20 - Голосование (1/1)

—?Это не я,?— твердит Сайен, ее голос шипит и прерывается в динамике,?— я нашла ее уже мертвой!Двенадцать облизывает губы. Она понятия не имеет, говорит Сайен правду или нет?— ее вообще не беспокоит правда. Что ее беспокоит?— так это взгляд Восемьдесят-семь, который он время от времени на нее бросает. Будто пытается вспомнить, не видел ли где-то ее лица.Они никогда лично не встречались, в этом Двенадцать уверена, но он мог видеть ее лицо.Он может ее узнать.Тогда ее миссии конец.Двенадцать вся ежится, втягивает плечи под его внимательным, испытующим взглядом.—?И нож ты взяла просто подержать? —?сиплым голосом спрашивает капитан, и Двенадцать морщится?— от него разит алкоголем. Люди вокруг, похоже, этого не замечают. —?А наклонилась к ней, конечно, чтобы проверить, как она себя чувствует?—?Да! —?кричит Сайен.Двенадцать перестает слушать.Грузовой трюм совсем рядом, и среди сложенных штабелями, надежно закрепленных ящиков, цистерн и контейнеров прячется бокс с грузом. То, что внутри, зовет ее, заставляет закрывать глаза и вслушиваться, и держать себя в руках с каждой минутой все сложнее.Двенадцать кусает губы почти до крови, пытаясь прийти в себя, и привычно злится.Она думает, что если?— когда?— начнется голосование, она проголосует ?за?. За то, чтобы выкинуть эту стерву за борт. Ведь не так уж и важно, кто убил Йеллоу и Пинка.Гораздо важнее?— кто убил Лайм и Орандж. Двенадцать не хочет продолжить серию собой.Могла ли это быть Сайен? Двенадцать не уверена, что такое возможно. Мог бы это быть Рэд? Раньше она с такой же уверенностью ответила бы ?нет?, но после того, что она видела на Котерре…Котерра?— даже само слово, произнесенное шепотом в голове,?— вызывает боль и чувство потери, пустоты внутри, но Двенадцать привычно задвигает его куда подальше.И сглатывает под очередным пронзительным взглядом Восемьдесят-семь.Могли ли это быть Восемьдесят-семь и Пятьдесят-один, или один из них,?— убить Лайм, убить Орандж? Если бы они знали то, что знает Двенадцать, они могли бы захотеть убить. И пусть убийство невозможно, но они из бойцов, о них разное говорят. Что они могут удаляться от колонии, что могут заводить больше одного партнера, что могут убивать…Сплетни могут оказаться и не сплетнями вовсе.Двенадцать складывает руки на груди, думая, что за все происходящее вполне могут казнить ее. Весь ее героический план, казавшийся таким ясным на Котерре, теперь представляется все более и более зыбким. Наивным.Глупым.Надо было пойти к Пятьдесят-один, надо было не лгать, когда ей задавали вопросы. Рассказать правду про Семьдесят-три, признаться и просить о сотрудничестве. О разрешении хотя бы поучаствовать в возвращении груза. Гордыня помешала ей, а может, трусость, а может ужас и ощущение позора, который Двенадцать пыталась искупить.Это она должна все исправить?— она, ведь это ее вина, и Двенадцать смотрит на окошко шлюза, за которым Сайен с красным лицом все еще что-то доказывает,?— и чувствует опустошение.Двенадцать наплевать, сколько людей еще зарежут или выкинут в космос?— после Котерры в ней не осталось эмпатии. Она должна вернуть груз, должна, должна, это все, что имеет значение.