Николас/Эйнсли. Pg-13. (1/1)

Она чувствует его сильную руку на своём подбородке. Он не даёт ей вырваться, повернуть голову или сделать хоть что-то. Эйнсли задыхается, кажется, что воздуха становится все меньше. Она не может надышаться, не может вдохнуть. Эйнсли чувствует себя в ловушке. Она его птица в клетке, с которой он поднимает одеяло, когда ему выгодно. Николас играет с ней, заставляет копать информацию и просто пользуется. Эйнсли ненавидит это, но у него слишком много рычагов давления. Подвешена, а сотни ножей окружают ее, не давая возможность неповиноваться. Эйнсли считала себя сильной, сильнее его, умнее его, проворнее его, но это был самообман. Он схватил ее и обрезал все вокруг, не давая двигаться.

Малькольм...

Он был первым. Эндикотт почти убил его, изничтожил, подобрался слишком быстро. Этот хитрый черт знал, что ее брат был ей ближе всех. Она увидела его на пороге двери с запиской. Послание пахло его одеколоном и на нем стояла эта чертова подпись. Она не знала куда тогда залезла. Казалось, будто она переходит лужу, но Уитли утонула, утонула в глубоком болоте, начиная захлёбываться. Эйнсли сжала зубы, чувствуя гнев и ненависть, которые наполняли ее. Она набиралась решимости, чувствуя, что нервы сдают назад. Это был конец, она переставала понимать кто она. Он решил напасть на ее семью. Единственное, что они пытались восстановить спустя столько лет. Этот бес пытался разрушить шаткие карты, подув на них. Бум.

События шли, как домино.

Мартин.

Это была настоящая подстава, а Эйнсли клюнула, чувствуя сильную связь с отцом. Эндикотт просто хотел посмотреть насколько она решительна. И она приятно поразила его. Только Эйнсли проиграла, как бы она не старалась. Казалось, что она на войне, но время, как песок. У неё есть только сито, в котором она старается пронести его к финишу. Все сыпется, закапывая ее. Николас перехватил нож, держа его за лезвие, а потом пришли его друзья. Кто бы мог подумать, что все так случиться. Эйнсли будто пытается пробить кирпичную стену руками. Все в крови, а камень не поддаётся.

С того дня он забрал ее. Она побиралась объедками и пыталась перегрызть короткий поводок. Его личная собачка. Эйнсли огрызалась, кричала, сбегала, стирала руки в кровь. Казалось, что теперь они с Малкольмом стали слишком похожи. Только она была не в подвале. Тут было прилично, только характер у неё тоже был приличный. Эйнсли журналистка, а не амеба, которая легко поддаётся давлению.

Нееет, он долго добивался хруста. Первых слез. Ее поддерживали мысли о ОДОБРЕНИИ. Одобрении отца, брата, матери. Когда она одолеет его и придёт в их дом, показывая, что она молодец. Она смогла! Мартин будет ГОРДИТЬСЯ ей.

Эйнсли видела как бесится Николас. Она была слишком крепкой. Они проводили долгие беседы, которые больше были похожи на его монологи. Казалось, что они в лампе накаливания, становилось намного жарче. С каждым днём Николас был менее сдержанным. Он срывался со светской беседы на рык и пытался хоть что-то разглядеть в ее глазах.

– Не забывай, ты ПРИНАДЛЕЖИШЬ мне, – Эйнсли ухмыляется и чувствует его зубы у себя на плече. Он оставляет ей метку, чтобы она видела своё место. Ей больно, она сжимает руку Эндикотта ногтями и безмолвно кричит.