gib's mir (1/1)

стандартный набор предупреждений (НЕ ВЫЧИТАНО), NC-17, фоновый Бабан.gib's mir -- give it to me (нем.)-------------------------------------------------— А ты, я погляжу, та еще вертихвостка.Мирон показательно неторопливо отрывается от книги, предельно медленно оставляет закладку и убирает в сторону. Когда Дима говорит вот с этими опасно-вкрадчивыми интонациями — жди или беды, или чего погорячее. Каждый раз Мирон развлекается, пытаясь угадать, что же у того на уме.— Я тебя внимательно слушаю, — вежливо отзывается он, прекрасно зная, как Диму бесит этот тон отличника.— Не умничай, мудила. Когда это ты успела вскружить голову Бабану, ляля?Дима вроде бы улыбается и дурачится, но Мирон слишком хорошо его знает, так что видит весь этот ураган эмоций, который вот-вот выйдет из-под контроля и сметет все вокруг. Это хуево — и в то же время интригует. Но вот сам предмет разговора не радует.— А, ты об этой пародии на дисс, — Мирон морщится. — Я вообще не понял, к чему это он, что за хуйня. Он там совсем уже ебнулся, по ходу дела.— Не понял, значит, — свистящим шепотом повторяет Дима. Мирон с удивлением понимает, что тот и правда злится, и это такая яркая, кипучая, деятельная злость, от которой зудит во всем теле. — Ну давай вместе послушаем.И прежде, чем Мирон успевает возразить, Дима врубает трек.Эта читка под заунывные биты — как зубная боль: тянуще-муторно, и ты хочешь сделать что угодно, лишь бы эта хуйня закончилась. Но Дима явно намерен провести полный декодинг, уж очень решительное у него лицо.— То есть, тебя не смутило, что он о тебе как о телке говорит, да? — голос у него слегка подрагивает.— Ты все время говоришь обо мне в женском роде, и что мне теперь, вздернуться? — Мирон пожимает плечами.— Он еще и сравнивает, блядь, — Дима шумно выдыхает. — Окей, ладно. А то, что он прямым текстом заявляет, что хочет тебя выебать?— Это же русский рэп. Не пошутил пидорскую шуточку — не рэппер, — Мирон правда не совсем выкупает, что во всей этой занудной хуйне так возмутило Диму.— Ладно, — тот с заметным усилием воли берет себя в руки. — А как тебе ?Моя елда между твоих ног, и даже рэпер Шокк не был бы так ласков с тобой??И вот тут до Мирона доходит. Он даже склонен согласиться с Димой, который постоянно стебет его, мол, интеллект, начитанность — это охуенно, но в реальной жизни ты ведешь себя как мелкий пиздюк.Дима увидел в безвкусном треке посягательство на то, что считает своим, причем на полном серьезе. Мирон уже другими глазами смотрит на текст — и понимает, что Дима в сущности прав. Несмотря на подачу, действительно есть ощущение, что Бабан вложил в трек куда больше личного, чем следовало.И вот теперь-то этот дисс попадает в цель — Мирон чувствует себя так, будто на него публично подрочили.— Я не задумывался об этом с такой точки зрения, — честно сообщает он.— Блядь, перестань разговаривать со мной, как будто мы в ебаном Оксфорде, нормально говори, — вот теперь Мирон может различить Димины эмоции — те, что кроме злости. Дима правда ревнует, а еще собственничает и испытывает презрение. Дивный коктейль.— Ты заебал, что ты хочешь от меня услышать? — Мирон и сам начинает кипятиться. — Не блядь ли я? Не спал ли я, часом, с Бабангидой?— От тебя всего можно ожидать, — это Дима уже почти шипит. Мирон как-то упускает момент, когда он оказывается так близко и сейчас нависает почти угрожающе. — Но я знаю, что не спал, иначе бы этот жалкий пидор не исходил бы слюной и не фантазировал, как хочет тебя выебать. А ты моя. Ясно тебе? — Дима не сильно, но властно хватает Мирона за подбородок.Тот предсказуемо протестует, потому что ненавидит, когда Дима так делает.— Я не твоя собственность, уёбок, — выплевывает он и вырывается. Это стратегическая ошибка — Дима сильнее и тут же раскладывает его на диване, вжимая всем своим весом.— Нет, ты не собственность. Но ты все равно только моя сучка. И сейчас я докажу, что нежнее меня тебя никто не трахнет, — а вот это уже запрещенный прием — когда Дима смотрит так жадно и голодно, Мирон не может сопротивляться. Его заводит и уносит куда-то в стратосферу это чистое, всепоглощающее, невероятно деструктивное желание обладать. Дима не умеет ничего вполсилы, в том числе и желать. Это страшно — и в то же время завораживает.И вопреки тому, что Дима только что сказал, его поцелуи злее и агрессивнее обычного. Мирону нравится, и он выдает себя коротким стоном. Дима отрывается от его губ и смотрит сверху вниз очень многообещающе.— Представляю, как этот пидор хотел бы оказаться на моем месте. Вот только пусть свою собственную залупу отсосет, — бормочет Дима. Он в принципе редко фильтрует базар, а уж в постели и подавно. Мирон далеко не благовоспитанная девица, но поначалу даже его слегка смущали вещи, которые Дима выдавал в режиме нон-стоп.А он сейчас выглядит как угашенный — рваные движения, которыми он раздевает Мирона, несвязная речь, шальной взгляд. Он опасный и непредсказуемый — и от этого жар разливается по всему телу. Скрыть стояк невозможно, и Дима довольно улыбается, приспуская на нем спортивные штаны вместе с трусами, тут же обхватывает пальцами член.— Ну что, я ведь обещал быть нежным, да? — сложенные в кольцо пальцы начинают медленно-медленно скользить вверх-вниз. Дима склоняется и целует Мирона — на этот раз действительно неторопливо и ласково. И потом вдруг без перехода произносит чуть ли не нараспев: — Ты не похожа на пидорка такого, я бы хотел видеть тебя абсолютно голой.Мирон только сейчас понимает, что закольцованный трек Бабана все еще играет по кругу. И Дима, надрачивая ему, цитирует эту мерзость.— Блядь, давай ты заткнешься нахуй. И шарманку эту вырубишь, — хрипло выдает Мирон.— Ну уж нет, — Дима расплывается в улыбке. — Я хочу, чтобы ты сравнивал. И помнил.Мирон нихуя не понимает, что у Димы в голове, но ему сложно соображать — движения слишком умелые, и накатывающее удовольствие сильно отвлекает. Кажется, кое-кто не шутил, что будет ласковым: нежность и медлительность выматывают, сводят с ума.Мирон закусывает губу, когда Дима меняет их расположение, устроившись у него между ног и вынуждая обхватить его лодыжками. Он вообще из всех поз предпочитает лицом к лицу — Мирон откуда-то знает, что для Димы ужасно важно видеть, как он выглядит во время оргазма.То, что Дима планировал такое развитие событий, становится понятно, когда смазка слишком уж удачно оказывается под рукой. Мирон не выдерживает — рвано выдыхает, чувствуя в себе скользкие пальцы. Они настолько медленные и основательные, что он справедливо подозревает Диму в изощренном издевательстве.— ?Но ты, по-моему, не такая, я бы тебе в кабину напихал, это было бы нормально?, — одними губами повторяет Дима за все еще воющим на фоне Бабаном, и Мирон хотел бы сказать ему, как это отвратительно, но сложно говорить, когда тебя плавно и неторопливо, но пиздец основательно втрахивают в диван. Можно тяжело дышать, подставляться под прикосновения, слепо отвечать на поцелуи — но не жаловаться.Дима не позволяет ему двигаться, не разрешает подрочить себе, и Мирону недостаточно, слишком медленно, чересчур ощутимо. Он ерзает, царапает Диму ногтям — и насаживается сильнее, с каждым толчком приближая разрядку.Но, видимо, дать ему кончить — слишком просто, и Дима окончательно замедляется, водит ладонями по груди Мирона.— Ты такая красивая, детка, — шепчет он. — Так и хочется сделать фото и отправить этому пидорку печальному. Или не сейчас, а когда ты будешь как следует оттраханной, а? Пусть подрочит хотя бы, это самое большое, что светит в его уебищной жизни.Мирона одновременно и передергивает, и заводит — странное сочетание. Собственнические инстинкты Димы — это уже привычно и горячо, в то время как упоминания Бабана нехило отталкивают. Но ритмичные плавные толчки продолжают выбивать дух, а все ускоряющееся и ускоряющееся бормотание Димы подсказывает, что тот тоже на грани.— Моя, моя, моя девочка, блядь, я его уебу, он может хуесосить меня сколько угодно, но это уже перебор, блядь, блядь, блядь, — Дима хрипло дышит и оставляет на бедрах Мирона следы от пальцев. — Пусть идет нахуй со своими фантазиями.Когда Дима все-таки касается его члена, Мирона перетряхивает. Он что-то бормочет и стонет, подставляясь, и прямо сейчас его вообще ничего не заботит. Ритмичные прикосновения сводят с ума. И как же кстати, что Дима начинает терять контроль — его движения все более резкие и хаотичные, грубоватые, он трахает Мирона так, как им обоим привычнее. Он шепчет какую-то несвязную чушь, трогает, гладит, оставляет метки....Мирон кончает, и это не самый сильный оргазм в его жизни, но точно самый выматывающий, как будто все тело вывернули наизнанку. Его самого вывернули. Так сладко и хуево одновременно. Судя по всему, Дима тоже успел кончить, но Мирон вообще не может вспомнить, когда. Он просто рвано дышит, пытаясь восстановить сердечный ритм, и даже не сопротивляется, когда Дима подгребает его к себе ближе.— Я разъебу каждого, кто разинет на тебя рот, — тихо и коротко сообщает он, и от этого простого признания почему-то продирает холодом. — Блядь, я скорее мамку его взаправду выебу, чем он хоть пальцем тебя тронет.Ноут, с которого Дима и проигрывал трек, разряжается с печальным писком, и наконец повисает тишина, нарушаемая только их неровным дыханием — и сумасшедшим биением Диминого сердца.(Второе, впрочем, может быть лишь плодом фантазии Мирона.)— Никогда, блядь, так больше не делай, — тихо, но твердо произносит он, зная, что Дима услышит. Теперь, когда буря внутри него улеглась, Дима может слушать. — Бабу себе резиновую купи и ревнуй ее к насосу.— Ну ладно тебе, — забавные виноватые интонации немного компенсируют ситуацию.— В следующий раз просто напиши на него ответный дисс и не еби мне мозг, окей? — Мирон действительно успокаивается.— Окей. Хотя я бы лучше его как следует опиздюлил.— Не сомневаюсь. А теперь дотянись до пледа, а то холодно, но вставать лень.