21 глава (1/1)

Слабость и блаженство растекались по телу, груди напряглись. Ее возбуждало прикосновение его кожи. Его грудь была такой широкой... Хи Йа прижала к ней ладони, чтобы погладить.Послышался тихий стон, и Хи Йа изумилась. Ведь его издала она сама, когда его пальцы начали блуждать по ее телу. С тонкой шеи на груди, с нежных сосков на живот, коснулась бедер. Он прикасался к ней легкими движениями, еле заметными, как ветер. Хи Йа с трудом сдерживалась.Беспечно и неторопливо эта хрупкая паутина движений опутывала ее. Она резко втянула воздух.-Тебе больно?-спросил Чун О.-Нет...Чун О улыбнулся, едва различая ее губы, произносящие это слово. До этого он почти боялся прикоснуться к ней. Еле слышный шепот единственного слова преобразил ее. Губы слегка приоткрылись, она облизнула их кончиком языка, а упругая, высокая грудь стала приподниматься чаще, в такт ее дыханию.Он провел влажную дорожку до соска. Чун О почувствовал, как задрожала Хи Йа, и понял, что дрожит сам, впитывая сладость ее плоти, лаская ее языком и слегка прикусывая зубами, заставляя ее твердеть и напрягаться.Она открыла глаза и взглянула на него. Обняв рукой за шею, он привлек ее к себе, целуя в лоб, кончик носа, в губы. Этот поцелуй был долгим и страстным. Левой рукой он поддерживал ее голову, правой плавными движениями проводил по спине, лаская прядями ее собственных волос. Он исследовал ее длинную гладку спину, тонкую талию и упругие нежные округлости ниже пояса. Ему хотелось возбудить ее, и не только: он был очарованее ароматом.Он снова опустил ее, уже обнаженную, на постель. Хи Йа уже терлась об него и изгибалась всем телом, приглашая его к более откровенным прикосновениям и ласкам. Она не помнила, как он очутился между ее ногами, а она обвила его ногами. Блаженство полностью затопило ее. Девушка мечтала лишь чтобы эта сладкая агония не кончалась. Однако он только дразнил ее, ласкал собой, но не входил, не помогал приглушить жгучее вожделение...Она пробежала пальцами по его широкой спине и спустилась ниже, к ягодицам-они были твердыми и мускулистыми. Девушка сжала их и Чун О сделал первый шаг. От резкой боли Хи Йа вцепилась над головой в спальник, сминая его.-Прости, прости, я не хотел,-шептал Чун О ей на ушко, целуя ее веки, слизывая соленые капельки. Но он чувствовал, как внутри нее влажно и жарко, как сжимаются ее мышцы вокруг него. И еле сдерживался, понимая, что ей сейчас больно. Ему хотелось помедлить, убедиться, что она поняла, какой радости они могут достигнуть вдвоем. Но собственное желание, так долго сдерживаемое, вышло из его власти. Оно увлекало его в быстрый ритм, проникающие и колкие удары. Однако, это было уже не важно, потому что она принимала его, поддаваясь к нему бедрами, выгибая спину, подставляя губы для сумасшедших яростных поцелуев, царапая его спину маленькими острыми ноготками.Чун О понимал, что он слишком сильно врезается в нее, но остановиться уже не мог, чувствуя, как по ее телу от каждого толчка проносится дрожь, как стоны становятся все громче, как женщина в его руках напряжена и словно вибрирует, как отзываться на каждое проникновение, цепляется за него, замирая, мотает головой по свернутой вместо подушки куртке, как ее пальчики впиваются в его бедра, в попытке прижать как можно сильнее и заставить двигаться быстрее и как нежно опадает ее тело.Чун О подхватил ее под бедра, мощно и тяжело входя в последний раз, чувствуя, как вся его любовь перетекает в ее тело в истоме раскинутое перед ним. Он провел рукой по ее телу в последний раз и перевернувшись, лег на бок и притянул ее к себе. Хи Йа была мягкой и нежной,словно сотканная из легкого пуха. Ее волосы щекотали его лицо, но Чун О не обращал внимания, он лишь глубже вдыхал тонкий неповторимый аромат своей женщины, любимой и единственной, той, что нужна была ему всю жизнь.Хи Йа протянула руку и накрыла их обоих спальником, чувствуя спиной как от объятий перекатываются мышцы на его груди. Ей было так лениво, так... Ей очень хотелось спать. И под стук его сердца она закрыла глаза и уснула, совершенно спокойная, что как и в детстве он будет защищать ее и охранять ее сон.****

По крайней мере для четверых человек утро начиналось хорошо, но вот остальные четверо были готовы засунуть головы в землю, чтобы хоть как-то заглушить безумную боль. Первым выполз Су. Его хватило только на то, чтобы доползти до стула у потухшего за ночь костра и упасть на него. Следом появился Ён, прогибаясь под висящим на нем Тэке, который ругался на чем свет стоит и страстно мечтал оказаться дома возле своего компа с совершенно здоровой головой и без бури в желудке. У Ён кое-как дотащил его до стула и бросил там, а сам уселся на свободное место, подставляя лицо утреннему солнцу и насыщенному влагой воздуху. И последним был Кун. Кун? Этобыл Кун? Больше было похоже на пьяную помятую, но очень миловидную пионервожатую, держащуюся за свою голову и постанывающую. Он как мешок упал на свое место, обвел тяжелым взглядом всю полумертвую компанию и проскрежетал:-Скажите мне, как называется то мерзкое пойло, которое мы вчера пили? Чтоб я запомнил и не пил больше НИКОГДА!-Это была русская водка!-весело воскликнула Соня, вылезая из их с Чаном палатки. Следом показался и сам Чан. И были они такие счастливые и довольные, такие отвратительно влюбленные и удовлетворенные, что все поотворачивались.-А теперь... Колеса, кому колеса?!Соня рассмеялась так звонко, а эхо отразило этот смех так многократно, что парни схватились за уши.-Какие еще колеса, женщина?! Нам бы до дома живыми добраться!-Кун схватился за виски.-Я и говорю!- Соня подошла к нему и протянула на ладошке порошок и воду в железной кружке.-Выпей,-она улыбнулась.-Я люблю тебя!-Кун бросил на нее псевдо влюбленный взгляд и быстро выпил порошок.-Хен, тебе недостаточно моего сына? Теперь и любимую хочешь украсть?-как огромный медведь к Соне подошел Чан и обнял ее за плечи.-Я гипотетически! А Яна все равно украду!-Будешь сбегать, возьми меня с собой,-запивая свой порошок, полученный от Чана, сказал У Ён.-Я бы на твоем месте этого не делал!-Су тоже уже приял лекарство и разглядывал облака.-Умрешь во цвете лет зацелованный...-Давайте уже собираться!-встал Тэк.-У нас сегодня еще съемки, если о них кто-нибудь вообще помнит.-Я только пойду этих..., которым поговорить надо было разбужу,-пробурчал Кун и направился к "палатке переговоров".