11 (1/1)

Вода в реке была прохладной и чистой. Было приятно окунуться в полуденный зной в спасительный оазис. А пробежавшие по телу мурашки?— верх от копчика по позвоночнику к самой макушке?— заставили вздрогнуть и приятно зажмуриться. Купаться никто не планировал, хоть Микки и очень просила о такой остановке, но упрямая Дороро заявила, что это задержит их на целый день, и тогда они не успеют победить всех демонов до наступления ночи. Девочка чувствовала свою вину за то, что ее болезнь, в которой, кстати сказать, она была не виновата, задержала их путешествие, и теперь пыталась наверстать упущенное. А ведь с тех пор прошел почти месяц. Когда она только успокоится... Микки согласилась не останавливаться, но по другим причинам. На водопой всегда выносило всякого: людей и животных, а поскольку они шли почти на границе двух противоборствующих кланов, нужно было хорошо думать, где и насколько останавливаться, ведь неизвестно, кого вынесет к ним из леса, пока они будут расслаблены. Но очередной возникший демон на пути, склонил чашу весов все-таки к остановке. Хяккимару победил, но кровью был заляпан по уши, так что купание было просто необходимым. Место было потрясающее. Небольшое лесное озерцо с вытекающем из него ручейком. С невысокого холма падала вода. Водопад был, конечно, не Ниагарским и совсем невысоким. Но было так приятно встать под него, подставив голову прохладным струям. Хяккимару стоял по пояс в воде, отмывая себя от демонической крови, Микки лежала на спине, медленно шевеля руками, чтобы не уйти на дно. В этой прохладе было приятно подставить лицо палящему летнему солнцу. От этих простых ощущений ее переполняло счастье. Недовольна была лишь Дороро.—?Сестрица,?— пожевав губу, нравоучительно начала она. —?Дай братцу отмыться, потом искупаешься. Микки открыла глаза, поискав ногами дно, выпрямилась.—?Ой, да брось,?— махнула она рукой. —?Во-первых, Хяккимару все равно меня не видит. А во-вторых… —?Она замолчала, понимая, что и ?во-первых? было вполне достаточно.—?А во-вторых? —?недовольно уточнила Дороро.—?А во-вторых,?— таким же беззаботным тоном, быстро нашлась Микки,?— что я, голых мальчиков не видела, что ли? Дороро покраснела.—?А твоя стыдливость где? —?поинтересовалась Микки, как бы между прочим. От ее лукавой улыбки Дороро до слез покраснела.—?Я… я… —?быстро затараторила Дороро, бегая глазами по периметру озерца, ища куда можно деть глаза. —?Да ну тебя,?— обиженно буркнула она. —?Пойду найду нам поесть,?— сообщила Дороро и быстро скрылась в лесу. Микки тихо засмеялась ей в след.—?Почему Дороро волновалась? —?спросил Хяккимару. Его умение бесшумно передвигаться всегда очень удивляло Микки, но то, что он мог так же двигаться и в воде было еще более поразительным. Она вздрогнула, не ожидав услышать его голос так близко и повернулась, почти уткнувшись носом в его обнаженную грудь.—?Я просто ее дразнила,?— улыбнувшись, сказала она. Микки подняла руки из воды, оплетя ими его шею. С тех пор как они вновь путешествовали, не получалось побыть вдвоем. Дороро крутилась все время рядом, а Микки почему-то не решалась шокировать девочку, каждый раз, когда ей просто хотелось обнять Хяккимару. К слову сказать, Хяккимару тоже не пытался вновь пересечь возникшую между ними черту. Может, послушал ее просьбу не посвящать Дороро в подробности их отношений, а может просто сейчас его голову занимали совсем другие вещи. Уже много времени прошло с тех пор, как он вернул себе последнюю утраченную часть, хоть демонов попадались много и других подобных тварей, но все они оказывались не теми, кого они искали. Микки советовала воспринимать это философски, как тренировку перед великим сражением. В подтверждение своим словам, она рассказывала сказки, где главному герою тоже приходилось проходить испытания, чтобы в конце получить свою желаемую награду. Дороро очень нравились эти истории, и она частенько просила рассказать еще. Поэтому сейчас короткое мгновение близости было чем-то волнительным. Микки сама не думала, что так соскучится по нему. Кажется, Хяккимару полностью разделял эти чувства. Он склонился к ней, тут же находя ее губы и вовлек в требовательный поцелуй. Микки опомниться не успела, как была тут же подхвачена под ягодицы, и Хяккимару насадил ее на себя. Микки тихо застонала, схватившись за его плечи, ноги стиснули его бедра, не давая свободы движениям. Хяккимару послушно замер, хотя Микки и чувствовала, как сильно были напряжены его мышцы и каких усилий ему это стоило. К тому же, у них действительно не было времени на длительную прелюдию, поэтому Микки постаралась расслабиться и просто дать своему мужчине то, чего он хотел. Когда все это закончилось, Хяккимару хрипло выдохнул ей куда-то в шею, а Микки рассеяно гладила его по мокрым, лежащим на спине, волосам. Дыхание выравнивалось быстро, этому способствовала прохлада воды, хотя сердце все еще билось о грудную клетку. Микки не могла сказать, сколько прошло времени, но, наверное, стоило расцепить объятия и привести себя в порядок, ведь Дороро скоро вернется. Но...—?О, кого я вижу,?— услышала Микки знакомый голос с берега. Бивамару стоял под деревьями, глядя точно в их сторону, будто вовсе не был слепым, а просто умело притворялся. Микки бросила на него хмурый взгляд. Что он успел увидеть? Впрочем, какая разница? Лишь бы хватило ума не трепаться об этом при Дороро.

Старика Микки недолюбливала. Да и за что его было любить? Появлялся, исчезал, как утренний туман; вносил сумятицу в их сплоченность и подбивал ее мужчину на подвиги. Микки еще очень хорошо помнила, как прижигала открытую рану: запах паленной плоти до сих пор вызывал чувство тошноты и неуместного отвращения; помнила, как потом спрятавшись за колодцем ревела, проклиная свое бессилие. Так что появление Бивамару Микки не связывала ни с чем хорошим. К тому же после увиденного у него появится еще один рычаг давления на Хяккимару. Нет, это решительно нельзя было допустить! Хяккимару тоже был не слишком рад появлению кого-то еще, но, когда Микки высвободилась из его рук, он послушно отпустил ее. Неприязнь — вот то слово, что она испытывала к Бивамару. Но если она продемонстрирует это — проиграет. Микки не знала, кем был этот человек раньше, но его подвешенный язык и умение читать и писать не оставляли сомнений, что он не так прост, как хотел казаться.—?И вам не хворать,?— раздраженно буркнула она. Выйдя из воды, она поспешно оделась. Ткань тут же стала влажной, прилипла к телу, сводя на нет все ощущение чистоты. Солнце вновь нещадно палило и было неприятно. Микки скрутила волосы, быстро отжав и заплела привычный пучок на макушке.—?Вижу, у вас все хорошо,?— многозначительно произнес дед. Микки весело посмотрела на него.—?Подглядывать не хорошо,?— ехидно сообщила она. Монах усмехнулся.—?Я ничего не видел, если тебя это так беспокоит, но не сложно догадаться, что между вами теперь совсем иные отношения. О да! Конечно он не видит. В этот момент Микки пожелала монаху подавиться своим враньем.—?Не беспокоит,?— лучезарно улыбнулась она, всем своим видом демонстрируя, что ей ни сколько не стыдно, а на мнение этого старика чихать хотела. Хяккимару как раз выбрался из воды и теперь тоже спешил скрыть наготу за недосохшей одеждой. Кимоно было мокрым и сохло на ветке, лезвия сиротливо стояли под деревом, ожидая своего хозяина. Микки понимала, что без оружия Хяккимару чувствовал себя неуютно, поэтому поспешила помочь ему снова закрепить лезвия под протезами.—?Ой, дедушка! —?раздался звонкий задорный голос Дороро, и девочка появилась из-за деревьев. —?Как ваше путешествие?—?Спасибо,?— улыбнулся монах. Тон его тут же переменился, теперь голос звучал более доброжелательно, не передавая никакого скрытого подтекста. Видимо Дороро он действительно был рад видеть. —?Я был в землях Дайго. Они сильно отличаются от остальных.—?Да? —?удивилась Дороро. —?Почему? Бивамару дождался, когда Хяккимару и Микки сядут у костра, и, не спрашивая, достал из сумки котелок. Дороро показала собранные грибы и корешки, Хяккимару отправился обратно к воде ловить рыбу. Микки же выпала сомнительная честь собрать все это в более-менее съедобное блюдо. Что ж, честное разделение труда. Ничего не скажешь.*** Дайого Кагемицу был проклят богами. Так говорили о нем в народе. Назвать неудачи, что преследовали Кагемицу, кроме как проклятьем, действительно было сложно. Суеверия правили балом среди обывателей, да и просто интересно придать стечению обстоятельств роковое значение. Кагемицу не был старшим сыном, но был начитан и хорошо подготовлен, как подобало всем сыновьям даймё. Судьба?— подруга капризная, и кто знал, кому уготовано стать следующим правителем. Понимал это и Кагемицу, но милостей от судьбы он был ждать не согласен и вскоре остался единственным сыном, который однажды унаследовал все. Но череда неудач начала преследовать нового правителя Дайго едва ли не с первого года его правления. Сначала он легкомысленно разорвал старые договоренности с соседними кланами. Это предсказуемо не понравилось никому: ни приближенным, ни уж тем более некогда дружественным кланам, но к счастью Кагемицу заключил выгодный брак, взяв в жены химе клана Асакура. Вот только будто в насмешку долгожданного сына ни законная супруга, ни две наложницы подарить не могли. Пятеро дочерей было для Кагемицу как издевательство. После рождения шестой, началась засуха, унесшая жизни множества крестьян. Шестая малышка не выжила, и он, пользуясь случаем, поспешил отправить ее мать куда подальше, вместе с еще одной ее дочерью. Новая война отвлекла все внимание Кагемицу, так что думать о новых женщинах и наследниках времени не оставалось. Хотя кто-то настоятельно советовал усыновить одного из сыновей вассального клана. Вот тут мнения советников разделялось. Каждый доказывал союз с кем будет выгоднее, а от этих споров у Дайго болела голова. Дабы не разгорелась война внутри клана, он обещал подумать над вопросом, хотя в тайне надеялся, что одна из его женщин все же подарит ему долгожданного сына. Сына родила ему законная супруга. После тяжелых родов, разрешившись долгожданным наследником, она скончалась, а младенец пережил свою мать всего на пару часов, даже не успев получить имени. Смерть химе Асакура значила разрыв всех договоренностей между кланами. Началась затяжная война между Асакура и Дайго. Отголоски кровопролитных сражений все еще витают над землями обоих кланов до сих пор. В следующий год холера унесла жизни сразу троих его дочерей и оставшейся при нем любимой наложницы. После эпидемии два года подряд выдались неурожайным. Народ голодал и был истощен войной. Нуйноката была новым договором и, как надеялся Кагемицу, более успешным. И правда, будто с появлением набожной Нуйнокаты боги простили Дайго братоубийство и уже через два года подарили ему единственного сына Тахомару. Народ обожал Нуйнокату, считая чуть ли не сошедшим с небес божеством. Обожал Тахомару. Мальчишка всегда был в народе, был чутким до чужих бед и, если мог, всегда старался помочь. Нуйноката больше не беременела, видимо, проклятие все еще не было снято. Но, когда Тахомару повзрослел и получил свой собственный меч, Кагемицу был спокоен, что после его смерти земли достанутся его прямому наследнику. И своего сына берег, как зеницу ока.—?Этот даймё много перенес,?— серьезно подытожила рассказ Дороро. А Микки искренне не понимала, зачем им знать все эти сплетни о каком-то там правителе?—?Восемнадцать лет его земли были плодородны, в то время, как другие не могли собрать урожай,?— ответил Бивамару.—?Ну и что? —?искренне не поняла Микки. —?Или вы во всем ищите бесовщину?—?Потому что те земли никогда не были столь плодоносными, а выгодное положение всегда было желанным призом для многих. Но восемнадцать лет там нет ни войн, ни голода, ни эпидемий. Это очень странно. Я хотел узнать, в чем же дело.—?И как, узнали? —?хмыкнула Микки. Ей стало тревожно в тот самый момент, когда в подглядывателе она опознала Бивамару. Этот дед всегда приносил какие-то беды. И в этот раз, как только старик заговорил о странностях земель Дайго, Микки уже решила ни за что туда не соваться. Впрочем, ее скромные чаяния были с самого начала обречены на провал: монах уже вызвал интерес у обоих ее спутников.

—?Да,?— серьезно кивнул Бивамару. Микки стало не по себе. —?Говорят, Дайго победил двенадцать демонов, заключив их силу в статуи в горном храме.—?Ну конечно! Давайте винить во всем барабашку! —?фыркнула Микки, недовольно скрестив руки на груди. —?Дед, при всем моем уважение к старости, но завязывай подбивать Хяккимару на подвиги. Он не бессмертный вообще-то, а с твоими демонами вообще рискует не дожить до седин.—?Это его путь! —?окоротил ее Бивамару строго. —?Он должен победить своих демонов.—?Он и побеждает. Своих. Но не твоих, — прикрикнула в ответ Микки.—?Хватит… —?вмешался в разговор Хяккимару. Его тихий голос заметно остудил пыл Микки. Она виновато взглянула на него; голова мечника была опущена и, видимо, громкие голоса все еще были для него неприятными.—?Монах прав,?— вмешалась в разговор Дороро. —?Братец победит всех чудовищ! А мы поможем, правда, сестрица?—?Да чем мы поможем? —?неожиданно даже для себя вспылила Микки. —?Путаясь под ногами? Не знаю, как ты, а я не умею даже с ножом обращаться в целях самообороны. Я ничего не могу! Ничего… Она вдруг поняла, как правдивы были эти слова. И ее затопило скользкое чувство беспомощности. Противно.—?Ты не права,?— серьезно сказал Бивамару. Микки неуверенно покосилась на него. —?Когда Хяккимару вернет себе утраченное тело, неизвестно, какой монстр выберется в мир. Но ты побеждаешь этого монстра, всякий раз, когда он пытается вырваться наружу. Ты спасаешь человека в Хяккимару. Микки расхохоталась от всего этого высокопарного абсурда.—?Ненавижу философию,?— скривилась Микки. Зато потом на нее накатила дикая усталость, и она уже ничего не могла с этим поделать.—?Кто бы там не выбрался в итоге наружу,?— сказал она, повернув голову к Хяккимару,?— я все равно буду рядом. Монстр иногда бывает человечнее некоторых людей. Так что, мы в любом случае не соскучимся. Правда ведь? Она легко толкнула его локтем в бок, вырывая из задумчивости. В ответ Хяккимару только легко, почти незаметно улыбнулся.