Глава VI: Налаживающееся отношение (1/1)

Андрей задумался, о том, что в этом доме все не просто «странные». Понятно было, что для большинства людей вообще все, что происходило сейчас в жизни молодого человека было больше похоже на бред. Ну, а как иначе!? Молодой парень, хочется поступать на «совершенно бесполезное» высшее образование не дающее «никакой полезной специальности» и «дельных знаний», у которого в голове, вместо девушек, машин и хорошей квартиры, или своего дела, какие-то книги, анализы текста и стихи. Который живет в доме, полном «бездельников», «извращенцев» и вообще всячески падших, а так же психически не сохранных личностей. Да ещё не просто в доме, а в зверинце, в котором животных, пусть и одного семейства, больше чем в Московском Зоопарке! Да, именно так вся жизнь Андрея выглядела со стороны, если бы на все это посмотрел среднестатистический житель России, услышавший о жизни парня, или же увидевший её своими глазами. Года два назад Андрея бы подобный расклад вывел из себя. «Да они ничего не понимают!», восклицал бы молодой литератор, потрясая кулаками в воздухе. «Ограниченные, необразованные, неотесанные люди, не способные открыть глаза для чего-то большего чем быт!». Вот так он рассуждал бы, красный от негодования, и разве что не пускающий дым из ушей. Два месяца назад он бы с некой брезгливостью поморщился бы и тут же забыл о том, что ему сказал этот самый «среднестатистический» Россиянин, пометив себе в сознании, что этот человек – просто пропащая личность и судьба его коротать убогие дни, один за другим, до тех пор, пока милостивая смерть не соблаговолит отрыть для него свои объятия.Но сейчас, после не столь долгого времени, проведенного в этом доме, среди этих людей, Андрей понял, что если бы услышал такие слова от кого бы то ни было, то лишь улыбнулся бы, так, как улыбался несколько минут назад своему отражению в зеркале. Тепло и открыто и сказал бы – «Кто знает, может быть вы и правы». Он не стал бы спорить, доказывать свою позицию, или опровергать чужую. Не стал бы «делать пометки в сознании». Он даже не пытался бы забыть то, что ему сказал, тот самый «среднестатистический» Россиянин. Он просто улыбнулся бы и принял то, что кто-то считает его, Андрея, долбоебом, или пидарасом, или просто потерянной личностью. И Андрею стало совершенно все равно.В какой-то момент это даже немного его испугало. А не стал ли его мир слишком мал.Не закрывается ли он в себе, или в тех людях, что сейчас его окружают, не зацикливается ли он на них? Не превратился ли он во что-то, что сделает из Андрея антисоциальную личность, такую, каким стал, например Стас?Подумав о мрачном музыканте, Андрей начал искать его глазами. Но Стаса нигде не было. В начале парень хотел спросить Илью, или Льва, обладавшего феноменальной способностью видеть то, что он, как казалось, видеть не может, не знают ли они, где Стас. Но решив, что этот вопрос может вызвать ненужные распросы, ибо на самом деле всем было ясно, что Андрей Стаса побаивался, а Стас Андрея пока не принял, юноша решил, что пойдет поискать его сам.

Осторожно переступив через Мару, который проводил своего нового друга очень понимающим и пристальным взглядом, Андрей вышел из гостиной через кухню, на которой сейчас было довольно жарко, из-за того, что там так долго толпились и готовили почти все жильцы дома.

Сейчас на кухне был включен только светильник, вмонтированный в вытяжку над плитой. Остальной свет был погашен. Из-за этого кухня сейчас, как бы комично это не звучало, выглядела очень «интимно». Она создала ощущение какого-то домашнего уюта, нежного тепла и легкого возбуждения. Возможно такие эмоции испытывает молодая девушка, выходя ночью на кухню, разбуженная едва слышимым шумом и ощущением того, что в доме кто-то не спит. Выходя и видя своего любимого, который совершенно нагой стоит у плиты и греет себе молоко, потому что после вечерних приключений не в состоянии уснуть просто так. И он, конечно же, не включает верхний свет, ограничиваясь тем самым светильником в вытяжке, что заливает кухню уютно-желтым светом, делая её именно такой, какой она была в глазах Андрея сейчас. Несколько секунд постояв около того шкафчика в углу, в котором сегодня он так старательно искал приправу для мяса, юноша продолжил свой поиск, целью которого был высокий, худощавый музыкант, с мрачным выражением на вытянутом лице и копной черных волос, напоминавших воронье гнездо.

В прихожей Стаса, как легко было догадаться, тоже не оказалось. Но судя по тому, что его обувь стояла на сушке, он не выходил из дома. Поднимаясь по лестнице, Андрею приходилось, словно ниндзя переступать, а иной раз и перепрыгивать через кошек, что нагло развалились на ступеньках, что были обиты ковролином, что бы жильцы не подскальзывались на отполированной древесине. Некоторые кошки полностью игнорировали шагающего вверх жильца, некоторые поднимали на него вопросительный взгляд, но снова впадали в сонное безразличие, как только Андрей проходил мимо них.На втором этаже в гостинной горел свет. Андрей подошел в дверям комнаты Стаса, ибо они были ближе всего к лестничному пролету. Но медленно приоткрыв дверь юноша обнаружил комнату пустой. Ни хозяина, ни его пугливого оцелота в комнате не было. А из-за отсутствия окон, она и вовсе была похожа на чулан, темный и пустой.Медленно, что бы не создавать шума, закрыв дверь, Андрей прошел в гостиную и только тут до его ушей донесся звук. Звук музыки.Когда Андрей впервые услышал музыку Стаса она потрясла его, сбила с ног, почти вывернула на изнанку. Полная энергии, словно ураган, или лавина, она накрывала с головой и почти лишала возможности дышать. Андрей был уверен, что именно так выглядел и внутренний мир Стаса. Мрачноватый, но полный скрытой мощи, словно скудный Тибетский пейзаж, который внезапно накрывает огненный дождь. Но Андрей не знал, что Стас может звучать так.

В том, что играет именно он никаких сомнений не было. Насколько Андрею было известно, никто в доме не владел музыкальными инструментами на таком уровне. Да, Илья умел очень неплохо играть на фортепиано, Дима умел петь скет, а Лев играл на этнических флейтах. Но на таком уровне и именно гитарой владел только Стас. Но все же, Андрей не мог поверить, что это Стас. Сколько… Чувственной нежности было в этом звуке. Сколько ласки, даже некой осторожности. Андрей не знал технических подробностей того как и что исполняет мрачный музыкант, но он, как любой человек с развитым эстетическим чувством, ощущал всю ту палитру эмоций, что испытывал исполнитель.Боясь одним своим присутствием нарушить некую существующую гармонию, Андрей тихо сделал шаг вперед и вошел в гостиную, почти бесшумно.На большом кожаном диване, на котором несколько дней назад Андрей сам лежал, читая Эмиля Золя, валялся Дима. Он лежал на спине, одну руку закинув за голову, а другой почесывая по загривку Рамсеса, оцелота Стаса, который впервые, на памяти Андрея, не только не убежал в присутствии кого-либо кроме своего хозяина, но и давал спокойно себя гладить. Дима был один для праздника в какие-то одному ему известно как называющиеся шмотки. Они были очень необычными и красивыми, но честно, Андрей не понимал как их носят. Он бы заблудился в одних этих штанах, не зная куда тут сунуть ногу, а куда все остальное.Стас же, уже явно заканчивающий играть некую пьесу, полусидел на столе. Одну ногу он поставил на стул, что стоял у стола, а другой стоял на полу, опираясь явно на неё. У него в руках на этот раз была акустическая гитара. Она выглядела довольно необычно потому что казалась очень маленький. Возможно уменьшенный корпус был нужен Стасу для каких-то музыкальных целей, но достаточной высокий и без того нескладный музыкант с такой маленькой гитаркой выглядел весьма комично. Но об этом не хотелось думать, потому что играл он… Это и называлось магией музыки, наверное.Когда Стас закончил играть, Рамсес, что теперь поднял уши торчком и воззарился на стоящего в дверном проеме Андрея, лениво потянулся и соскочив с живота Димы, на котором лежал до этого, почти пулей вылетел из гостиной, направляясь куда-то вниз.В тот момент когда оцелот воззарился на Андрея, то же сделал и Стас. Вот сейчас юноша действительно его испугался. Взгляд музыканта был какой-то… Не сказать, что агрессивный, скорее просто злой. В том понимании, когда зло не активно, а пассивно. Когда это не желание бить, разрушать, или делать плохо. А когда это осознание того, что тебе что-то, или кто-то, очень сильно не нравится, но это уже нечто большее, чем раздражение.

Андрей сглотнул, а Стас встал и вышел из гостиной, направляясь, судя по хлопку двери, в свою комнату. Хлопок двери заставил Андрея вздрогнуть и посмотреть на Диму, что теперь уже обратил свой взор на нового соседа, взглядом побитой собаки.— Я что-то испортил, да? – спросил Андрей таким голосом, что казалось он скорее хотел бы умереть, что допустить то, что случилось. Его обида была с одной стороны очень похожа на детскую, когда дитя понимало, что натворило что-то и извинялось, утыкаясь взглядом в носки своих ног, но с другой настолько болезненным, что становилось ясно – это осознание, а не детские замашки.— Нет-нет, что ты! – тут же произнес довольно-таки взволнованный таким поведением друга Дима – Он просто закончил и пошел поставить гитару на стойку.Сказав так, Дима сделал шаг навстречу Андрею, словно бы подходя к взволнованному жеребцу, которого надо было успокоить.— Да, но он так посмотрел на меня… — произнес Андрей тихо, так, что Диме пришлось напрячь слух, что бы его расслышать – Он постоянно холоден со мной и демонстративно безразличен. Я ведь мешаю ему, да? – поднял Андрей свой грустный и полный душевной боли взгляд – Но он здесь очень давно, вы любите его. Я не хочу, что бы из-за меня тому, кого вы любите, было не комфортно и я может мне лучше…Закончить ему не дали. Когда Дима понял к чему клонит его расстроенный друг, парень влепил ему хорошую пощечину, дабы привести его в чувство. Андрей, который вообще на любые прикосновения реагировал довольно ярко, тут и вовсе чуть было не упал. Он стоял, держась за щеку, по которой разливался уже покалывающий жар и смотрел во все глаза на Диму, который с явно сожалением смотрел на напуганного соседа.— Ты накручиваешь себя. И молишь чепуху! – тихо, но рьяно начал Дима – Стас со всеми такой, он меланхоличен, порой агрессивен, порой сам не понимает что делает и почему. Он как стихия, его не нужно понимать порой, нужно просто знать, что есть вещи, которые он делает сам, осознавая и понимая, а есть вещи которые происходят словно сами собой. – Дима говорил пока не осмеливаясь касаться Андрея, что все ещё напоминал мышку перед разрывом сердца – Но это не значит, что ты бесишь его, или чем-то обидел. И это не значит, что ты тут лишний. И это не значит, что тебе надо уйти! Ты понимаешь? Я тебя никуда не пущу! – уже начиная расходится произнес Дима и не сдержавшись схватил Андрея за плечи и легонько его встряхнул. Так, что напряжение Андрея, в котором он находился с того момента как увидел тот злой взгляд от Стаса, куда-то исчезло. Он слово тряпичная кукла, разве что не повис на руках у друга.— Я… — начал Андрей неуверенно – Прости, я просто… Так много эмоций, слишком много нового... Я просто теряюсь и мне… Так непривычно и…Андрея прервал достаточно громкий кашель, что демонстрировал собой недвусмысленный намек. Дима и Андрей почти синхронно повернулись на звук, и было очень комично видеть со стороны как Дима отскочил от друга так, словно тот бил его током от прикосновения.— Счастлив за ваши налаживающиеся отношения – впервые Андрей слышал, что бы Стас говорил больше двух-трех слов. А изъяснялся нормальными предложениями. У него была забавная манера чуть растягивать слова, придавая им некую лениво-вальяжную окраску, которая, впрочем, не имела ничего общего с «манерностью» — Но скоро наступит новый год и наш «Мистер Все-На-Своих-Местах» просто ритуально убийство совершит, если вас там не будет.Сказав это, Стас развернулся на каблуках и начал спускаться вниз по лестнице в отличии от Андрея тех кошек, что попадались ему под ноги просто пиная в стороны, лениво, но все же чувствительно.Андрей наверное никогда за всю свою жизнь так не краснел. Хотя нет, он краснел сильнее, когда их застал Илья… Ну тогда, спящими на диване в комнате Димы. Но Илья в отличии от Стаса был очень обходителен и не стал заострять на некорректных деталях внимание, в то время как музыкант только это, всем своим видом и тоном, и делал.— Ну… — как-то чуть замявшись произнес Дима, смешно почесывая затылок – Думаю нам лучше идти вниз, ибо Стас… Прав… — чуть замявшись произнес Дима. Так, словно сам не знал «на счет чего», прав Стас.— Угу… — все, что смог произнести в ответ красный словно спелый томат Андрей, тут же двигаясь в сторону лестницы. Переставляя ноги так, словно они резко стали ватными.