Человек, у которого есть мечта. (1/1)

В русских снегах тонул скудный город. Крупные снежинки яростно кидались на землю огромными, и, казалось бы, бесконечными порциями. Похлеще, чем за полярным кругом, сказать к слову. И следи с неблагоприятной погодой, улицы становятся всё пустее с каждой минутой. Но кого-то это стихийное бедствие всё равно не выгонит. А куда его выгнать? Того, кого дома не ждут, как ждут некоторые кого-то другого, какого-нибудь любимого кем-то человека..? Такого представить несложно. В нашем-то с вами мире.«Давно такой погоды не было, может лет пять, если не больше…»

Мальчик лет двенадцати с густыми рыжими волосами и выразительными зелёными глазами сидел на снегу у одного из многочисленных подъездов самого что ни есть убогого района этого города, обхватив руками колени; прислонившись к стене пятиэтажного дома. Кто его знает, помог ли продрогшему ребёнку кто-нибудь, если бы он был? Если бы он находился сейчас, недалеко от него в этот ужасный снегопад, на этом знойном холодном ветру? Но не узнаем, ибо такого человека и вдали не находилось.-Эй, мальчик, чего ты тут сидишь? Отправляйся давай к себе домой, у тебя есть дом? –молодой мужчина в милицейской форме и накинутым толстым пальто, немного наклонился к ребёнку, выжидая ответа. Помогает, беспокоится, хотя это всё равно не то. Совсем не то…-У меня есть дом, есть! –с этими словами сидящий паренёк как ошпаренный поднялся с снега, закрывая ладонями уши и поспешно убегая вдоль старца дома. А, в неком удивлении вытряхнув из-за шиворота нападавшую туда массу снега, служитель закона направился к своей машине и сел в неё, затем посиневшими пальцами рук включил на старенькой магнитоле радио.«Такого снегопада давно не помнят здешние места. А снег не знал и падал, а снег не знал и падал. Земля была прекрасна, прекрасна и чиста…»Тем временем рыжеволосый мальчик стоял у одного из подъездов какого-то обугленного в области третьего этажа жилого дома. Был бы родным.Поёжившись и зачем-то томно вдохнув, он торопливо влетел внутрь, поспешно поднимаясь на второй этаж. Заледеневшие на щеках слёзы боли от пронизывающего холода, начали таять, но в то же время и заново появляться, так как после перехода из ужасного холода в тёплое помещение – происходит не очень-таки приятный эффект. Поймёт тот, кто хоть раз с таким сталкивался.-Почему ты так ходишь на улице, в такую погоду? Ты ведь мог простыть, Пашенька…-А? –удивлённо обернулся, вешающая на крючок своё тёмно-жёлтое пальто и коричневый длинный шарф. Никого. Никого, кто бы мог это сказать,…а жаль. А может, это призраки или домовые? Те, про которых он слышал, и которые постоянно беспокоятся о милом мальчике. Говорят ему что-то, но не показываются на глаза. Или просто он их не видит. И Пашу это беспокоило, а человек он был суеверным. Ещё бабушка, когда была жива, рассказывала ему про духов и тех, кто с ними может общаться. Ещё тогда он начал так рьяно в них верить и чем сильнее он верил – тем чаще «они» давали о себе знать. Глубокой его мечтой было накрепко связаться с тем миром, и конечно, для него не имело такого большого значения, что там может быть опасно, хотя по правде сказать человек он был трусливый. Однако он хотел стать смелым,…а если человек чего-то всем сердцем хочет, желает; то это его желание может стать самым важным и самым сильным в мире.Ну а пока что нужно ждать. Ждать и надеяться.Паша не спеша прошёл в гостиную комнату. Квартира – полуторка. Убранство – скромное, но грубо, явно грубо говоря – жалкое. Хотя сам мальчик так не считал, ему казалось, что это норма. Он мог сравнить. Приходилось ему раз быть у одноклассника, то там уж нечего говорить. В достатке низкий блондин, неоспоримо. И так же сравнить приятеля рыжего мальчика – беспризорник, живущий в коммуналке. На фоне его Павел был богат. Богаче кого-либо.Он прошёл в гостиную, в ней на диване лежала его мать, читая местную газету. И хоть сейчас её было толком не разглядеть, а впрочем, это и не нужно было. Он и так знал, какая она внешне – симпатичная низкая женщина с вьющимися рыжими волосами и унылыми каре-серыми глазами. И пусть, не смотря на то, что у неё был жестокий характер: что он выгоняла его, что скупилась, а то и попадало нехило ему от неё – он всё же любил её больше всех на свете. И любил так искренне, как не может любить свою маму человек, выросший среди материнской любви. Как бы то ни звучало…-Привет, мама. Как день? –улыбнувшись, бесшумно подошёл к дивану, сев на край.Ответа не последовало…-Мама…-Не мешай читать, иди погуляй…«Как всегда» -пронеслось в голове мальчишки и он, с припавшим настроением, свесив голову, прошёл на кухню. Лениво опустившись на табуретку у маленького кухонного столика, он «сложил руки полочкой» и положил на них голову, поглядывая в окно. Буря всё так же не прекращалась и теплее не становилось. Мысль, что примерно через четыре часа он останется в доме один – до сих пор пугала его. Уже как два года. А он всё не мог привыкнуть…и, собственно говоря, пугало ведь его не то, что он останется дома один, в темноте и что, не дай боже, могут ворваться грабители, а то, что он будет одинок. То, что рядом с ним не будет близкого ему человека, и он, мотаясь по комнате и пытаясь просмотреть, увидеть возвращающийся силуэт мамы сквозь заледеневшее окно, будет за неё беспокоиться. Испытывать несокрушимое чувство одиночества и страха.А сейчас он чувствовал усталость. Из неоткуда вынырнувшую всепоглощающую усталость…