С его стороны (1/1)

Таким нормальным, как сейчас, он не чувствовал себя десятилетиями?— и это было отвратительно.Горько пахло сухими цветами. Рейчел отключилась в темном углу, и больше всего на свете?— глядя через зеркало на то, как мерно у нее поднимается и опускается грудная клетка?— ему хотелось вернуть ее туда, где он ее взял. Залеченное ухо ныло, как проклятое.Он запустил руки в волосы. Это просто паранойя.Кинул взгляд через плечо: ты только глянь на нее, без задних ног дрыхнет, разрисованная и разодетая, как будто здесь родилась и выросла. Помпоны, воротник. Отвратительно.Он потянулся к уху пальцами. Отдернул их. С ухом все нормально. И это все равно мелочь.(Как долго нужно убеждать себя, что все в порядке, чтобы всё-таки убедить?)Но, серьезно?— ты только глянь на нее. Лежит, перемазанная белилами, в белом платье, как утопленница и, не просыпаясь, оттягивает воротник на горле?—как будто родилась тут и выросла. А когда проснется, опять будет вести себя не как болванчик без мозгов, или яичная скорлупа на месте того, что было человеком, а как полноценная часть Карнавала, с чистым листом вместо памяти?— это ж что такое? Это ж кто разрешил? Это ж кому пришло в голову такое устроить?(Ему, ему в голову пришло).В темном углу Рейчел Карпентер, Дамоклов меч, нависший над его шеей, посапывала во сне.Он лег лицом на руки.Он так гордился своей идеей сыграть на опережение. Все было просто: если знаешь, что подозрительный ребенок доведет тебя до смерти?— можно бояться его и ждать, но еще можно заранее найти его и забрать с собой. Это же перечеркнет предсказания из того старого контракта? Просто сделай свою погибель своей подчиненной?— и все твои проблемы решены. Никто больше не сможет тебя убить. Смешно же будет? Ура, единственное существо, которое могло с тобой справиться, теперь часть твоего Карнавала.Это счастливый конец. Дамоклов меч сняли со стены и используют как нож для бумаг.Ухо ныло.Он переждал пока пальцы перестанут дрожать и стянул с правой руки перчатку. Кисточка попыталась выскочить у него из ладони, но он перехватил ее покрепче и прижал к щеке.Все всегда можно поправить. Можно пожертвовать, например, пальцами, и быть готовым, к тому, что они будут прокушены?— взять ее за воротник, прямо сейчас, встряхнуть и с применением магии приказать ей вспомнить его. Выбросить ее в наружность в следующий раз, когда Карнавал откроет двери для новой крови?— долго она там проживет, снаружи, без воспоминаний и без денег? Сможет ли она теперь вообще выжить снаружи после того, как Карнавал переварил и переделал ее?Хороший вопрос.Но как она смела его забыть, вместе со всеми глупостями вроде школы, родителей и друзей? Она была единственной, кто помнил. Его отличный план имел непредвиденные последствия.Он сжал кисточку крепче, с силой швырнул ее на пол и крепко прижал ладонь ко рту, тяжело дыша. Волосы налипли ему на виски.Дышать. Нужно дышать.Он пробежался пальцами по столешнице и сделал усилие: поднял глаза.Ну нет, что за это лицо? Что за выражение? Он растянул губы, глядя прямо в глаза своему отражению. Им нужно бодрое безумие, чтобы пережить ещё один день в темноте, без ярких огней, без новых душонок, без бестолковой массовки, без криков и сахарной ваты. И ему совсем не нужно быть рациональным. Рациональность не его конек, он здесь в первую очередь потому что…(Скрип метала и крики).У него слишком много забот, чтобы тратить время на чувство вины. Не надо забывать: в ходу бодрое безумие. И жертв нужно развлекать, пока они не размякнут.Он растянул рот пошире.Так каков план? Незаметно избавиться от нее, чтобы даже Карнавал не понял, что чего-то не хватает?Он развернулся на стуле и привалился спиной к столешнице.Ужасно уместно?— вот, как она выглядела, ковыряя во сне мятый серый помпон. Как будто была на своем месте. Но если ее место здесь, где его место?Руки похолодели. Что, ему страшно? Нет, конечно нет. Его магия может все, она ему дорого стоила.Ему совсем не страшно, что магия на ней не сработает. Что Карнавал сделал выбор. Что он сам остался в прошлом и пока просто не отдает себе в этом отчёта.Ему совсем не страшно.