотреть. Но, обладая характером похабным, прекращать не стал. Саки все так же буквально поедал его взглядом, слегка приоткрыв рот, и не выпуская джинсовой ткани из рук. Ре ухмыльнулся, наблюдая за реакцией Саки, и продолжил ласкать себя на публику. Драммер был более чем доволен своим телом, да и внешностью тоже, а потому нисколько не стеснялся. Шире расставив ноги, Ре медленно заскользил рукой по своему члену, подставляя обнаженную шею под струи воды. Он стоял, привалившись к стенке душа, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за застывшим согруппником.

Объяснить свое поведение Саки не мог. И позже неоднократно задавался вопросом, почему он тогда не выскочил из комнаты, а продолжал смотреть на развратного Ре. Но, глядя тогда на уверенные движения драммера, у него просто не находилось сил отвести взгляд. Пришло понимание, что Ре просто необыкновенно красив. Точнее, внешне он был настолько странен, что мнения людей о нем кардинально расходились. Ранее Саки об этом не задумывался, и только теперь заметил именно необыкновенную привлекательность Ре. Драммер продолжал удовлетворять себя, уже более резко двигая рукой, а Саки начал жадно скользить взглядом по мокрому телу. Болезненная худоба Ре только придавала ему шарма, и не возникало желания его накормить или заставить как-либо скрыть выступающие ребра и ключицы. Ре слегка наклонил голову, будто подставляясь под взгляд Саки, открывая ему на обозрение изгиб шеи. Его мокрые волосы липли к плечам и почти полностью закрывали глаза, но басист все равно чувствовал прожигающий еговзгляд. Снова опускаясь взглядом ниже, он крепче сжал в руках штаны, впиваясь взглядом в пах Ре. Он жадно следил за его движениями, казавшимися особенно развратными, потому как у драммера были накрашены ногти. Может быть, Ре тихонько постанывал, но этого не было слышно из-за шума воды. Ре провел второй ладонью по своему животу, неестественно выгибаясь, и приоткрывая рот. Капли спермы мгновенно смыли струи душа, а сам Ре тяжело задышал, глядя на все еще глазеющего на него Саки.

- У тебя телефон звонит, - сказал он, беря с полки шампунь. Невозмутимо он выдавил себе на ладонь немного жидкости, и начал намыливать голову. Саки показалось, что он не дышал все это время, и слова Ре дошли до его сознания, он мигом выскочил из комнаты.Оставшись наедине с собой, Саки понял, насколько сильно бьется его сердце. Перед глазами все еще стоял выгнувшийся согруппник, ласкавший себя под его ненасытным взглядом. Особой сильной тяги к парням Саки никогда не испытывал, хотя порой спал с мужчинами. Он побывал как в активной, так и в пассивной роли, но не видел особой разницы между ними. Какая разница, как приходить к желанной разрядке? Саки опустился на кровать, вытаскивая, наконец, из кармана джинс телефон. Три пропущенных от менеджера, говорил дисплей, и басист немедля нажал на звонок. Ему казалось, что говорил он вполне нормально, но под конец звонка, когда все технические вопросы уже были решены, он спросил,все ли в порядке у Саки. Тот удивился, уверяя, что все в порядке, и поспешно закончил разговор. Сбившееся дыхание и тяжесть внизу живота красноречиво свидетельствовали о возбуждении. Сглотнув, Саки притронулся к себе сквозь халат, едва не застонав. Он с опаской взглянул на дверь душа, боясь появления Ре. Не хватало еще, чтобыбарабанщик подумал, что у него встал на него. И хотя, по сути, так и было, Саки приказал себе не думать об этом и резко задвигал ладонью по члену.

* * *

- Ты в порядке? – слова Шо доходили до Саки будто сквозь толстую дверь. – Саки?

- А? Да, все хорошо, - басист отвел взгляд. – Устал, наверное.

- Завтра нам ехать в другой город. Отдохни сегодня. Один, - Шо сделал особый акцент на последнем слове, на что Саки только хмыкнул. Лид-гитарист отвернулся, занимаясь сборкой аппаратуры.Прошедший концерт будто отобрал все последние силы, и Саки не мог заставить себя пойти помочь стаффу и группе. Он расположился на диване, пытаясь сосредоточиться, но даже несколько глубоких вдохов не принесли ясности мысли. Сердце то зашкаливало, то наоборот, будто переставало биться, а от сигарет начинало колоть в легких. Почему-то губы постоянно сохли, и начали мелко подрагивать руки, отчего он отчаянно лажал на только что прошедшем концерте. Но никто будто этого и не заметил, хотя Саки ясно видел недовольство на лице Сина при очередной лаже. Но все это можно было списать на усталость, но образ Ре, никак не желавший выходить из головы, на нееуже не спишешь. Саки не знал, может он оглядывался на него или слишком долго и пристально смотрел, но видя драммера, даже хмурившегося от неудачи отработки сложного элемента, Саки видел только как он ласкает себя. В этом не было ничего неправильного, басист и сам частенько дрочил, когда было особенно лень найти сговорчивого партнера, а потому его нисколько не поразил тот факт. На удивление, он отнесся к постоянно всплывающему в голове Ре достаточно спокойно, будто это было абсолютно нормально – постоянно вспоминать его. Ранее Саки не испытывал к Ре ровным счетом ничего. Давно сплотившийся коллектив не нуждался в особо близком общении, каждый их них качественно выполнял свою работу, и все были довольны. И на личную жизнь друг друга всем было абсолютно все равно. При всем при этом, команда оставалась довольно неплохими друзьями, к которым можно было обратиться с практически любой проблемой. Саки хмыкнул, представляя, как он подходит к Отоги и рассказывает ему о том, как у него встал на их драммера. И как Отоги, этакий жаркий мачо, от которого падали штабелями все существа слабого пола, ржет над ним и советует найти девушку. Смеющегося Отоги в голове вновь сменил Ре, подставляющий шею под воду и приоткрывшего губы. Саки закрыл глаза, откидываясь на мягкую спинку дивана, и попытался думать о чем-то другом. Но не выходило. Ре засмеялся где-то рядом, потом что-то сказал, и это, вкупе с раззадорившейся фантазией, снова закончилось едва заметным возбуждением. Басист стиснул зубы, опять пытаясь подумать о чем-то другом, но Ре все еще что-то говорил, своим низким, грудным голосом. Саки подумал, что таким голосом нужно только стонать, а никак не говорить, и сразу же представил, как тот протяжно стонет, а потом срывается на крик. Басист с силой закусил губу, полагая, что легкая боль поможет ему, и силой заставил себя открыть глаза.

- Ты в порядке? – Ре, оказавшийся так близко, пристально смотрел на него. Но в глазах его не было любопытства, а только обеспокоенность.

?Боже, Ре, как же я хочу тебя?, - промелькнуло в голове. Губы Ре снова были чуть приоткрыты, он уже снял макияж, превратившись из неприступной цацы в обычного человека, и вправду обеспокоенного самочувствием Саки.

- Да, спасибо. Устал, - басист заставил себя вымученно улыбнуться.

- Точно? – переспросил Ре, и Саки едва не выругался. Ну за что? Когда буквально несколько секунд назад он представлял его голого в душе, и вновь почувствовал желание, Ре наклонился так близко, а теперь еще и не отставал.

- Да, - выдохнул он.

- Ты много лажал, - драммер сел рядом на тесный диван, прижимаясь к Саки бедром. – Я могу чем-нибудь помочь?

- Нет, - вымученно ответил Саки, подаваясь вперед. – Спасибо.- Саки, - Ре перехватил его за руку, естественно, не чувствуя как напрягся басист. Некстати опять Саки представился голый Ре и он шумно вздохнул. – Тур только начался. Нельзя хандрить.

- Я не хандрю. Ре, пожалуйста, все нормально, - Саки отцепил от себя руку драммера, направляясь к выходу. Он увидел, что Шо и стафф уже заканчивают собираться после концерта, и с облегчением подумал, что скоро окажется в номере.Саки помнил очень смутно, как они доехали и как он поднялся к себе. Его состояние можно было сравнить с опьянением – он толком ничего не соображал, и постоянно пытался избавиться от мыслей о барабанщике. Он с облегчением опустился на постель, понимая, что сил даже на душ уже нет. Решив принять его с утра, Саки поставил будильник и мгновенно вырубился.

Спалось ему очень плохо. Мучили смутные образы, от которых Саки постоянно просыпался, и почти всю ночь он находился в состоянии полудремы, крепко уснув только часа в четыре утра. Но сон, приснившийся ему, басисту не понравился, и позже он думал, что лучше бы не спал вообще. Во сне том он снова видел Ре, прислонившегося к стенке душа и развратного ухмыляющегося, но смотревшего никак не на Саки. Напротив него стоял Отоги, безустанно гладя того по обнаженному животу и плечам, а потом подошедшего ближе и притянувшего к себе Ре. Драммер только прикрыл глаза, подаваясь навстречу и опуская ладони на ягодицы вокалиста, тоже начиная неспешно поглаживать его. А потом Ре поцеловал Отоги, проникая языком глубоко внутрь его рта. Саки отчетливо слышал, как Ре застонал своим грудным голосом, крепче прижимая к себе Отоги, которого он буквально вжимал в свой пах. Выражения лица вокалиста Саки не видел, но откуда-то знал, что тот сейчас презрительно улыбался, так, как он обычно улыбался своим мицу, а Ре только продолжал целовать его, все сильнее и жарче. Саки подскочил на кровати, распахнув глаза. Перед ними все еще стояли обнимающиеся Отоги и Ре, и басист не чувствовал ничего, кроме отвращения. Он спокойно представлял себя на месте Отоги, но видя, пусть даже во сне, как Ре жмется к кому еще, не понравилось Саки настолько, что он чуть ли не ненавидел вокалиста в тот момент. Где-то в области желудка скрутило жгучей болью, но скорее душевной, а не физической. Саки безумно ревновал Ре к Отоги, и хотя он убеждал себя, что это всего лишь сон, и в жизни такого быть просто не могло, в душу закралось омерзительное предположение. Несколько минут просидев на кровати, басист застонал. Он будто бы сходил с ума, и отчетливо понимал это.

* * *В тот день Саки чувствовал себя еще более уставшим, чем накануне. С утра уже человек пять спросили все ли с ним в порядке, и басист еле сдерживался, чтобы не отвечать грубо. Раз семь он уже бегал покурить, никак не участвуя в перевозке аппаратуры. Глянув на себя в зеркало при ясном дневном свете, Саки ужаснулся. Он выглядел просто отвратительно. Под глазами залегли мешки темно-синего цвета, кожа будто посерела, а в глазах читалось только бесконечное раздражение. Пару раз он ловил на себе недовольные взгляды Шо, но он ничего не говорил. Саки просто слонялся из угла в угол, силясь не заснуть, и путаясь под ногами у таскающего колонки и инструменты стаффа. А еще басист не мог смотреть на Отоги. Вокалист ничего плохого, конечно, ему не сделал, но Саки суть ли не тошнило, а перед глазами все время всплывал как назло хорошо запомнившийся сон. Впрочем, Отоги было абсолютно все равно, что неимоверно радовало Саки. Но басист не особо задумывался об Отоги, перед глазами все плыло, будто он был мертвецки пьян, но в этих расплывчатых пятнах упорно виделся силуэт Ре. Когда он более менее пришел в себя после увиденного сна и явил миру угрюмое лицо, то сразу начал искать глазами драммера. Тот что-то обсуждал с Сином, не замечая никого вокруг, и Саки вдруг почувствовал острое желание ему врезать. За что и почему басист не знал, но сознание, уже порядком воспаленное, отказывалось воспринимать этот сон как сон. Но, сразу после этого, Саки едва сдержался, чтобы не подойди к Ре и не поцеловать его, а лучше, сразу отмыметь. Вся его сдержанность и отстраненность полетела в тартары, когда драммер заправил прядь волос за ухо, а потом и вовсе откинул длинные волосы назад, обнажая шею. Басист попытался отвести взгляд, но не смог, облизнув пересохшие губы и жадно скользя взглядом по открывшемуся участку тела. Он представил, как проводит рукой по ней, нежно лаская ее большими пальцами, почти невесомо, едва касаясь линии роста волос. А потом спускается вниз, поглаживая выступающие лопатки, особенно сильно видневшиеся под тонкой футболкой. Ре как раз наклонился, что-то подписать, и теперь особенно ярко виднелись все кости и выступающие позвонки. Саки снова сглотнул, силясь не смотреть. Ре резко выпрямился, опять что-то говоря Сину, а басист все-таки сумел оторвать от него взгляд.

- Пора вмашину, все уже вынесли, - хмуро заметил Шо, подгоняя оставшихся согруппников. Быстро собрав все бумажки, Ре проскочил мимо Саки. Второй гитарист тоже быстро вышел, а басист, подымаясь с диванчика, уже ставшего таким родным, едва не упал, пошатнувшись.

- Я что-то не понял, - Шо прямо смотрел на него, и по тонко сжатым губам было ясно, что его совсем не устраивает состояние басиста. – Я же просил без этого. У нас тур. Что не ясно в этом слове?

- Все ясно, - Саки попытался отмахнуться, с силой закусывая губу. Сердце закололо, давно не возвращающая тахикардия решила явиться ему в самый неподходящий момент. Парень охнул, хватаясь за сердце и вновь заваливаясь на диван.

-Блять, - тихо выругался Шо. – Что происходит?

- Ничего, я сейчас приду, - Саки осел на диван, неловко заваливаясь набок. Он уже давно не вспоминал о столь незначительном, как ему казалось, заболевании, а потому не имел под рукой никаких медикаментов. Он не мог даже вздохнуть, настолько сильно кололо в груди. Внезапно боль еще и начала пульсировать в висках, отчего стало еще отвратительнее. Он плотно зажмурился, меняя положение и стараясь сесть ровно. Воздуха катастрофически не хватало, перед глазами все поплыло, и Саки не заметил, как Шо что-то негромко бормочет в телефон. А еще через несколько минут подоспел какой-то доселе неизвестный ему человек, начиная что-то кудахтать. К тому времени баасисту уже полегчало, и он даже попытался встать. Стараясь не сгибаться пополам и совершать неглубокие вздохи, он поплелся к машине, игнорируя гитариста и незнакомца. Спуск по ступеням вниз давался неимоверно тяжело, а подойдя ближе к машине, Саки чуть ли не застонал, глядя на такую высокую ступеньку. Дверь транспортера была открыта, что уже порадовало басиста. В машине кто-то сидел, но Саки было слишком плохо, чтобы заметить, кто это был.

- Саки? – перед глазами снова все поплыло, и басист ухватился за стенку машины. Чьи-то руки подхватили его, и Саки сделал шаг вверх, едва не ударяясь головой о потолок. Те же самые руки аккуратно помогли усадить его на сиденье, а потом Саки вырубился. Неожиданный приступ, третью ночь мучавшая бессонница вкупе с воспаленным воображением и усталостью наконец-то отступили под ярым натиском сна.

Он проснулся от жажды. В горле пересохло, и он еще несколько секунд просто сидел, не раскрывая глаз, и пытаясь влиться в реальность.

- Может, он принимает наркотики? – Саки понял, что разговор ведется именно о нем.

- Тогда мы заметили бы раньше.

- Ну, может, недавно, - возразили на это утверждение. Все более приходя в себя, Саки узнал голоса Шо и Сина.

- Да не мог он, - раздраженно ответили ему. Едва услышав голос Ре, басист снова вспомнил развязную картину, и вздохнул, будто принимая неизбежное. Шо говорил что-то еще, и, буквально за несколько секунд дискуссия превратилась в настоящий спор. Но Саки уже не слушал коллег, в голове остался только четкий образ драммера. А что было бы, если?.. Если бы не просто смотрел…- Да тише вы, разбудите, - шикнул Ре. Видимо, он сидел рядом, потому как голос его звучал совсем близко.

- А что это ты трясешься над ним, аки квочка? – вдруг подал голос Отоги. – И не заткнуть. Что случи-илось, ты уве-ерен, что все хорошо-о, - передразнил его вокалист.

- Умолкни, Отоги, - Ре почти прорычал слова. – У нас, если ты еще не заметил за своим прекрасным внутренним миром, тут тур. И ежели басит вдруг скопытится, это будет не есть хорошо, да? – драммер процеживал каждое слово.