Обнуление. (1/1)

?Раз?… ?Два?…Фрэнсис Притчард до цветных вспышек зажмурил глаза и чужой голос, отсчитывающий удары под вторящий хор толпы, эхом зазвучал в голове.Каждый неаккуратный черный хакер однажды может попасть за решетку, и каждый острый язык рано или поздно пытаются подрезать. Но то неопытные бойкие новички, а он-то, гребаный Nuclear snake, какого хрена здесь забыл?Этот вопрос Фрэнк задавал себе на разные лады все несколько недель, казавшиеся вечностью в каком-то абсурдном кошмаре. Последний раз его арестовывали еще в юности, до работы на Шарифа, и все время ареста он просидел в следственном изоляторе. Он никогда еще не был в настоящей тюрьме. А что же теперь?А теперь это и не Фрэнсис вовсе, а ?П. Ричард Франциско?. У бывшего начальника кибербезопасности Шариф Индастриз всегда было плохо с придумыванием имен и псевдонимов. Собственное исковерканное имя, которое он не раз использовал в письмах, было его потолком. На любое новое имя ведь нужно будет откликаться, а такому за вечер не научишься.Если, конечно, ты не Адам Дженсен…На самом деле, на эту авантюру не стоило вообще соглашаться, если не Дженсен.Лезть в самое пекло за информацией, без всяких 3d проекций и техники?— это не работа Фрэнка. ТВ-Пик были абсолютно правы, ?скрываться в тени за своими видеокамерами? было бы самым верным решением. Но каким же лакомым кусочком казался этот заказ, пока все, как обычно, не полетело к чертям.Нужная информация была у Фрэнсиса в первый же день уже и в кармане, и в голове. Буквально: хакерские ауги, хоть и не работали, но хранить информацию все еще позволяли. И в тот же первый день, за час до прибытия Фрэнка в тюрьму, его ?обратный билет? был нашинкован и разобран на кусочки в местной душевой. Самой охраняемой тюрьме для аугов?— самые отпетые кибер-ублюдки.?Пять?… ?Шесть?…Притчард глухо выдохнул через стиснутые зубы, когда солнечное сплетение свело спазмом, а зрение поплыло. Драки один на один в тюрьме?— киношная байка времен мафии, а в реальности от обездвиживающей хватки навалившихся туш сводило плечи и выкручивало суставы. Если только выживет и выберется отсюда, его сценарии точно станут ярче стократ. Только вот, если бы отсюда можно было выбраться в одиночку, это место не стало бы легендарным ?Пентхаусом?, а его клиент не предлагал бы такие нескромные суммы в качестве аванса.Сдавленно прорычав очередное ругательство, Фрэнк с силой дернулся, чувствуя, что еще немного и его повалят на землю. Боль и вкус крови отрезвляли: здесь нельзя сдаваться и опускать руки, иначе сразу же окажешься там же, где бывший потенциальный проводник.?Семь?… ?Восемь?…Зачем считать всплески боли, прошивающие голову, а от нее и все тело в ответ на рефлекторную попытку подключить аугментации? Для Адама ответ прост?— так легче их не замечать. Картинка, передаваемая протезами, плавится и плывет, но буквально на долю секунды.—?Как дела, Хайтек? —?Флосси не первый раз проходит мимо, словно бы с какой-то целью, но Дженсен хранит невозмутимость: таблетка от Дилера покоится в нагрудном кармане оранжевого костюма, однако с приемом прописанных доктором лекарств агент не спешит, слишком уж все неоднозначно. Возможно, стоит дождаться действительно крайнего случая.Ему не должно быть дела до творящегося в тюрьме, у него здесь задание, простое, понятное и вполне подъемное, учитывая то, что его в буквальном смысле уже не раз и поднимали из мертвых, и собирали по частям, так что, бояться здесь точно нечего. По крайней мере, не за себя.—?Что там? Дженсену не должно быть дела, ему самое время поискать слепые пятна в этом дворе, тайные пути обхода, прочие интересные кроличьи норы, которые так часто выручали его в прошлом и в других местах, а вместо этого он смотрит в дальний угол, где происходит что-то, уже собравшее толпу. Нужно искать Герреро, нужно двигаться, но?— зовите это интуицией,?— что-то мешает, возможно странно-знакомый звук, уловленный обостренным слухом?—?Не знаю,?— безмятежно пожимает аугментированными плечами Фредерик, глядя несколько насмешливо из-под полей шляпы. —?Сходи и узнай.Адам не видит в словах местного короля никакого унижения?— только непробиваемую логичность?— и ложь: он, местный воротила всевозможного бизнеса, не может не знать, что за развлечение собрало столько заключенных, и уже привлекло не очень здоровое внимание надсмотрщиков.—?Пожалуй, схожу.Каждый шаг ближе учащает приступы боли ровно на полстука сердца: Дженсену кажется, что он замечает знакомый силуэт, мелькающий между спинами, затянутыми оранжевым; он фокусирует оптику, стискивает зубы от острой вспышки перед глазами, ускоряет шаг, невежливо проталкиваясь сквозь собравшихся и всего на несколько минут опережая поигрывающих дубинками охранников в надёжных экзоскелетах. Ловит занесенную для очередного удара руку. Того, кому должен был достаться удар, он уже идентифицировал, и разбираться с тем, что здесь делает самый неподходящий для данного антуража человек, предполагается позже.—?Достаточно,?— голос Дженсена звучит почти спокойно. Так, как всегда, когда агент прикидывает шансы разрешить конфликт миром и избежать погружения всех окружающих в безжалостную кровавую баню.Разгоряченный ауг делает рывок, другой, но Адам не зря ел свой хлеб сначала в полицейском участке, затем на службе Дэвида и, наконец, в спецподразделении Интерпола. Хватка у него стальная?— почти в прямом смысле.—?Ты, блядь, кто? И схуяли лезешь в честную драку?! —?остыть от вседозволенности и безнаказанности не так легко, особенно, когда двое помощников, до того удерживавших языкатую принцессу, бросают свою добычу, переключившись на визитёра поинтереснее. Этого заставить глотать песок вперемешку со слезами будет куда приятнее.Из-за всей мути и темных точек перед глазами, Фрэнк сперва выхватывает голос и рефлекторно вздрагивает всем телом ровно в тот момент, когда его отпускают. Вставать он не рвется, только наблюдает как то, что сперва показалось слуховой галлюцинацией, обретает реальные очертания.Эмоции Адама, как всегда, хрен прочтешь, а вот лицо Фрэнка невольно вытягивается. Он тут же прячет это удивление подальше, чтобы ненароком случайно не окликнуть Дженсена, и проходится рукой по лицу, смазывая кровь, наблюдая, как ?deus ex machina? сперва в лице Адама, а затем и надзирателей, решает его проблему.Адам же просчитывает в голове варианты, в частности серьёзно рассматривая тот, где он показывает троице настоящую ?честную драку?. И коротким кивком указывает себе за плечо.—?Просто оказываю тебе услугу,?— тон такой, какой невозможно не воспринять, да и за спиной Дженсена толпа торопливо рассасывается: местные охранники очень не любят столпотворений.—?Сука,?— сплевывает ауг, но на рожон больше не лезет: получить ощутимый удар шоковой дубинкой, мгновенно выкручивающей лютой болью все мышцы в теле, не хочется никому.—?Разойтись, пёсьи дети! В одиночки захотели?! Что тут, блядь, за митинг? Расходимся, все, шоу окончено.Шоу действительно окончено: Адам в последний раз сканирует лица троицы, внося в свой личный ?файл? памяти с пометкой ?отпиздить при случае?, и толпа окончательно растворяется по двору, оставляя его наедине с сидящим на земле и замершими напротив охранниками. Дженсена они не интересуют?— он опускается на корточки, протягивая черную матовую ладонь тому, кого меньше всего ожидал здесь увидеть. Сцена воссоединения двух старых знакомых не интересует охранников: тяжело громыхая бронёй, они возвращаются на свои посты.—?Извини за то, что вмешался,?— хмыкает Адам, внимательным, в кои-то веки свободным от защитных линз очков, взглядом анализируя того, кто когда-то был его техником.—?Мне показалось, что ты не в восторге от такого внимания.—?Тебе не показалось… —?сипло усмехается Фрэнк, принимая протянутую ладонь и тяжело поднимаясь на ноги. Собственные ладони испачканы кровью, преимущественно его же, но Дженсен никогда не боялся запачкать руки. Во всех смыслах.—?Спасибо, Махатма Ганди. Очень вовремя.Назвать Адама по имени сейчас было бы некстати, и Притчарда почему-то немного забавляет, что на такой случай уже есть данное лично им прозвище, уместное здесь не меньше, чем в ситуации с заложниками. Конечно, надсмотрщики бы через пару минут объявились, но его бы к тому моменту уже наверняка как минимум вырубили.Пока Фрэнк снова привыкает к вертикальному положению, восстанавливая напрочь сбитое дыхание, повисает странное неловкое молчание: говорить напрямую во дворе нельзя, а вариантов, что можно сказать, одновременно сотни и ни одного. Притчард, не долго думая, выбирает показавшийся ему единственно верным.—?Рад тебя видеть, хотя вообще-то не должен быть. Уж точно не здесь,?— обеспокоенный и сосредоточенный взгляд Фрэнсиса скользит по Адаму сверху вниз, хотя его способности к концентрации сейчас и колеблются близко к нулевой отметке. Чтобы заметить, что тонированные линзы убраны, ему и не нужно быть в лучшей форме: значит, глушилка пашет на все сто. А Дженсен на те же сто состоит из железа, напичканный им после Аляски еще сильнее, чем раньше. Фрэнк познакомился с болью от чипа, когда занимался взломом в первый день, и с трудом представлял, какую же феерическую агонию тогда должен испытывать Адам. Просто дойти сюда?— уже немалое достижение.Не удивительно, что все здесь на какой-то дури от Дилера.?Достать бы лучше клеточных батарей или подрубиться к чипу удаленно, пока Адам еще способен функционировать?. Эта мысль проскальзывает так быстро, что Фрэнк едва успевает себя на ней поймать. Смешно. Он заперт в самой охраняемой тюрьме аугов с кучей ебучих маньяков и психов, которые только что смешивали его с грязью, а он волнуется о Дженсене? Кажется, да.По лицу Адама всегда сложно прочесть его мысли, сейчас?— особенно, но только тем, кто не знает его достаточно хорошо, чтобы заметить залегшую складку между бровями, пока он осматривает Фрэнсиса. При этом едва удерживая себя от того, чтобы не подставить плечо, помогая держаться вертикально. Хватит и того, что он сжимал чужую крепкую ладонь дольше положенного, отпустив лишь тогда, когда убедился, что Фрэнсис стоит самостоятельно.—?Тебе нужно к врачу,?— срывается быстрее, чем Адам успевает перехватить и оставить эту мысль при себе; такие люди, как Фрэнсис?— не должны находиться в подобных местах, в таком окружении. Эти компьютерные гении, теневые хакеры с длинными и изящными пальцами, всегда ухоженными волосами и изысканным ядом под языком, должны сидеть в безопасности, в своих убежищах, и оттуда уже делать свою работу, пока люди, типа Адама, делают грязную. Так было бы правильно. Происходящее сейчас?— неверно в корне, хотя Дженсен отчего-то не чувствует себя удивлённым ситуацией.Способности к адаптации во враждебном окружении (да и не только во враждебном) у Притчарда, кажется, отсутствовали, как таковые, а умение держать язык за зубами и не плевать ядом в заведомо сильного и опасного противника, хотя и должно было бы контролироваться гениальным мозгом, но отчего-то было полностью подконтрольно раздутому эго. Или неебических размеров гордости.Благо, только это: Дженсен отмечает, как ловко, невзирая на состояние, Фрэнсис избегает имён, и чувствует странную смесь благодарности и восхищения.?Двадцать девять. Тридцать. Обнуление. Раз?…Любопытно, что он здесь забыл, и связано ли это с делом самого Адама.—?Пойдём, у меня есть знакомый доктор,?— первостепенная задача отходит на второй план, но Адам всегда умел верно расставлять приоритеты, а также отвечать за свои решения.—?Эй, Вальтерс,?— Флосси снова оказывается рядом, так, словно весь день тут и ошивался. —?Встретил старого друга?За вопросом кроется куда больше, чем простое любопытство: в тюрьме у Дженсена куда меньше возможности защитить тех, кого он считает своим долгом защищать, а иметь рычаги давления на всех, включая Хайтека?— от этого Флосси явно не отказался бы.Сраный проповедник: у Адама меньше секунды, чтобы решить, что будет безопаснее для Притчарда в случае чего?— притвориться, что ему до языкатого гения дела нет, или же четко обозначить свою позицию?— за свое он будет драться, как никто другой.Хотелось отмахнуться от предложения посетить местного врача, но Фрэнк еще краем взгляда зацепил подходившего Флосси, и загнанное сердце почему-то застучало о ребра с новой силой. И какого черта он так нервничает? Местный воротила вряд ли идет сюда, чтобы продолжить конфликт. Но у Притчарда всякий раз было необъяснимо хреновое предчувствие, когда Фредерик появлялся где-нибудь поблизости. Не только из зависти к его такой ?уместной? поркпай шляпе, но и из-за его подозрительно доброжелательного настроя к окружающим. Фрэнк на воле-то такого не встречал. Хотя тут уже проблема, вероятно, и была в нем самом.Покровительские нотки в манере произносить чужое липовое имя отлично давали понять очевидное: Фредерик уже какое-то время наблюдает за Дженсеном. Фрэнк решает, что глупее всего сейчас будет играть с Адамом в незнакомцев, а потом незаметно для остальных пытаться найти место, чтобы поговорить. Чтобы не вызывать подозрений в том, что они едва знакомы, нужно будет редко видеться, постоянно следить за каждым словом, и ?знакомиться? на ходу. Дженсен, как и Притчард, обычно относится ко всем с одинаковым недоверием, и если внезапно начнет чаще нужного разговаривать с кем-то здесь, вся эта их конспирация будет шита белыми нитками. Во всяком случае, так кажется Фрэнку, он ведь не полевой агент, и его опыта на такую конспирацию может попросту не хватить.?Вальтерс?, не очень-то шедшее Адаму, означало, что у того есть здесь какая-та своя легенда, но Притчард все же рискует вписать в нее их небольшое знакомство.—?Не такого старого, как этот трюк ?ненавязчиво? начать беседу,?— вслух безразлично отмечает Фрэнсис, стараясь не выражать ни одной эмоции, кроме спокойствия.—?Вот примерно с такой же фразы все и началось, да, брат? —?Флосси едва заметно усмехается, не собираясь отрицать. Теперь ему понятно, почему именно этот шутник только что получал по лицу.Фрэнка эта ?легкая? атмосфера раздражает: у него такое впервые, его немного ведет и кровь неприятно стекает под воротник, но он только сглатывает водянистую слюну, отдающую металлом. Новые проблемы ему нужны меньше всего.Для Адама слышать ?Вальтерс? от того, кто сам окрестил его Хайтеком?— равнозначно, как слышать признание: ?Я называю по имени тебя, но слежу за твоим дружком?. Стоило сил не обернуться, чтобы срисовать выражение лица хакера?— не вскинул ли недоуменно брови, глядя на него: ?Вальтерс? Господи, Дженсен, кто придумывает тебе легенды??.Губы тянутся в короткой полуулыбке: Фрэнсис делает свой выбор и Адам не может не согласиться, хотя глубоко внутри и живет чувство, что вся эта цепочка событий имеет все шансы свернуть на более неприятные рельсы, нежели есть сейчас.Дилер выбил себе особое положение медицинскими талантами, причем, это особое положение работает в обе стороны, избавляя заключенного и от слишком бдительного внимания охраны. Возможно, Притчарду стоит тоже обеспечить себе подобный уровень защиты, раскрыв свои навыки во взломе и перепрошивках? С другой стороны, если у Дилера?— и у Флосси?— появится конкурент, способный получить определенное влияние на заключенных и их чипы,?— эта дорожка может оказаться еще короче, чем сомнительные привилегии называться другом Адама.—?Нужен врач,?— безапелляционность в голосе расставляет точки над тем, кто кому и кем приходится; агент кидает еще один короткий взгляд на Притчарда, не собираясь вдаваться в какие-либо подробности. Меньше говоришь?— меньше шансов попасться на лжи. Да и неприятностей чаще меньше.—?Вряд ли охрана проникнется вашими проблемами, брат,?— сочувствующе пожимает плечами Флосси. —?Они такое по двадцать раз на дню видят.—?Дилер сможет помочь? —?прямота всегда удается Дженсену лучше всего.—?Не знаю, брат. Спроси у него сам,?— звучит сигнал, и проповедник вскидывает голову на звук. —?Это мне. Бывай, Хайтек, и будьте осторожны. Старые связи, как и новые знакомства, надо беречь.Дженсен чувствует, как образно шерсть дыбом на загривке становится, распознавая угрозу там, где ее, предположительно, нет?— только дружеское напутствие. Фредерик умеет поселить напряжение, и, судя по всему, не только в нём.—?Пошли,?— агент оборачивается к Притчарду, прикидывая, может ли тот двигаться самостоятельно. Здесь, на виду у сотни камер и пары сотен таких же недружественных глаз каждый жест и каждое слово как под микроскопом; не впервые в жизни Адам ощущает свою беспомощность, но впервые?— так остро, с момента похищения Мэган, кажется, давно оставшегося в прошлом.—?Идти можешь?Хочется очень много, о чем спросить, что-то рассказать, но больше?— предложить закрыться в камере и сидеть там, пока Дженсен не решит свои дела и не зайдет за ним, забирая с собой на эвакуацию, но, как и прочие свои эмоции от столь неожиданной встречи, как и многое другое, приходится это бесследно похоронить внутри, в глухом, неодобрительном молчании. Единственное, что Адам позволяет себе?— коротко вскинуть вверх левую бровь, напоминая Фрэнсису о временах, когда они могли вдосталь собачиться в переходах ?Шариф Индастриз? и никому до этого дела не было.—?Да… Да, пожалуй,?— соглашается Фрэнк с легким кивком, хотя и совершенно не понимает, чем ему вообще может помочь врач, особенно тюремный. Швы ему накладывать, вероятно, не нужно, вскрытие проводить пока что тоже рановато. Какие еще функции могут быть у местного врачевателя Притчард придумать не может. Едва ли они тут охотно делятся гипостимом и другими стимуляторами, если не считать таблеток от Флосси, таких же подозрительных, как и он сам.—?Мне бы просто кровь смыть, для этого и врач-то не нужен,?— он даже не спорит, а просто лениво проговаривает эту мысль вслух вполголоса, все равно следуя за Дженсеном.Дилера он уже пару раз видел во дворе,?— хотя и не подумал бы, что тот врач, а не просто распространитель чудо-таблеток,?— и поэтому заметить его отсутствие не так уж и сложно. Плюшевый лис скучает в одиночестве, а значит, спрашивать о помощи придется не тут.В этом есть и свои преимущества: от двора Фрэнсис за сегодня уже успел устать, и был рад отсюда уйти. В том, что все получится, он сильно сомневался, ведь приходится использовать такие пещерные методы убеждения охраны, как простая просьба без активации КАСи.Однако, вопреки всему, надсмотрщик морщится, с отвращением окинув двух аугов взглядом, и кивает. Природная бледность Фрэнка играет на руку: он выглядит как любой ?чистый?, блестяшек, как у местных, нет. У такого с трупа нихрена толком не вырежешь, будет только возня с бумагами.—?Хер с вами, пиздуйте. Только поживее, уроды,?— охранник делает шаг в сторону от лифта, буравя их взглядом. Хотя в основном все же Дженсена, на фоне которого не только Фрэнк, но и половина местных, выглядели как ?чистые?. Притчард с удивлением отмечает, что, должно быть, действительно хреново выглядит, пусть сам он, кроме головокружения, ничего особенного не ощущает. Адам же держится на полшага за его плечом и старается сильно не отсвечивать, максимально подчеркивая визуально, что он просто сопровождающий, не стоящий внимания.И, судя по открывшимся перед ними дверям лифта, что-то из этого срабатывает.