Книга первая. Храм внутри горы. Часть одиннадцатая. Работа в команде (1/1)
Стазин расслабленно восседал в пассажирском кресле. Комфортно вытянув вперёд ноги, сцепив на животе в замок тонкие пальцы, думал о Праге и Старопраменском пивоваренном заводе. Невольно, но не без удовольствия вспоминал первую встречу с Лукашом и Бертой. Едва ли заметно улыбался краешками губ.
Игорь никогда особо не любил воздушный транспорт, но именно сегодня Boeing 737, длинный, с аккуратными рядами овальных, где-то зашторенных, а где-то снежно-белых от высокослоистых облаков иллюминаторов, отвечал всем его требованиям. Глубоко вздохнув, он погрузился в поверхностную, но сладкую дремоту, изредка позволяя себе мечтательную улыбку. Минут через десять или пятнадцать проходящий мимо пассажир самолёта, очевидно, желающий о чём-то переговорить с обслуживающем персоналом, грубо, если не требовательно, задел его по плечу. — А аккуратнее никак нельзя? — раздражённо огрызнулся Игорь, машинально отодвигаясь подальше от прохода. — П`гостите, пожалуйста, мсье. Я очень неловок в самолётах. Меня качнуло. На секунду Стазин замер, соображая: как следует себя вести и какое выражение придавать лицу. Нехотя приподнял веки, лениво, едва ли не надменно заглянул в тревожные зелёно-серые глаза и проговорил сухим, ничего не выражающим голосом: — Ничего. Всё в порядке. Такое могло пройзойти с каждым, тем более, что я развалился и правда слишком широко. Дюпре быстро кивнул.
Игорь улыбнулся, но натянуто — продолжать разговор явно был не намерен. Придал глазам на пару секунд вопросительное выражение, а потом широко и смачно зевнул, даже не потрудившись прикрыть рот ладонью. — Знаете, — вдруг начал Дюпре не слишком громким, но и не слишком тихим тоном, — мне всегда делается так ду`гно в самолётах. Это у меня семейное. Моей сест`ге тоже всегда плохо. Только ей го`газдо хуже, чем мне. Меня п`госто тошнит и шатает, а ей чудятся загово`гы, монст`гы... Бедняжка. Вот... поэтому я и один, — Леон беспомощно развёл руками, точно сам не знал: для чего и зачем вдруг начал оправдываться перед ?совершенно незнакомым? человеком. — Я это к тому, что вам очень повезло. Вы можете в самолётах спать. Игорь изобразил смятение, смущение, растерянно отвёл глаза, словно и правда был несколько огорошен честностью ?незнакомца?, но на самом деле напрягся, расшифровав намёк так: ?У Берты проблемы, ей, скорее всего, плохо. И, возможно, за ней или за всеми следят?.
В общем-то, он был не далёк от истины и почти всё понял правильно.
Дюпре постоял ещё секунду рядом с непосредственном начальником. Дождавшись его неприметного кивка, пошёл вперёд, надеясь, что его просьба о горячем кипятке не покажется слишком уж странной стюардессам. Осторожно оглядевшись, Стазин бросил быстрый взгляд на Лукаша, тот, видимо, посвящённый в нехитрый план Леона, сразу же указал глазами куда-то вперёд. Игорь проследил направление. ?Отлично. Я ожидал чего угодно, даже аборигенов с копьями и стрелами, а тут какая-то сраная рыжая бабень. Тьфу! Дерьмо сидит и дерьмом погоняет. Ломай голову теперь: знает она что-то или просто дура дурой и Бертиной красоте завидует?, — Стазин едва удержался от того, чтобы смачно не хлопнуть ладонью себя по лицу. Дюпре, вышедший из-за красной шторки, отделявший обслуживающий персонал от остальных пассажиров, быстро и хитро блеснул глазами и нарочито неловко пошёл к своему месту. Он оступался на каждом шагу, но так мастерски и правдоподобно, что ни один человек в салоне так и не догадался, что он обезъянничает. Дойдя до места, где сидела молодая женщина с яркими рыжими волосами, Леон оступился особенно сильно и, не сумев удержать в руках пластиковый стаканчик собжигающим кипятком, уронил его прямо ей на грудь. Визг и вой поднялись страшные. Игорю в первые секунды звукопредставления даже показалось, что женщина кричит не одна. Но она кричала одна. И кричала, как резанная. Странно и нелепо размахивала руками, как будто отгоняла невидимых мух. Дико качала головой с до отказа выпученными глазами. — П`гостите, пожалуйста, — сокрушённо выпалил Дюпре. — Мне вообще не стоило вставать. И так натуральны были его горечь и отчаяние, что какая-то часть пассажиров, судя по лицам, даже ему посочувствовала. А вот над обожжённой кипятком женщиной многие потешались. Конечно, до тех пор, пока места ожогов не начали покрываться водянистыми волдырями и опухать. Тогда женщины начали охать, отворачиваться, а мужчины теряли к несчастной всякий интерес.
Две стюардессы, достаточно оперативно подошедшие к травмированной, безотлагательно оказали ей первую помощь и увели в небольшое зашторенное помещение.
Со шпионкой, хотя, Игорь успел уже несколько усомниться в том, что это женщина именно шпионила, было покончено. Ожоги такой степени обеспечат ей минимум две недели постельного режима и малую мобильность.А этого времени Стазину и его разношёрстной команде вполне хватит, чтобы убраться из самолёта, приехать на пик Монте Роза с экскурсионной группой и найти тайный вход в остовы древнего храма. ?Как просто всё на словах?, — невольно отметил Игорь, едва заметно хмурясь. — ?Зато на деле будет проблем с Годзиллу. Да, чего уж там, с Годзиллу и всех монстров, которых он победил. Они же уже сейчас начались?. Но больше всего Стазина беспокоило другое. Когда обожжённую кипятком уводили, он успел приметить у неё на шее чуть ниже затылка странную иероглифическую татуировку, не такую же, как на фотографии разрушенного храма, но слишком сильно похожую. ?Будто один и тот же язык, но разные иероглифы?, — это наблюдение пугало. Не слишком сильно, но всё же этого хватило, чтобы Игорь решил помалкивать. Не хватало ещё панику поселить в команде, которая и без того на соплях держится. Лукаш, являвшийся вторым и последним очевидцем странной татуировки, аналогично и по тем же соображениям решил молчать. Единственное — порадовался, что Стазин захватил с собой приличные запасы огнестрела. Что-то уже сейчас подсказывало Земану, что они им ой как пригодятся. И, возможно, достаточно скоро.