Глава 12. (1/1)

i would've loved to watch you grow up…distance grows, we lose touchsadly in love with who we're noti guess we both fucked upwhere are you now?was it life or was it us?where are you now?i used to hate this place enoughto go and to never come backbut i didn't wanna leave it withoutyou hate this place enoughyou know there's more to love if you do it,brother…(blackout problems?— brother) Данте стремительно лавировал между деревьями, пребывая в молчаливой задумчивости, но двигаясь уверенно и целеустремлённо. У него не было ни малейшего сомнения о местоположении Вергилия. Это было ровно настолько логично насколько необъяснимо. Он просто знал. В конце концов лес расступился, открывая взору охотника знакомые пейзажи: поле, за которым виднелись полуразрушенные домики… рельефное возвышение скалистого холма… руины особняка… Вид, столько раз являвшийся в кошмарных снах, болью резанул по сердцу. Данте еле слышно выдохнул. —?Добро пожаловать домой. Он горько усмехнулся и ринулся через поле, испытывая иррационально приятное волнение от предвкушения встречи с тем, кого еще несколько часов назад грозился отправить в адское пекло.***one part is giving everythingthe second looks senselessanother is making me depressed, weak, hopeless and helpless(slashgore?— parts) Вергилий медлил. Он стоял перед гигантской картиной, обгоревшей до такой степени, что на её полотне можно было разобрать лишь силуэты. Взгляд мужчины был направлен прямо на неё, но он пребывал глубоко в собственных мыслях. Изначально идея была неимоверно простой. Дело пяти минут?— проще, чем разрубить парочку демонов среднего уровня и начертить их кровью круг с десятком рун внутри. На деле всё оказалось куда сложнее. Эмоционально. Вергилий ненавидел это. Как и всё, что было так или иначе связано с человеческой частью его личности. Как все чувства, которые он считал слабостью. А точнее?— вообще все, кроме ненависти и хладнокровной целенаправленности. Ритуал, который ему предстояло провести, был описан в древних свитках как болезненный и крайне рискованный. К слову, описан он был туманно и чисто теоретически, потому что ни в одном из миров: демоническом или человеческом, его не практиковали. Ни разу. Попросту не было гибридов-претендентов на роль священной жертвы. Отделение, или, как предпочитал думать Вергилий,?— ампутация человеческой части от демонической должна была гарантировать избавление от всех эмоций и страстей, присущих людям. После совершения ритуала демон должен был выжить и остаться, как высшее, совершенное существо. Человек, в силу своей слабости?— умереть. В самом описании ритуала сквозило обещание силы, не сдерживаемой наконец-то сомнениями, сочувствием и привязанностями. То, к чему Вергилий стремился всю свою жизнь. Для ритуала было отмерено специальное время, когда грань между мирами истончалась до такой степени, что они могли переплетаться и взаимодействовать без магического вмешательства. Место он выбрал не раздумывая, убедив себя, что действует из соображений понятного лишь ему символизма, а не под воздействием разъедающей душу ностальгии. Здесь всё началось. Отсюда он начал бежать и никогда больше не останавливался. Здесь всё должно было закончиться.

И всё же, когда настал момент, ему почему-то было так сложно решиться. На задворках сознания раздражающе мельтешил Данте: то совсем юный с озорным блеском в глазах, то молодой с дерзкой усмешкой, то возмужавший с осуждающим взглядом, в котором всё равно то и дело проскальзывали те же самые шальные искорки. Ещё память настойчиво воспроизводила лицо Неро, спящего на потёртом диване агентства Devil May Cry. Или хмурящего брови при взгляде на непрошенного гостя. И только поэтому Вергилий до сих пор тяжёлым невидящим взглядом буравил стену родительского дома, до боли в костяшках пальцев сжимая обнаженную Ямато. Наконец он тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Решение было принято уже давно, и он не хотел позволять глупым эмоциям рушить его планы. Это наоборот придавало ему уверенности в том, что с ними, как и с ненужным грузом воспоминаний, пора покончить. Он глубоко вздохнул и поднял катану на уровне солнечного сплетения. Действовать нужно было быстро и решительно, потому что кровь, которой был начертан круг, уже начала высыхать. Полностью очистив мысли от ненужных образов, Вергилий начал шептать слова на мёртвом языке без названия, неумолимо приближая оружие к груди. Он чувствовал, как плоть легко расходится под давлением Ямато, и получал необъяснимое мрачное удовлетворение от этого чувства, полностью забываясь в древнем ритуале. Именно поэтому он не отразил момента, когда катана, уже на четверть погрузившаяся в тело, поменяла траекторию движения и разорвала его грудную клетку. В следующий момент он оказался на земле, кашляя кровью. Ямато, вырванная из его рук неведомой силой, ударилась в стену и замерла на другом конце комнаты. Сквозь боль от затягивающейся раны Вергилий повернул голову, готовый разорвать того, кто вторгся на его территорию и прервал столь важный процесс. Данте демонстративно сдул дым с дула Айвори, переступая порог разрушенной гостиной. Он двигался расслабленно, как всегда, но его взгляд выдавал беспокойство и тихую злость. —?Я искренне надеюсь, что ты решил прирезать себя из раскаяния перед пацаном. Ну или это одно из твоих извращённых демонических развлечений. Знаешь, нормальные люди устраивают воскресное барбекю, ты бы попробовал хоть раз, что ли… Охотник откровенно паясничал, но его дрогнувший голос выдавал неподдельное волнение. ?Стареешь, братец?, злобно подумал Вергилий, безуспешно пытаясь привстать. —?Не тебе говорить об извращённых развлечениях, Данте,?— мужчина всё же выпрямился, стараясь сохранять хладнокровный тон,?— это же ты якшаешься с теми, кто по своей натуре ниже и слабее нас… Что может быть испорченней… —?Закрой… свой рот! Как же ты достал с этой лицемерной хуйней, честное слово! Вергилий, наша мать была человеком! Ты сам наполовину человек! Блять, да ты даже ребёнка заделал от человека, ну сколько можно нести такой откровенный бред?! Последняя фраза прозвучала с обидой и хлестнула Вергилия, как пощёчина. ?Может он имеет право знать?,?— вкрадчиво прошептала человеческая часть его души. ?Ты ведь хотел оставить всё позади… почему бы не оставить это ему… и пусть разбирается как хочет?,?— прошипел внутренний демон. Вергилий раздражённо отмахнулся от них обоих. Глупый, настырный младший брат. Портит всё, как обычно. Появись он позже на несколько минут, и ему бы не пришлось снова разбираться с внутренними голосами и чувствовать себя раздираемым на две части. Осталась бы одна. Простая, понятная и сильная. Но близнецу, конечно же, нужно было эффектно появиться в самый неподходящий момент. Злость захватила полудемона целиком. Он вытянул руку, призывая Ямато, и встал в боевую стойку, радуясь тому, что регенерация сработала безупречно, и он снова чувствует себя готовым к бою. Данте, вопреки его ожиданиям, напротив убрал пистолет в кобуру и выставил обе руки вперёд в примирительном жесте. —?Джил,?— нежное обращение из детства резануло слух,?— у меня только один вопрос, перед тем как мы по-классике начнём бить друг другу морды. Зачем было срываться на пацане? Неро, он… ни в чём не виноват. Ненавидь меня, как раньше, не порти ему жизнь! Вергилий замер. Ярость, пылавшая в его груди несколько мгновений назад, потухла так же стремительно, как разгорелась. Он медленно опустил оружие, показывая, что готов к диалогу. Больше всего на свете, даже больше, чем ощущать себя слабым, Вергилий ненавидел оправдываться. Объяснять причину своих действий. Свою личную мотивацию. Ему казалось, что это принижает его, заставляет опуститься до уровня слушателя, который не понимает очевидных вещей. Даже в детстве, после очередной раскрывшейся шалости, он упорно молчал, всем своим видом показывая, что оправдания неуместны и виноватым он себя совсем не чувствует. В отличие от Данте, который неизменно начинал юлить и включать своё природное обаяние. ?Мам, да мы просто играли…?, ?отец, я не думал, что крепежи люстры настолько непрочные…?, ?мы подумали, что уже достаточно взрослые, чтобы охотиться в одиночку…?. Это всегда удивляло Вергилия, но в глубине души он понимал, что именно благодаря брату им так часто всё сходило с рук. Однако сейчас всё было по-другому. Почему-то очень хотелось объяснить. Оправдаться? Нет… Извиниться? Дать понять, что он не хотел причинять столько боли. Вергилий прикрыл глаза, смиряясь с этим чувством. Сдаваясь, как много лет назад, только ему. И заговорил тихим отчётливым голосом. —?Юноша, что находится под твоей опекой?— слишком слаб. Я не знал этого, опрометчиво решив, что он похож на меня… и на тебя. Его регенерация слишком замедлена, могу предположить, что он до сих пор в полной мере не раскрыл своей демонической сути. Уверяю тебя, Данте, у меня не было намерений оставлять его калекой. Мне всего лишь было необходимо,?— он сделал упор на последнем слове,?— вернуть оружие, которое принадлежит мне по праву. Глаза охотника опасно сузились. Такой ответ его явно не удовлетворил. —?Этот… ?юноша?… Верг, ты сейчас говоришь о своём сыне! Неужели тебе настолько плевать на него, что ты воспринимал его просто как сосуд для хранения своей идиотской катаны? Чтобы потом использовать и снова бросить? Чёрт, да я для него больше отец, чем ты! ?О нашем сыне, Данте?,?— предательски отчётливо прошелестела мысль в голове полудемона. ?Он даже не знает, насколько близок к правде?,?— ехидно захохотала вторая. Вергилий, тем временем, неотвратимо ломался изнутри. Он был не готов к этому разговору. Ещё более он был не готов к конфронтации с Данте. Только не сейчас. Не когда решил отринуть прошлое и впасть в долгожданное животное забвение. Это было так близко… А теперь уже слишком поздно. Он не успел всего на несколько минут. Снова. Считанные минуты решили его судьбу. Ещё один раз. Его разум, на протяжении всей жизни раздираемый воспоминаниями о смерти матери, разрушенный темницами и пыточными Мундуса, бесконечными блужданиями по аду, одиночеством и всепоглощающей ненавистью, которую он часто путал с совершенно противоположным чувством, начал давать ощутимые трещины. Данте осёкся и удивлённо посмотрел на брата, который, как будто, перестал его слушать. Его глаза остекленели. А потом… —?Джил… Охотник изумлённо застыл, а спустя мгновение метнулся в сторону фигуры, согнувшейся пополам и сотрясающейся в истеричной агонии. Ямато с гулким стуком ударилась о каменный пол. Несколько минут они провели в молчаливых объятиях, сквозь которые были слышны редкие задушенные всхлипывания и неразборчивый шёпот. Наконец Вергилий отнял мокрые руки от лица и отстранился от Данте. —?Только… —?его голос предательски дрогнул,?— только попробуй кому-нибудь об этом рассказать. Охотник открыл было рот, но его порыв был прерван холодным взглядом и поднятым вверх указательным пальцем. —?Демоны. Не. Могут. Плакать. Данте миролюбиво улыбнулся, всё еще находясь слишком близко, и не делая попыток отстраниться. —?Ну не скажи. Я вот плакал. —?В детстве?— не считается. На этот раз Данте откровенно заржал. —?Всё, официально?— это самая идиотская вещь, что я от тебя слышал! —?он слегка задумался и погрустнел,?— Башню свою уродскую помнишь? Ты тогда впервые умер, как-то не получилось не зареветь в три ручья, уж извини… С этими словами он осторожно приблизился и соединил их лбы, мягко положив одну руку на заднюю часть шеи Вергилия. К его удивлению, близнец не сопротивлялся, а напротив, поддался вперёд, рвано выдохнув и закрыв глаза. —?Я бы никогда не причинил зла Неро,?— внезапно прошептал он. —?Намеренно. Сердце Данте совершило резкий кульбит. Из уст Вергилия это звучало как полноценное извинение и самое искреннее раскаяние, на которое он был способен в данный момент. Повинуясь порыву, охотник зажмурился и осторожно мазнул губами по губам брата. Вергилий шумно вдохнул воздух через нос, как перед нырянием в воду, и потянулся вслед за поцелуем. Они стояли посреди разрушенной гостиной родительского дома и целовались как в первый раз: робко, неумело и изучающе. Боясь спугнуть. Заново изучая родные губы, тепло рук и запахи друг друга. Данте пах пылью дорог, кожей и чем-то по-домашнему уютным. Вергилий пах холодом. Снегом. Железом и почему-то мятой. Ко всему этому примешивался слабый запах крови, но ни один из них этого не замечал. Спустя столько лет это ощущалось странно. Как возвращение домой. Как будто не было этих бесконечных погонь за призраками, вражды, ненависти и болезненных воспоминаний. Наконец Данте отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Вергилий издал недовольный звук, на который близнец ответил коротким смешком. —?Окей, думаю основные моменты мы прояснили… Кстати, солнце скоро сядет. Как насчёт того, чтобы поехать домой? Вергилий недоумённо посмотрел на брата и нахмурился. —?Я могу не понимать чего-то в твоём человеческом юморе, но будь любезен, поясни: куда ты хочешь, чтобы я отправился? Данте закатил глаза. —?Вот только не надо этой хрени опять! Серьёзно, Джил, скажешь ?у меня нет дома? ещё раз, и я тебе втащу. И будет драка. Прям как ты любишь. И я, конечно, тоже обожаю наши семейные потасовки, но Неро там наверняка уже с ума сходит от переживаний, и единственная причина, почему он еще не отправился меня искать?— это потому что он понятия не имеет об этом месте. Поэтому. Для туп… для тебя специально. Разжёвываю: ты. хочешь. познакомиться. с. сыном? Без отрубания конечностей, и прочего дерьма. Кстати, ему ты задолжал чуть больше, чем просто извинения. Эту тираду Данте выдал на одном дыхании, пристально глядя в глаза близнеца, пытаясь отследить любой проблеск эмоций в них. Вергилий выглядел ошеломлённым. Он пытался сохранять привычную холодную маску, и это сработало бы на ком угодно, но только не на Данте. Поняв это, он устало вздохнул и высвободился из объятий брата. —?Что ж, я тоже чувствую необходимость… моего разговора с Неро. С этими словами он направился к сквозной бреши в стене, ведущей на улицу. Данте догнал его и хлопнул по плечу, расплываясь в слишком широкой, чтобы быть естественной, ухмылке. —?Слушай… То что мы тут… Ну, то что у нас произошло. Мать Неро не будет ревновать, хах? Вергилий невесело ухмыльнулся. —?Не будет. —?Ну просто у вас же очевидно всё серьёзно, ребёнок… —?Данте. Я сказал: не будет. Вергилий резко дёрнул плечом и шагнул в брешь. Данте торопливо последовал за ним, тщетно пытаясь унять бешено колотящееся сердце и мысли, назойливым роем кружащиеся в его голове. Им предстояло решить так много вопросов. Обсудить так много проблем. И, честно говоря, Данте не был уверен, что Вергилий не сбежит при первом же удобном моменте, как он делал слишком много раз, чтобы ему доверять. И всё же он доверял. Безрассудно, иррационально и слепо. Каждый раз. Но в этот,?— и Данте это чувствовал,?— всё было по-другому. В этот раз был Неро. И Вергилий,?— это Данте чувствовал особенно сильно,?— испытывал к пацану настолько сильные эмоции, что согласился даже остановиться. Вернуться. Согласился пойти на диалог. Кем бы ни была женщина, родившая от его брата ребёнка, Данте одновременно восхищался ей и безумно ревновал.